Следом мой питомец погладил себя по лицу, поддевая когтями мелкие и чешуйки покрупнее, что золотом растекались по его скулам и лбу.

— Ой, да ладно! Мужику красота ни к чему! — на меня посмотрели с сомнением, — Но если тебя это так волнует, то… вот! Морщин не будет! Я еще не видела ни одну морщинистую рыбу!

Обиженно насупившись, золотистое чудовище побрело к трону. Водрузив свою тушу в кресло, оно горестно вздохнуло. Крылья понурым шлейфом раскинулись за спинкой трона. Ну, и как вы понимаете, я тут же подбежала к нему.

— Слазь, сломаешь! А потом же сам мне по шее и надаёшь! Когда в Рихарда вернёшься! Слазь! — меня проигнорировали с поистине царской выдержкой.

— Ну, ладушки! Ты на рыбу не похож! К тому же, чешуи не так уж и много, на лице чуток, да на теле, подумаешь, проблема! Ты — красавчик! Чес слово! — очередной вздох огласил тронный зал, — Не веришь?!

Я стояла у нижней ступеньки, еле сдерживая хохот. Нет, ну посудите сами, я уговариваю монстра слезть с трона, убеждая его в его красоте и привлекательности! Бред!

— Зверь, послушай! Ты же хочешь нравиться кому‑то определенному?! Так или нет?!

— Рырв!

— А кому?! — я затаила дыхание. Мгновение, и меня подхватили сильные руки, закружив по залу, — Хва — а-атит! Я поняла!

Вот теперь стою и смотрю в его расплавленное золото глаз, пытаясь поймать хоть одну дельную мысль в моей голове. А он… тяжело дыша, и я думаю не из‑за импровизированного танца, гладит меня по волосам, по рукам, молча ожидая приговора.

— Ты… мне нравишься, правда! Такой, какой ты есть! Ты… красивый… для меня! Такого как ты на всём белом свете не сыскать, и я рада, что ты со мной! И я… поставь меня немедленно на место — о-о!

С диким визгом я взмыла под потолок. Нет, ну не сама конечно, меня подняли, подхватив на руки.

— Зве — е-е — е-ерь, ели ты меня упустишь, домой можешь не возвращаться! Убью, и клыки твои тебе не помо — о-о — огут!

Мы рисовали какой‑то безумный узор, паря на высоте дюжины моего роста, с трудом избегая столкновения с люстрой. Вцепившись мёртвой хваткой в крылатого мерзавца, я молила всех богов о том, чтобы не разбиться. И мои молитвы были услышаны, плавно спланировав вниз, мой Зверь опустил меня на… трон?!

Я что, сижу на троне?! Надеюсь, мебель нас не заложит, иначе Рихард меня убьёт. Пристукнет! И не важно, что он сам меня в него усадил. От печальных размышлений о моей скорой кончине меня отвлёк поцелуй… в колено. Боги, он мне коленки целует… и выше?!

— Э — э-эм, дорогой, по — моему, это не самая удачная идея! — и ворох нижних юбок оказался на мне, а горячие губы Зверя потянулись дальше.

— Ми — и-илый, давай не здесь! Да — а-а, что ж ты творишь?! — я пыталась вывернуться, но его руки жёстко припечатали мои к креслу, а ноги раскинули в стороны. Чувствую себя бабочкой — переростком распятой на стене.

— Перестань! Я так не хочу! Не хочу я — а-а — а! — и на мои вопли ответили… взглядом, да таким, что я тут же заткнулась и решила молча принять свою судьбу. Но как вы уже поняли, молча не получилось. Всё‑таки Зверь умеет целовать… в некоторых местах.

А после… ну, после на троне сидел уже он, а я… я как бы тоже на троне сидела, но между нами был Зверь. В общем, крылья, скажу я вам, нужная вещь, полезная, они отлично поддерживают спину и не дают упасть… с их обладателя. И когти ничуть нам не мешали… он гладил меня открытыми ладонями, нежно скользя по коже. Да и клыки туда же…не слишком они причиняли вред, целуя каждый сантиметр моего тела, он лишь слегка цеплял ими соски, что меня крайне возбуждало.

В общем, очнулась я, полулёжа на совершенно довольном монстре, медленно расчёсывающем пятернёй мои спутавшиеся волосы.

— М — да, даже платье не сняли! Да и ты почти одет! — и я стукнула это необузданное животное по обнаженному плечу, — Сдурел?! И вообще, где ты этому научился, Зверюга?!

