Я покривлю душой, если оставлю вас с ощущением, будто оформление виз – вещь беспробудно грустная и отвратительная. Под конец тоннеля мелькнул и лучик света: оказывается, преодолевшим все тернии заполнения анкет предоставлялась возможность самостоятельно выбрать не только дату, но и время подачи этих опостылевших кип документов в вышеуказанное уполномоченное агентство. Кажется, я даже всплакнул от счастья. Мы с женой выбрали дату буквально на той же неделе, согласовали время и стали ждать. Причиной спешки было не только наше желание побыстрее отделаться хотя бы от части бюрократической ноши, но и вкрадчивая информация на сайте того же агентства о том, что в конце февраля деньги за подачу (3 800 руб. с человека по курсу 2014 года) должны будут выплачиваться не непосредственно в кассу при сдаче документов, а заранее, безналичным переводом. При моей любви к банкам и тем процентам комиссии, за которые в средние века тогдашних «банкиров» прилюдно казнили на площадях7, эта перспектива стала последней каплей. Я решил любой ценой успеть до захлопывания окошка человеческих касс. Потому что с принтерами, сканнерами, «Эксплорерами», справками и справками справок и т. п. мы уже незаметно входили в февраль.

Когда наступил день подачи документов, я уже устал нервничать. Мы просто приехали на станцию метро «Спортивная» и отправились с картой наперевес искать заветное здание в Большом Саввинском переулке8. Единственной светлой мыслью в моей голове было воспоминание о том, что неподалеку оттуда находится роддом, где не так давно на свет появился мой младший сын.

В 9 часов 8 минут утра 21-го февраля мы вошли в здание Британского визового центра и были вознаграждены талончиком под номером 1А74. От сердца отлегло, когда я увидел, что нахожусь внутри каре из множества окошек, что буквально в каждом сидит улыбающаяся девушка, а таких как мы, пришедших и запыхавшихся, не такая уж и толпа. Думаю, ждать нам пришлось минут пять. Номерок на табло высветился, мы подошли к указанной стойке, и я по очереди сгрузил на ту сторону все необходимые бумаги. Девушка пробежала по ним внимательным, но незаинтересованным взглядом, дала два новых талончика на получение виз (с возможностью отслеживания их готовности опять-таки через Интернет) и отправила дальше по кругу – в кассу. Пересчитывая деньги, кассирша подтвердила информацию о скором закрытии этой опции и переходе на он-лайн платежи. И пожелала нам удачи.

Круг закончился на сотруднице, которая вежливо попросила сперва испачкать отпечатками больших пальцев экран какого-то невзрачного приспособления, а затем посмотреть, не моргая, в глаз безликой камере, чтобы наши роговицы (а может, сетчатки, а может и ещё что, не знаю) навсегда остались в анналах британской разведки.

К теме британской слежки и безопасности я ещё вернусь, а на тот момент это было всё. Счастливые, мы покинули визовый центр. Спустя месяц с небольшим я вернулся туда в гордом одиночестве и без проблем и лишних вопросов получил два здоровенных, плотно заклеенных пластиковых пакета с никому больше не нужными справками и распечатками. На дне каждого из пакетов таился паспорт с визой. Рубикон был перейдён, гордиев узел разрублен, иерихонские трубы умолкли. Теперь нас ждал перелёт и окончательное выяснение того, состоится ли наше главное путешествие или Джоди уже где-то далеко-далеко, на Гавайях, гуляет на наши денежки и пьёт водку за здоровье доверчивых русских.

