Литмир - Электронная Библиотека

– Со мной все в порядке, – упрямо возразил он и потер глаза. – Да, я скучаю по своей жене. Очень сильно скучаю. – Он вытащил носовой платок и погладил пальцем истертые вышитые инициалы в уголке. – И подумать только, что лорд Уэстдейл упускает свой шанс на любовь. Он не ценит того, что имеет.

– Вы это уже говорили, – сказала Пиппа. – Но вы не правы. Он ценит меня и дорожит мною. Это я все время отталкиваю его.

– Вот как? Но отчего? Он прекрасный человек. Разве вы этого не видите? – Мистер Доусон поднял глаза от платка и стал разглядывать ее как нечто очень странное. Нервозность Пиппы возросла на несколько градусов.

Он не злой, нет, он явно болен. Она уже не поспевала за его противоречивыми мыслями.

– Что вы имели в виду, когда сказали, что некогда спать? – спросила она его.

Он коротко рассмеялся:

– Только то, что сказал. Надо сделать чертежи. Если молодой Уэстдейл не верит в свой талант, я сделаю это за него. Я буду удерживать вас при себе до тех пор, пока он не представит хороший проект. Я буду первым, кто порекомендует его Джону Нэшу, если он сосредоточится на работе и прекратит метаться.

– Удерживать меня? А разве мы не едем в Париж?

Он покачал головой:

– Нет. Я решил увезти вас в такое место, где нас никто не знает. Что вы предпочитаете, леди Пиппа, добиваться исполнения своей мечты или побудить лорда Уэстдейла исполнить свою? Не будьте эгоисткой. – Внезапно фанатичный блеск его глаз потускнел до печального: – Я сочувствую парню. Сам когда-то был таким, как он, – гением, которому недоставало уверенности. Я так никогда и не раскрылся. – Его глаза снова вспыхнули. – Но он может. Ему просто надо помочь.

– Но вы ведь только что сказали, что если он хочет добиться успеха, то должен делать это по собственной воле. – Пиппа сидела прямая как шомпол, от страха душа ушла в пятки. – А теперь вы собираетесь подтолкнуть его к действию, похитив меня?

Мистер Доусон махнул рукой:

– Это всего лишь слова, не более. Вы же знаете, что я вас не похищал. Вы все равно хотели уехать из Тарстон-Мэнор. Я всего лишь позаимствовал вас, чтобы разжечь костер под лордом Уэстдейлом, и, кроме того, я защищаю вас от него.

– Вы делаете много всего. – Ее голос дрожал. – И ничто из этого ни в коей мере вас не касается.

Но Доусона это, судя по всему, ничуть не волновало.

Пиппа стала молиться, чтобы кто-нибудь заметил, что их нет. А что насчет возницы? Наверняка он даже не догадывался о душевном состоянии мистера Доусона, когда они покидали Тарстон-Мэнор.

Если бы только ей удалось добраться до кучера.

Она изобразила зевок.

– Мы скоро остановимся?

– Нет. – Мистер Доусон сунул ей ее шляпу. – Поешьте печенья, если проголодались. Я же говорил вам, чтобы выпили чаю, но вы не стали. – Он вытащил фляжку. – Тут есть вода, если хотите. Мы будем ехать без остановок всю ночь. Я заплатил кучеру, чтобы гнал, не останавливаясь. На карете имеются фонари.

– И куда мы едем?

– Этого я вам сказать не могу. Но чем дальше от Тарстон-Мэнор, тем лучше.

Пиппа почувствовала, как от лица отхлынула кровь.

– Не волнуйтесь, – продолжал он, – это уютное местечко, искусственные руины, которые я спроектировал, с подземной комнатой. Там мы будем как у Христа за пазухой. – Пиппу поражало его полнейшее безразличие, его способность говорить о сложившейся ситуации так, словно они обсуждают планы на пикник.

Она стиснула зубы.

– Пожалуйста, мистер Доусон, я не хочу сидеть в подземной комнате.

– Там будет свеча. И несколько одеял. И я не продержу вас там долго, – заверил он ее. – Я напишу лорду Уэстдейлу и сообщу ему, что он сможет получить вас, когда спроектирует что-нибудь впечатляющее. – Он хлопнул костяшками одной руки по ладони другой и крепко стиснул руки. – Я подразумеваю нечто действительно впечатляющее. Ничего, кроме лучшего, я не приму.