Мне не ответили, но ласково прикусили ухо. Сползала я с него долго, боялась зацепиться и причинить непоправимый урон… трону. Мать моя женщина, это ж мы на нём… Ой — ёй, надеюсь, я никогда сюда не приду! Иначе сгорю со стыда!

Поправив платье, я подошла к окну остудить свои разгорячённые щёки. И тут в мою голову пришла неожиданная мысль:

— Зверь, как‑то это не правильно, что я тебя так зову?! Ты разумен не меньше моего, — и шёпотом уже себе добавила, — … а то и больше, хватило ума… в тронном зале.

Мужчина тут же оказался рядом со мной, застыв громадной статуей за спиной.

— Но… я не могу тебя звать Его именем, ведь ты не… он! Как же тогда?! — я обернулась и с надеждой посмотрела в лицо Зверю.

Он же молча развернул меня обратно к окну и на каменном подоконнике нацарапал когтем… символы?! Это… какие‑то буквы, но я никогда не видела такие!

— Ай! — коготь оцарапал мою кожу, — Осторожнее!

Взяв мою руку, золотистое счастье провел моей окровавленной ладошкой по символам… и я смогла прочесть! Боги, это… волшебно!

— Дарге… Даргерон?! Тебя зовут Даргерон?! — мой чешуйчатый любовник прикоснулся лапой к своему сердцу, а затем слегка поклонился.

— А я — Кьяра! — слегка присев, я отдала честь его манерам, — Вот и познакомились! И я…

Но договорить мне не дали, его горячие губы нашли мои. Разомкнув уста, я улыбнулась, всматриваясь в очень тёплую улыбку, которой в ответ одарили и меня. Отступив на шаг, я посмотрела в окно. Звёзды стали тускнеть. Сумерки. Скоро рассвет, но может время еще есть…

— Ну, что Даргерон?! Как насчёт полетать?!

Рихард.

Тронный зал замка Сумрак.

— Кхе — кхе! Милорд, прошу прощение, но к вам… м — м-м… посетители!

— Данкель, будь добр, повтори то, что я сказал тебе не более чем четверть часа назад! — да, я раздражен, и на это есть причины, даже несколько. Первая — проснуться в тронном зале, закрытом около века назад, не предел моих мечтаний. Но проснуться в порванной и мокрой одежде, от которой несёт тухлой рыбой — это уже слишком! Пришлось срочно привести себя в должный вид, чтобы не шокировать слуг. Хотя, они ко многому привыкли.

— Данкель, сегодня меня нет, ни для кого! Ну, разве что король будет стоять под стенами замка с двумя тысячами воинов, тогда, может быть, я подумаю принять его! Кажется, так, господин! — монотонный тембр голоса мажордома лишь иногда оживляли всплески эмоций. За это я его и держу у себя. Нравится мне его невозмутимость.

— О — о-о, друг мой, у вас отменная память! В связи с этим, у меня вопрос — король Торенваль Великолепный стучится в ворота Сумрака?!

— Н — н-нет, милорд! Но… посетители из…

— Мне плевать, откуда они! Пусть придут завтра или уже никогда не смогут ходить самостоятельно! — в гневе я слишком сильно рванул поток воздуха, и кристаллы горного хрусталя разлетелись по всему залу вместо того, чтобы украсить роскошную люстру, как это было еще при отце.

— Прошу меня извинить, милорд! В конце концов, с чудовищем можно и повременить, не такой уж вред он нанес, да и… — Данкель бормотал себе поднос знакомые извинения, но что‑то меня насторожило в последней фразе, и мне кажется, это…

— Постойте, Данкель! Вы сказали 'чудовище'?!

— Милорд, так передали мне жители деревни и…

— Не мямлите, Данкель! С чем конкретным пришли эти ваши посетители?!

— Прошу меня извинить, но не 'мои', милорд, а ваши.

— Данкель, к делу!

— Милорд, они говорили о чудовище, что на рассвете было замечено в деревне Гнилушка! По словам очевидцев, оно летало и…

— Ведите! Ведите своих посетителей!

— Сюда, милорд?!

— Да, Данкель, сюда! По традиции дома Дахрейн, герцогов Даремских, именно здесь лорды принимали просителей, не будем нарушать эту славную традицию.

— Как пожелаете, милорд!

Что ж, придётся поторопиться. В тронном зале время оставило свой отпечаток. Собрав энергию в пучок, я выпустил заклинание 'возврата'. Интерьер зала теперь стал таким же великолепным, как и в былые времена: ни потёртостей, ни пыли, одна лишь слепящая роскошь. Черни это нравится.