Когда на подлёте к Лондону самолёт начнёт снижаться, то есть примерно за полчаса до ожидаемой посадки, не сочтите за труд и постарайтесь провести это время, выглядывая в иллюминатор. Особенно, если ваш рейс утренний, и за окошком светло. Сперва вы наверняка поразитесь красоте проплывающих мимо облаков, потом будете долго гадать, что там под вами, уже суша или ещё вода, потом увидите странные белые полоски, словно застывшие в воздухе напряжённым роем, и лишь через прицел мощной видеокамеры или фотоаппарата с трудом разберёте, что это на самом деле стоящие прямо в воде современные ветряки, преобразующие ветер в энергию. А может быть, и нет, но, скорее всего, да. Кстати, быть хорошим пассажиром и путешественником одновременно невозможно. Я, например, никогда не слушаюсь правил и при любом заслуживающем внимания моменте включаю оптику. Обычно бортпроводникам до этого дела нет. Зато потом всегда будет, чем полюбоваться. Так что мой вам совет: никогда не теряйте времени, мол, ничего, как-нибудь в следующий раз. Следующего раза может не быть.

Наконец, вы точно уверитесь в том, что под вами суша. Аккуратно разлинованная, плоская, сверкающая зеркальной прожилкой какого-то ручейка. Довольно трудно осознать, что под вами «та самая» Темза. Каюсь, я почему-то всегда раньше думал, что при впадении Темзы в море стоит известный порт Дувр (Dover). На самом деле они не имеют друг к другу никакого отношения, а известным этот порт стал лишь потому, что исторически к нему удобнее и быстрее всего было подплывать через пролив Па-де-Кале, поскольку до мыса Грис-Нё (что на французской территории) здесь всего 34 км.

Откуда на самом деле вы подлетаете к Лондону, знает наверняка разве что командир вашего самолёта. Думаю, многое зависит от того, какой компанией вы летите и где ей дали надлежащий коридор. Потому что впереди аэропорт Хитроу, а это вообще отдельная песня.

Но сначала вы ни о чём таком не думаете, а просто наслаждаетесь открывающимся под крылом видом. Облака расступаются, показывая воду, воду сменяет суша, облака при этом никуда не исчезают, а сопутствуют вам всю дорогу и уходят куда-то вверх лишь перед самой посадкой. Пока же вы внезапно обнаруживаете, что видите дома. Причём не просто дома, а снова – «те самые» дома. Если вы удосужились перед поездкой почитать соответствующие книги, посмотреть фильмы, полазить по карте (особенно приятно это сегодня делать в компьютере с трехмерными спутниковыми картами), одним словом, подготовились (а это непременное условие успешного и не праздного путешествия), то, находясь на борту снижающегося самолёта, оказываетесь как будто в датском «Леголенде», где всё узнаваемо, всё рядом, всё миниатюрно и удивительно.

Вот из горстки небоскрёбов высунулось гордое веретено стеклянного «Огурца» (он же «Корнишон», он же «Башня Мэри-Экс», он же «Здание Свисс Рэ»), которого в мои первые прилёты сюда не было и в помине и которое сегодня является чуть ли не символом современного Лондона.

Вид Лондона из кабинки колеса обозрения. «Огурец» вдали справа.

А вон незаметно кружит над Темзой «Лондонский глаз» – огромное белое колесо обозрения возле самого берега, после сооружения, которого в канун нового тысячелетия все уважающие себя английские города почли своим долгом возводить и у себя нечто подобное.

Чуть дальше за изгибом реки – ажурная скрепка Тауэрского моста, открытого немногим более ста лет назад и, на мой взгляд, являющаяся настоящей визитной карточкой английской столицы.

Непосредственно рядом с ней – крепость, давшая мосту своё незатейливое имя: лондонский Тауэр, то есть «башня». Эдакий местный кремль, воздвигнутый уже упомянутым выше французским завоевателем Вильгельмом. Собственно, основных башен в нем две: Кровавая и Белая, последняя из которых, насколько мне известно, считается самым древним из сохранившихся зданий в Лондоне.

Что там бликует на солнце? Ба, это же белёсая тюбетейка собора св. Павла! Пятого по счёту собора на этом месте. Хотя четвёртый, 150-метровой высоты, можно было запросто восстановить после Великого пожара, власти решили распилить бюджет 1675 года на пару с архитектором Кристофером Реном и построить новый, вероятно, наименее затратный, поскольку два первых проекта, под которые, наверное, и брались деньги, были отклонены.