– Так вы не останетесь со мной?

– Разумеется, нет. Как я смогу отправить письмо Уэстдейлу, если буду сидеть с вами в запертой комнате?

Пиппа с трудом сдержала испуганный вскрик.

– Запертой?

Мистер Доусон покачал головой:

– Я думал, вы любите его. Вам не следует так много жаловаться.

– Вы ведь не хотите причинить мне зло, правда? – дрожащим голосом спросила Пиппа.

– Конечно же, нет. – На секунду в его взгляде промелькнул тот мистер Доусон, которого она узнала и полюбила.

– Тогда, пожалуйста, – взмолилась она, – давайте найдем другой путь. – От слез защипало глаза.

– Другого пути нет, – мягко отозвался он. – Сегодняшнее фиаско это доказало. Лорда Уэстдейла нужно как следует наказать. Это заставит его наконец стряхнуть с себя апатию, леди Пиппа. Не падайте духом.

Глава 20

Грегори наконец опять мог дышать. Элиза с Дугалом оставались с ним у озера до тех пор, пока он не обрел твердую почву под ногами, они вместе возвращались в дом, вспоминая крепость, а потом перешли к жизни и ее странным поворотам, она, кажется, всегда умудряется провести события и людей по полному кругу, как бы упорно ты ни старался этого избежать. Они заметили, каждый по-своему, что если бы люди перестали убегать от того, что их тревожит, то непременно увидели бы, что боль, которой они так боялись, ничто в сравнении с душевными муками замыкания в себе.

Грегори убегает с тех самых пор, как умерла мать. Правда заключается в том, что он боится. Боится, что отец не будет любить его, если узнает то, что известно Грегори.

Мальчик нуждается в отцовской любви.

И мужчина, кажется, тоже.

Каким-то образом троим друзьям удалось поговорить и о погоде, о родителях, о состоянии экономики и о том, как важен для детей здоровый сон. Для взрослых тоже. Тут до Грегори дошло, что сейчас для него нет ничего желаннее, чем забраться в постель и как следует отоспаться. Он уже знал, что сон его будет крепким, без сновидений, и он проснется обновленным, готовым начать заново…

Впервые с тех пор, как ему исполнилось тринадцать.

Ирония заключается в том, что между ним и Пиппой все сейчас кажется туманным, и он ни на йоту не приблизился к своей цели: стать очень успешным и известным архитектором. Он по-прежнему убегает от факта своего происхождения.

Но что-то произошло этим утром, что-то изменилось после его разговора по душам с Дугалом и Элизой. После того как он услышал их историю, в душе забрезжила надежда, быть может, отец не возненавидит его, не станет презирать… и не захочет услать куда-нибудь подальше, если узнает, что Грегори ему не родной сын.

Это была всего лишь крошечная надежда. Он провел больше десятка лет, страшась худшего. Не так-то легко было вот так взять и отпустить этот глубоко засевший страх.

В любом случае это не имеет значения. Он не может ничего сказать отцу. Он поклялся матери, что никогда не расскажет. Да, Грегори был еще очень юным, когда давал то обещание, но ведь это же его мама. Даже теперь у него ком вставал в горле при воспоминании о ней.

Он так сильно любил ее.

Это было ее последнее желание.

Он по-прежнему ее защитник.

Какой же сын предаст свою мать, особенно если она уже не может защитить себя?

Тем не менее эта крошечная надежда поселилась в его сердце тихой, мерцающей искоркой.

Он повел Дугала и Элизу в конюшню посмотреть на Принца, пегого жеребца, и рассказал им, как вольно скакал по имению Тарстонов. Они должны быть вместе, подумал Грегори, расписывая достоинства жеребца, – он и конь его мечты. И тут же, не сходя с места, решил, что перед отъездом предложит лорду Тарстону баснословную сумму, чтобы выкупить Принца.

Это был первый маленький шаг, прямое пренебрежение своим правилом, что он недостоин исполнения этой детской мечты.

Может, и недостоин, но он все равно рискнет.

Детские шажки. Детские шажки к тому, чтобы посмотреть в лицо правде. Если бы только набраться смелости, он мог бы заставить эту ужасную правду отступить.

Но еще не теперь.

50
{"b":"247986","o":1}