— …Ох, Кристин, ты просто не понимаешь, во что можешь вляпаться, — высокий женский голос показался Мартину знакомым. — Поверь, все только внешне кажется таким замечательным и удивительным, а на самом деле ты будешь разочарована.

— Да, как и все мы, — поддержала коллегу еще одна дама. — Надеюсь, ты не думаешь, что будешь у него первой и единственной?

— Ладно вам, — примирительно произнесла третья девушка — судя по всему, та самая Кристин. — Я не претендую на эксклюзивность, но и не понимаю, чем вам так не нравится мистер Шеффилд. Он, конечно, не идеал, но весьма привлекателен…

— Ага, весьма, — поддакнула первая женщина. — Красивая упаковка, под которой ничего нет, яркий воздушный шарик. Разница между ними лишь в том, что шарик будет с тобой, пока ты сама его не бросишь…

Мартин почувствовал, как его ноги приросли к полу, а лицо запылало.

— Крис, мы все прошли через это, — заметила вторая женщина. — Не знаю уж, что с ним сейчас такое творится, но раньше он не был таким паинькой. Еще полгода назад мистер Шеффилд не пропускал ни одной юбки. Причем каждую неделю у него была новая подружка.

— За полгода многое может измениться, — упорно повторила загадочная Кристин. — Сейчас он ведет себя, по-моему, вполне достойно.

— Брось, мы же все для него мусор, из которого он вылепливает свои шедевры! — первая дама презрительно фыркнула. — Честно говоря, его репутация героя-любовника изрядно раздута. Он, конечно, считает себя настоящим мачо, но те, кто побывал в постели Мартина Шеффилда, иного мнения.

— Что да, то да, — подтвердила вторая женщина. — Его страсти хватает только на то, чтобы не сломаться на первом свидании. Оно, кстати, чаще всего бывает и единственным.

Шеффилд, натянув рубашку, с трудом подавил в себе желание выйти из мужского туалета и посмотреть, как при этом вытянутся лица сотрудниц. Возможно, несколько месяцев назад он так и поступил бы, но теперь ему хотелось не столько испортить им веселье, сколько послушать, до чего они договорятся. Он-то считал, что его, по крайней мере, уважают как любовника, если не как сотрудника и начальника.

— Может, ему просто партнерши плохие попадаются? — упрямо огрызнулась Кристин.

— Ой, только не надо думать, что, встретив тебя, он моментально изменится! Большинство из его мимолетных подружек считали, что именно они станут единственными и неповторимыми. И где они теперь?

— Что же касается плохих партнерш, — поддержала вторая собеседница, — то проблема не столько в женщинах, сколько в самом мистере Шеффилде. Он настолько предсказуем, что аж зубы сводит. Посмотри на то, что играется перед камерой, — и ты поймешь, что получишь от него в постели. Причем ничего «сверх программы» он не предложит.

— Как это?

— Да все в курсе, что он проигрывает с женщинами собственноручно написанные сценарии! Видишь ли, мистер Шеффилд всех актеров считает бездарностями и убежден, что только он знает, как именно надо играть ту или иную сцену…

— …особенно эротическую, — хихикнула одна из дам.

— Вот именно! — припечатала первая подруга. — Так что внимательно следи за новыми эпизодами — не исключено, что в следующий раз они будут разыграны с тобой.

— Но если все так плохо, то почему же у него столько поклонниц в студии? — уже почти убежденная, Кристин предприняла последнюю слабую попытку немного обелить образ Мартина.

— Слушай, нельзя быть такой наивной! — рассмеялась первая дама. — Он ведь вторая главная «шишка» в «D&S» после Джеймса Дайнекена. Но Дайнекену посторонние девицы — все равно что камни у дороги, наш верный Джеймс любит только супругу и по мелочам не разменивается. Так что единственный шанс заполучить приличную роль — дать мистеру Шеффилду понять: ты достойная актриса. И даже если Стерн или другой режиссер назовет тебя бездарностью, ты все равно сыграешь в новом фильме первую скрипку…

— Угу, а для этого надо сыграть роль в его объятиях, — брезгливо подтвердила вторая женщина. — Это такой современный шаг в карьере.

