«Надо же. Я его уже Боссом называю. Дожил…»

Делать было нечего — ситуация вырисовывалась очень даже неприятная. Его Семью выдавливали на обочину. Они, Лужины, уже не вели, а в лучшем случае шли рядом.

«Если не в хвосте!»

Да и всё имущество, на чём зиждилось благополучие семьи, если честно, принадлежало Ивану Андреевичу, и Станислав не представлял себе, что бы он стал делать, потребуй Босс оборудование мастерской и кузни назад. Силы были уже не в их пользу. Дружина с уходом Олега развалилась окончательно, да и Звонарёв со своими работниками постоянно мозолил глаза.

Серый со своей лесопилкой был, пожалуй, даже влиятельнее матери. Люди, зная, чьи интересы тот представляет, прислушивались к мнению Звонарёва намного чаще, чем к Лужиным.

«Стучит. Нет. Докладывает».

Стас представил себе уходящий поезд, как он вскакивает в последний вагон.

«Если что-то невозможно запретить, то лучше это что-то возглавить! Решено! Утром уйду к Маляренко. Пойду с ним в набег».

Выйдя рано поутру в путь, Станислав Лужин с удивлением и досадой встретил ещё четверых мужиков во главе с Андрюхой, двигавшихся в том же направлении, что и он.

— Ванюша, а Стаса и его ребят ты с собой возьмёшь?

Маша, отойдя от бурной утренней «разминки», валялась на кровати и внимательно рассматривала одевающегося мужа.

Иван улыбнулся. Мария была в своём репертуаре. С места — в карьер. Не отходя от кассы. Нежность, страсть, стоны, а потом — бац! Планёрка в постели.

Маляренко неопределённо пожал плечами.

— Посмотрим.

Мальчишка, со страхом глядя на ласковую улыбку Дока, заговорил быстро. Врачу потребовалось всего лишь десять минут, чтобы сначала наложить блокирующий жгут на запястье, а потом покопаться своим жутким скальпелем в нервных узелочках и прочих суставчиках. Пацан поначалу орал, потом дал пену изо рта, а потом вздумал потерять сознание; но Док этого счастья ему не позволил, сунув под нос жутко воняющий пузырёк.

Оказалось, что мальчишку зовут Май. Что он действительно, как и предположил Франц, филиппинец, и что ему на самом деле шестнадцать лет.

— Ни хера се! — Маляренко только удивлённо присвистнул. — Я б тебе больше десяти и не дал.

Май умел говорить на английском языке, составляя фразы очень правильно и очень медленно. Было видно, что парень языку УЧИЛСЯ. Неторопливую беседу пришлось продолжить в тёплом и уютном сарае, потому что почти голый пленник дрожал на ветру как осиновый лист, непрерывно чихая и страшно кашляя.

«Не жилец».

Иван поманил к себе Дока, тот снова достал инструмент, и Май, взвизгнув от ужаса, затараторил.

Он, Май, был в составе экипажа из двадцати филиппинских моряков, нанятых на польский краболов, ходивший под камбоджийским флагом в Охотском море.

Иван помотал головой и сделал б-р-р-р…

— Ещё раз. Помедленнее.

На судне было два белых. Капитан и старпом. Они вышли с Хоккайдо на промысел, но попали в сильный шторм, и их выбросило на пустынный берег. Причём, аж на три километра в глубь песчаной пустыни.

Мальчишка замолчал, а Иван понимающе покачал головой.

«Те же яйца, вид сбоку».

Это было три года тому назад.

«Хе хе хе… Ровесники, блин!»

Сначала было плохо — корабельные запасы воды быстро подошли к концу. Но его отец нашёл неподалёку родничок, и они смогли выжить. Полгода никуда не могли выбраться из-за песка и никого не видели. Потом приплыла эта лодка — Май показал на подвешенный к потолку пластмассовый трофей. Там были плохие люди.

— Такие, как вы.

— Ты о чём? Русские? Они по-русски говорили?

Май кивнул головой. В этой лодчонке сидело двенадцать человек, и у них было оружие. Два kalashnikov. Вот. И они убили капитана и его отца — главного механика судна. А потом, за полгода, они на этой лодке привезли откуда-то много людей. Три сотни и ещё пятьдесят. И ещё одну лодку пригнали. Большую. Деревянную. С винтом. Почти такого же размера, как ваша.

— А люди? — Иван слушал молодого моряка со всё возраставшим интересом.

Люди у корабля собрались разные. Всякие люди. Да, и русские там тоже, кроме этих gangsters, были. И много-много всяких.

