— Ты часть меня. Лучшая моя часть. — Его губы приблизились к ее губам. — Позволь мне целовать тебя. Позволь любить тебя, — шептал он. — Ты так нужна мне.

Ее прежнее намерение держать разумную дистанцию растаяло, лишь только их губы соприкоснулись. Грейс была не в состоянии бороться с теми чувствами, которые вызывал в ней Лукас. Ей это никогда не удавалось, даже в самом начале. Она ничего не могла поделать со своим вдруг учащенно забившимся сердцем, с охватившим ее желанием.

Его губы коснулись ее шеи.

— Ни одна женщина не пахнет так чудесно, — пробормотал Лукас, покрывая поцелуями нежную кожу.

Его руки медленно пробрались под свитер, коснувшись теплого тела. Он привлек Грейс к себе.

Она раскрыла ему объятия, и он крепко прижался к ней. Он осыпал поцелуями ее лоб, щеки, подбородок. Его рот завладел ее губами. Грейс вся горела от захлестнувших ее ощущений, подчиняясь не только ответному порыву страсти, но и ответному биению сердца. Разве можно устоять под натиском такой любви?

Ее рот раскрылся, впуская язык Лукаса. Эти ласки вели их прямо в постель, и она не сопротивлялась. Она любила этого мужчину, и сейчас ничто не имело значения, кроме его рук и губ.

Она позволила ему поднять себя из кресла и увлечь на пол, на толстый вязаный коврик перед камином. Языки пламени метались перед ними, но они были лишь бледным отсветом того огня, который сжигал Грейс изнутри.

Лукас оставил ее ненадолго, чтобы погасить свет. Комната погрузилась в темноту, освещаемая лишь красно-оранжевыми бликами огня. Лукас лег рядом, прижав Грейс к себе. Она тихонько вздохнула и обняла его за шею.

Поцелуи таяли у них на губах. Их тела изгибались все более требовательно. Руки Лукаса, ласкавшие вначале ее грудь, теперь заскользили по всему телу, обжигая.

Но в этом страстном порыве Грейс вдруг ощутила панику. Для нее почему-то стало необыкновенно важным как можно скорее сказать ему о ребенке. У него есть право знать об этом. Он заслужил свою долю того счастья, которое она уже испытывает. Да, у них могут возникнуть проблемы, но разве любовь не сгладит все на своем пути? Она больше не может лишать Лукаса этой радости.

Грейс немного боялась, но сдержаться уже не могла. Она ласково взяла его за голову и приподняла ее.

— Лукас, мне нужно сказать тебе еще кое-что, — прошептала она.

— Нет, хватит, Грейс. Я узнал уже достаточно для одного дня. — Голос его дрогнул.

— Я думаю, это придется тебе по душе, — улыбнулась она.

Лукас скользнул взглядом по ее лицу. Боже, как она прекрасна! К чему все эти разговоры? Он был настолько переполнен желанием, что, казалось, готов взорваться, и уже предвкушал долгую ночь любви. Кроме того, он просто боялся услышать еще что-нибудь неприятное.

Она сглотнула.

— Лукас, в мае ты станешь отцом.

Ее слова не сразу дошли до него. Он смотрел на Грейс, словно не мог понять, о чем она говорит.

— Что ты сказала? — спросил он, ошеломленно уставившись на нее.

— В мае у нас родится ребенок, — тихо проговорила Грейс.

Она еще не закончила фразу, как Лукас уткнулся лицом в ямочку у нее на шее. Сердце его билось так гулко, что каждый удар набатом звучал в голове. Он был потрясен и не мог поверить в то, что только что услышал.

Грейс нежно гладила его волосы. Он медленно поднял голову.

— Ты уверена?

— Да.

Вот почему Грейс была так бледна, вот почему плохо себя чувствовала, когда он видел ее в Миннеаполисе. Знала ли она уже тогда?

Он продолжал пристально рассматривать ее, улавливая мельчайшие перемены в ней и понимая их теперь.

— Господи, а ты тряслась два часа на лошади! Ты правда хорошо себя чувствуешь? — всполошился он.

— Я чувствую себя прекрасно. Одно время меня тошнило, но уже прошло. — Ее пальцы коснулись его губ и очертили их линию. — Ты рад?

Рад? Разве можно одним словом выразить его чувства? Ребенок… Его собственный сын или дочь. Ребенок, которого он сможет любить, о котором сможет заботиться! Лукас не знал, как выразить всю полноту своих чувств. Его охватило ликование и безудержное счастье, никогда не испытываемое прежде.