— Но теперь это в прошлом, — первая дама говорила глухо, как будто прикрывала рот рукой — очевидно, подкрашивая губы. — К счастью, появилась Дженнифер, к которой «через койку» не подлезешь. Наконец-то можно не зависеть от этого похотливого героя-любовника!

— В общем, Крис, если хочешь получить нечто красивое, но невразумительное — смело прыгай в постель к мистеру Шеффилду, — резюмировала вторая дама. — Удивительно, что он сам до сих пор не затащил тебя в койку. Наверное, стареет…

Все три дамы весело рассмеялись, а Мартин прислонился лбом к кафельной стене, чувствуя, как горит лицо. Когда цокот их каблучков возвестил о том, что женщины закончили утренний макияж, он тихо покинул убежище и выглянул за дверь. По коридору от него удалялись две актрисы, с которыми он когда-то и в самом деле переспал, и рыжеволосая хохотушка-реквизитор — видимо, та самая Кристин…

На подкашивающихся ногах Мартин повернулся к зеркалу. Оттуда на него смотрело измученное лицо, разом постаревшее лет на десять. Он тяжело вздохнул и вышел в коридор. Но отправился не к своему кабинету, а к выходу из студии. Ему казалось, что рухнул последний бастион, отделявший его от бездны отчаяния.

В дверях он столкнулся с Джеймсом, который всегда приходил на работу рано.

— Ого, не ожидал застать тебя здесь в такое время! — восхитился он. — Слушай, если ты будешь так беспощадно эксплуатировать свой талант, мы долго не протянем. Надо хоть изредка отдыхать, а то недолго доработаться и до сеансов психотерапии. Я прекрасно знаю, что ты на многое способен, но не хочу, чтобы ты работал на износ.

— Я ухожу. — Мартин решительно прошел мимо друга.

— Если за гамбургерами, то возьми и мне пару. Мы сегодня слегка проспали, Карен торопилась отвезти детей в школу и не успела приготовить мне завтрак.

— Нет, не за гамбургерами. — Шеффилд обернулся и глубоко вздохнул, словно перед прыжком в глубокий омут. — Я ухожу из студии. Насовсем.

— Что это значит? — Джеймс схватил его за локоть. — Что случилось? Ты не можешь так запросто уйти! Ты что, заболел?

— Нет. — Мартин осторожно высвободил руку и глухо добавил: — Не заболел, а умер.

— Джеймс, я уже сто раз сказал тебе, что не вернусь. — Мартин устало поднялся с дивана и подошел к широкому бару, занимавшему всю стену в его квартире. — Хочешь чего-нибудь выпить?

— О какой выпивке ты говоришь? — Джеймс Дайнекен схватился за голову. — Почему ты решил уйти? Что случилось? Ты ведь должен понимать, что работа студии строится на твоем таланте. Я думал, что мы партнеры.

— Были партнерами, — поправил его Мартин, добавляя в виски раскрошенный лед. — Да и работа студии давно уже строится не на моих произведениях, а на сценариях Дженнифер Конелли.

— Это что, профессиональная ревность? — Джеймс картинно закатил глаза. — Слушай, ты помнишь, как мы еще в институте поклялись, что между нами никогда не встанет женщина? Ну хочешь, я ее уволю, раз она так тебе не нравится?!

— Я думал, что та клятва предусматривала нечто иное, — усмехнулся Мартин. — В том смысле, что Карен, конечно, красавица, но слишком серьезна на мой вкус. Будь она немного другой, я бы и клясться не стал.

— Мне не до шуток. Что надо сделать, чтобы ты вернулся?

Шеффилд на секунду задумался, глядя, как медленно тает лед в его бокале.

— Не знаю, — признался он. — Сейчас, наверное, уже ничего. Мы ведь не волшебники, Джеймс. Вот если бы можно было перемотать время на полгода назад, тогда еще можно было что-то изменить. А теперь я чувствую себя усталым, старым и выжатым как лимон.

— Так тебе просто надо взять отпуск! — оживился Джеймс. — Отпуск, старик, это совсем не то, что уход насовсем. Поживешь месяц на Гавайях или еще где-нибудь в теплых краях, приударишь за аборигенками — и вернешься к нам, полный идей и новых сценариев.

— Звучит заманчиво, — усмехнулся Шеффилд, — но обнадеживать я тебя не стану. Я исписался…