Тут Май потерял сознание, и с допросом пришлось повременить.

Придя в себя, моряк уверенно показал по карте, откуда они приплыли. По всему выходило, что принесло их штормом откуда-то с северо-востока. Май с сомнением потыкал здоровым пальцем в перешеек полуострова и пожал плечами. Типа, не должно его тут быть.

— Женщины там есть?

— Да.

— Сколько?

Май задумался, явно подсчитывая что-то в уме.

— Половина. Почти.

«Ё!»

Девять человек, ушедших в море за рыбой на той лодке, — это всё, что осталось от филиппинского экипажа. Остальные или умерли, или их убили. На самом деле они сбежали. Смогли украсть компас, кухонный нож и ведро для воды и сбежали. Хоть куда-нибудь. Куда глаза глядят. Жизнь под началом criminals была совершенно невыносима. А потом они заметили белый парус «Беды» и погребли за ним. Маленькая серая лодка на фоне моря и грозовых туч была почти незаметна, да и в сторону открытого моря экипаж «Беды» вообще не смотрел, так что филиппинцы смогли незаметно подобраться к месту высадки. А потом разведчик сообщил, что это тоже русские, и у них отличная тёплая одежда.

— Нам очень холодно было. И мы решили сначала у вас одежду забрать, а потом — лодку. Нашли на берегу палки, заточили их ножом и всё.

Иван припомнил ледяное море, брызги и холодный ветер.

«Отчаянные ребята. На таком корыте. Нагишом. По открытому морю. Видать, допекло их там окончательно. Русские гангстеры… интересно!»

Маляренко без всякого сожаления посмотрел на моряка — именно этот Май и ударил Таню колом в живот.

— Олег, зови своих хлопцев, отнесите этого подальше, и покажи им, как это делается. И пусть тоже потренируются, ладно?

Прошло пять дней, и, видимо, извещённые Доком, в Севастополь притопали пятеро добровольцев из Бахчисарая.

Татьяна, жена Олега, увела к себе всех детей, так что в доме Ивана были только мужчины, Маша, да наверху, в спаленке, лежала после операции Таня. Сашкин дом теперь пустовал.

Маляренко проводил производственное совещание.

Ну, как «совещание»… Иван просто собрал всех своих «подданных» и пришлых мужиков и поставил каждому из них совершенно конкретную задачу.

Во-первых, был назначен новый экипаж на «Беду». Мотористом становился Франц, а всем остальным — Игорь, один из боевиков Олега, уже неоднократно ходивший в море. Сам Иван так и остался почётным капитаном. Новоназначенных морячков озадачили учебными походами по затону и выставили вон.

— Учиться, учиться и ещё раз учиться! Игорь, переведи ему.

Во-вторых, в поход из местных, кроме экипажа и самого босса, шли только два дружинника, а их командир, Олег, оставался в усадьбе «на хозяйстве». Во временное подчинение к нему поступали все остающиеся: Борис, Семёныч, Юра, Толик, все работники фермы и агроном.

В глубине души Олег, конечно, расстроился. Даже обиделся. Но виду не показал, а лишь спокойно кивнул в знак согласия. Если его оставляют здесь, значит, хозяину это зачем-то нужно. Рыжий Лёха было попытался качнуть права, вякнув, что тоже хочет в поход, но быстро заткнулся, получив в ответ тяжёлый взгляд Ивана и совершенно зверское выражение лица Олега. Выражало то лицо… нет, совсем не то. Оно красноречиво обещало отбитые, в ближайшем будущем, почки и вырванный с корнем язык, чтоб не смел впредь перебивать начальство.

«Да. Я нужен шефу здесь!»

Омоновец, сидевший по правую руку от шефа, развернул плечи и приосанился.

Ну, и в-третьих, все пятеро добровольцев, конечно, тоже шли в поход.

Целых две недели, под жуткий грохот прибоя и гулко барабанящий по палубе дождь, команда «Беды» совместно с десантниками отрабатывала в затоне манёвры. Борис и Семёныч бросили все свои дела и из огромного куска брезента, найденного на складе возле школьного автобуса, сшили отличный тент, которым, на манер палатки, затянули всю палубу лодки от носа и до кормы. В борта, по всему периметру, для крепежа всей этой конструкции Иван лично вкрутил две сотни драгоценных больших стальных шурупов. На пятнадцатый лень тренировок Маляренко рискнул и, как следует разогнавшись, выскочил из безопасного затона.