Литмир - Электронная Библиотека
A
A

А Сухэ-Батор стремился на север. На шестые сутки делегаты благополучно прибыли в урочище на южном берегу Иро. Здесь стояла юрта старого приятеля Сухэ-Батора пастуха Пунцука. Пунцук Захлебнулся от радости, увидев своего «бакши».

— Дорогой гость, желанный гость!.. — то и дело повторял он. — Сейчас мы сделаем барашку чик-чик.

Он суетился, смеялся, с восхищением разглядывал своего бывшего худжирбуланского командира. Правда, его несколько смущала богатая одежда гостя.

«Неужели стал купцом и разбогател?.. Сухэ-Батор, который всегда презрительно отзывался о купцах! время меняет людей». Но как бы то ни было, Пунцук рад был гостю. Раньше в Худжирбулане Сухэ-Батор и Пунцук разговаривали запросто. Сухэ-Батор клеймил позором продажное правительство и богатеев и призывал копить силы для борьбы за свободу. Позже, демобилизовавшись и приехав в родные края, Пунцук не раз слышал от разных людей о славных делах Сухэ-Батора. Даже о листовках в Урге рассказывали Пунцуку. Пунцук скучал о своем «бакши» и все время рвался в Ургу; ему думалось, что боевой командир ждет его, чтобы послать на ответственное задание.

Пунцук любовался гансой с янтарным мундштуком, ощупывал ташюр с костяной рукоятью. Разбогател Сухэ-Батор! Как с ним разговаривать теперь?

А Сухэ-Батор ел баранину, рвал ее руками, сало стекало по пальцам, запивал холодным кумысом, все время подмигивая хозяину, улыбался.

Когда же улеглись на кошмы, как бы невзначай спросил:

— А где прячешь худжирбуланскую винтовку?

И рассмеялся. Потом сказал серьезно:

— Ты обознался, почтенный. Откуда ты взял, что меня зовут Сухэ-Батор? Сухэ-Батор — известный бунтовщик, смутьян. Слышал от многих, призывает всех аратов делать революцию по примеру русских. Листовки всякие расклеивает, сеет недовольство. Говорит, что наших благодетелей гаминов нужно уничтожать, как бешеных волков. Разве не долг всякого верноподданного при встрече с этим злодеем немедленно заявить о «нем властям и получить за это вознаграждение? Да попадись мне этот возмутитель, уж я посчитался бы с ним!.. А меня, досточтимый, зовут Тумуром. Я торговый человек и еду в Троицкосавск покупать телеги. А это — мои друзья, помощники. Не согласишься ли ты, добрый человек, проводить нас до границы? А там уж мы и сами дорогу найдем.

Губы Пунцука затряслись от сдерживаемого смеха. Он вскочил и схватился за живот. В горле что-то клокотало. Наконец вытер рукавом халата слезы и растянулся на шердыке:

— Чуть не умер от смеха! А я-то, глупый ишак, чуть было не поверил, что вы в самом деле подались в купцы. Винтовочка худжирбуланская всегда при мне, ждет, скучает по головам гаминов. Не жалею на нее масла. Жду вашего приказа, бакши! Долго ли ждать?

— Недолго, товарищ Пунцук, совсем недолго. Едем мы в Советскую Россию по важному делу, и ты должен помочь нам. К Ленину едем…

Пунцук опять поднялся.

— Располагайте моей жизнью, учитель! — твердо сказал он. — Зачем Пунцуку жизнь, если землю переполняют народные слезы? Затосковал я здесь по былым походам, и конь мой начинает дряхлеть.

Два дня отдыхали делегаты в юрте Пунцука. А затем сели на коней. К утру прибыли в местечко Бурдэт, находившееся восточнее Кяхты. Остановились в юрте бурята — приятеля Пунцука. Приземистый бурят с узкими-узкими глазами, будто у сердитой кошки — манула, с неприязнью оглядел гостей. Его редкие усики топорщились. Он все допытывался, зачем Сухэ-Батор и его друзья едут в Троицкосавск, поглаживал ташюр с костяной рукояткой, небрежно оставленный Сухэ-Батором на кошмах.

— Трудно купцам переходить через границу, — говорил он и набивал трубочку табаком. — Китайские солдаты все забирают. Хороший ташюр, красивый ташюр. Сколько платили за такой?

Сухэ-Батор порылся за пазухой и вынул маленькую дощечку из кедра. Бурят повертел ее в руках, тихо прошептал: «Эв мод»… Потом беззвучно засмеялся:

— Ай, какой смешной купец! Никогда не покупал, никогда не продавал. Я помогу купить в Троицкосавске самый лучший шарабан. Пусть тебя, купец Тумур, оберегает всемилостивейший Хух-борхон.