А он уложил Грейс на пол! Идиот несчастный.

Лукас торопливо вскочил на ноги.

— Пойдем, это неподходящее место для будущей мамы.

Она засмеялась.

— Дорогой, я прекрасно себя чувствую, не волнуйся ты так! — Грейс позволила ему помочь ей встать. — Ты не ответил на мой вопрос. Ты рад?

Он порывисто обнял ее.

— Господи, Грейс, ты еще спрашиваешь! Я так счастлив, что мне хочется совершить какое-нибудь безумство! Например, пуститься в пляс!

Грейс улыбнулась, удовлетворенно вздохнула и еще теснее прижалась к любимому. Лукас притянул ее голову к своей груди. Теплая, нежная женщина шевельнулась в его объятиях.

— Лукас!

— Я люблю тебя, — прошептал он, вложив в эти слова всю свою радость и все смятение.

— Я тоже тебя люблю. Нам еще многое нужно уладить, но мы справимся с этим, милый, — пробормотала Грейс, поднимая голову, чтобы прижаться губами к его шее. Потом, встав на цыпочки, поцеловала в губы. — Кажется, у нас осталось еще одно незаконченное дело?

Он еще крепче обнял ее, поняв лукавый намек.

— А… тебе можно? Вдруг он забеспокоится?..

Ее волшебный смех рассыпался, словно звон колокольчиков в летний день.

— Ну конечно можно, дурачок.

Лукас подхватил ее на руки и понес в спальню, где бережно положил свою прекрасную ношу на кровать. Он был уверен, что Грейс стала гораздо более хрупкой, чем раньше, и поклялся быть как можно осторожнее. Он ласково погладил ее по лицу, а его поцелуй был лишь слабым отголоском прежней страсти. Грейс видела, что он сдерживает себя.

— Я не стеклянная, Лукас.

— Боюсь навредить тебе и нашему малышу, — ласково проговорил он.

От этих слов восхитительное тепло разлилось по всему ее телу, а в горле появился ком от нахлынувших эмоций.

— Ты не навредишь нам, не бойся. — Она протянула к нему руки. — Люби меня. Люби так же сильно и горячо, как всегда. Я так хочу тебя!

— Грейс!.. — простонал Лукас, задыхаясь от горячей волны желания, подхватившей его. Он осторожно раздел ее, и его губы тут же завладели одним вызывающе торчащим соском.

— Да, — хрипло прошептала Грейс. — Да. Я так соскучилась… — Дрожащими руками она стала расстегивать пуговицы его рубашки, но пальцы не слушались ее.

Лукас нетерпеливо стянул рубашку через голову, потом сбросил джинсы и, наконец, лег рядом, укрыв ее и себя теплым одеялом. Он заключил Грейс в свои объятия.

— Какая ты красивая, — хрипло выдохнул он, лаская ее. — Ты само совершенство.

Ее глаза закрылись. Она была полностью поглощена его теплом, волнующим прикосновением его крепкого тела.

Лукас приподнялся на локте и прильнул к ее губам в долгом, требовательном поцелуе.

— Я люблю тебя больше жизни, — прошептал он, любуясь безупречными линиями ее лица. — Ты выйдешь за меня замуж?

Она тихо вздохнула.

— Конечно, как ты можешь сомневаться в этом! — Грейс не могла говорить. Она притянула к себе голову любимого. — Поцелуй меня, — прошептала она. — Я мечтала об этом так долго.

Лукас целовал ее губы, дразня, искушая, проникая в самое сердце своей нежностью, смешанной со страстью. Жар его тела разжигал в ней желание, пробуждая ощущение такой близости, такого родства, о которых она не могла даже мечтать. О да, их с Лукасом связывало вожделение, в этом не было сомнений. Но у их любви были и другие грани, и каждая имела свои особенности, дарила свои ощущения. А разве в основе любви между мужчиной и женщиной не должно лежать желание?

Лукас имел огромную власть над ней, и именно этого ей хотелось. Сильный мужчина, подчиняющий себе женщину, и женщина, которую согревает его огонь. В этом состояла суть их отношений, и Грейс нежилась в его теплых и надежных руках.

Его ладони скользили по ее телу, разжигая страсть до ослепительного сияния. Она чувствовала внутреннюю дрожь и силу любимого и знала, что ничуть не преувеличила, когда сказала Лукасу, что никого не любила так сильно. Его поцелуи не просто волновали ее. Точно воздух, они стали ее жизненной потребностью. Она никогда не сможет насытиться им, никогда!