К удивлению всех, он снял со своей шеи амулет-мешочек на веревочке и накинул его на шею Сухэ-Батору.

— А ташюр я оставлю себе… Хороший подарок от богатого купца!

Сухэ-Батор непроизвольно потянулся к ташюру, но бурят уже завладел им и намеревался отвернуть рукоятку. Неожиданно он отложил ташюр в сторону и сердито произнес:

— Так скажет гамин, когда задержит купца Тумура. Он скажет: «Хороший ташюр, красивый ташюр! Моя любит хороший подарок от монгольский богатый купец. Давай, давай!..» — Бурят передразнил воображаемого китайского солдата. — А монгольский купец Тумур скажет: «Моя ташюр дорого-дорого стоит, голова стоит. Моя ташюр много-много дней вез, под голова прятала… Машинка боялся…»

А грязный амулет зачем нужен гамину? Он не верит в Хух-борхона.

Сухэ-Батор крепко пожал тонкую руку бурята, проговорил взволнованно:

— Спасибо, товарищ…

Письмо с печатью богдо-гэгэна было зашито в амулет. Ташюр с красивой рукояткой остался на кошме.

— Тайно через границу все равно не перейти, — сказал бурят. — Да и какой купец переходит границу ночью? Вы с Пунцуком поезжайте на китайский пограничный пост, я поведу остальных. Риск большой, но другого выхода нет. Ташюр все-таки возьмите, авось не отберут. А если отберут, то будет как бы взятка.

Какой бы сильной волей ни обладал человек, перед лицом опасности он невольно испытывает напряжение. С бьющимся сердцем подъезжал Сухэ-Батор к пограничному пункту. Чуть позади ехал Пунцук. Кони шли спокойно, Сухэ-Батор, сонно сощурив глаза, курил трубку.

Вот показались китайские солдаты в желтой форме, в круглых кепочках. Они с изумлением смотрели на двух всадников. Потом проворно подскочили, стащили Сухэ-Батора и Пунцука с коней.

— Кто такие? Почему переходите границу?

Сухэ-Батор сплюнул табачную слюну, с деланным страхом заморгал глазами:

— Я бедный монгольский купец Тумур. Я не нарушал закона. С этим человеком еду в Троицкосавск купить телегу. Сегодня же вернусь. У меня на Орхоне жена и дети. Мне нужно мало-мало заработать. Мой хороший пэнъю Чжан говорил: купец всюду ходи-ходи можно.

Сухэ-Батор немного знал китайский язык, помнил имена китайских купцов еще по Маймачену. Теперь это пригодилось. Низенький солдат в очках, заслышав родную речь, заулыбался. Другой сердито крикнул:

— Обыскать их!

Сухэ-Батора и Пунцука раздели, ощупали каждую складку одежды. К груди были приставлены штыки.

Не найдя ничего подозрительного, гамины рассвирепели. Они тыкали в голое тело штыками и кричали:

— Признавайся!

Низенький солдат в очках, подскочив к Сухэ-Батору, рванул амулет. Но тесемка выдержала. Сухэ-Батор укоризненно покачал головой:

— Монголы и китайцы почитают одного бога — Будду. Как бы не разгневались предки…

Упоминание о предках отрезвило суеверных солдат:

— Одевайтесь и поезжайте в Троицкосавск. К вечеру обязаны вернуться. Да живо! Некогда с вами возиться.

Солдаты умирали от скуки и безысходности в этом чужом краю. Вдоволь помучив глуповатых монгольских купцов, они отпустили их с миром. Даже на ташюр с костяной рукояткой не позарились. Китайская речь в устах Сухэ-Батора убедила их, что они в самом деле задержали мелкого торговца.

А Сухэ-Батор и Пунцук все не верили, что так легко отделались.

— Я подумал, что пришел мой смертный час! — признался Пунцук, когда пограничный пост остался позади.

— Среди гаминов тоже иногда встречаются хорошие люди, — отозвался Сухэ-Батор. — Они выполняют приказ. А человек, выполняющий приказ, — страшный человек. Мне всю грудь штыками истыкали. Твоя живо ходи-ходи. Возьми амулет, передашь его другу буряту. Этот амулет действительно обладает чудодейственной спасительной силой — оберегает аратских революционеров. Дорогу к коменданту я найду. А ты возвращайся: помоги перейти остальным. Задание партии, товарищ Пунцук, такое: перекочевывай со своей юртой поближе к Кяхте, устраивайся на службу к гаминам. Будешь связным между делегацией и партийцами, оставшимися в Урге. Важное задание, ответственное задание.

36
{"b":"247637","o":1}