— Отлично. По поводу апрельского выпуска, какие есть вопросы?
— Ну, трудимся в поте лица, — отозвался Никита. — На днях ребята едут в Прагу, обещают как всегда сногсшибательный разворот. Марья Захаровна в экстазе, что мы наконец-то нашли нового сексопатолога и ей больше не придется тянуть на себе раздел «Секс и здоровье». Снежанна в поисках последних сплетен из жизни великих и скандальных мира сего… В общем, работаем, — подытожил он.
— У меня есть кое-какие идеи по поводу обложки, — вклинился Олежка. — Я уже попросил нашего фотографа Матвея сделать несколько промофото, позже обязательно…
Олег не успел закончить свою мысль, потому как дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился Павел.
— Прошу прощения за опоздание. Алексей Петрович, вот подготовленные документы на подпись, — он протянул папку Алексу, — и вы просили дать знать, когда появится наш новый внештатный журналист.
— Замечательно, — губы Ветрова скривились в ухмылке, — зови нашу прелесть сюда, заодно познакомим его с коллективом, — он взял документы из рук Павла и, обойдя свой стол, склонился над ними, пробегая взглядом содержимое.
— Дмитрий, проходите, — Казанцев кивнул куда-то в сторону и вошел в кабинет, а через минуту на пороге появился молодой человек в джинсах и расстегнутой черной кожаной куртке.
Когда Алексей оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на их долгожданного нового сотрудника, ему показалось, что Ад восстал и теперь впереди без сомнения ждут все его семь кругов, потому что первый уже только что начался. На пороге замер тот самый парень, который всего каких-то восемь часов назад касался его шеи и губ своими губами и на поцелуи которого он с готовностью отвечал. Еще чуть-чуть и под Алексеем, несомненно, разверзнется зияющая дыра в тартарары, в которую он сейчас с превеликим удовольствием и провалился бы, чем стоять как парализованный.
В этот момент ему стал хорошо понятен смысл фразы «И вся жизнь промелькнула перед его глазами». Только мелькающей оказалась не вся жизнь, а всего лишь последний ее месяц. Картинки подобно вспышкам, сменялись одна за другой, услужливо напоминая о том, что его связывало с этим молодым человеком.
Очевидно, то же самое происходило и с ним. Те несколько мгновений, которые они изумленно смотрели друг на друга, показались часами. Всего в одну долю секунды это все перестало быть игрой и обрело слишком реальные очертания. Обрело плоть, кровь и даже имя. И имя ему было…
— Дмитрий Гришаев, прошу любить и жаловать, — произнес Павел, представляя их нового сотрудника.
Дима с трудом нашел в себе силы отвернуться и, обратив внимание на остальных присутствующих в кабинете, рассеянно им улыбнулся. Казанцев по очереди назвал имена и занимаемые должности, которые тот едва ли успел запомнить и, наконец, повернулся к мужчине за столом, превратившемуся в каменное изваяние.
— Это Алексей Петрович Ветров. Отец, царь и бог издания, — проговорил Павел, указав на Алекса.
— Рад знакомству… Алексей Петрович, — сознание Дмитрия еще не до конца оправилось от серии коматозных приступов, но он протянул руку для рукопожатия.
— Взаимно, — кивнул тот и коротко ее пожал.
Только вот Дмитрий помнил ощущение этих рук не таким сухим и безличным. Именно эти руки не далее, чем вчера заставляли его кожу покрываться мурашками. Именно эти пальцы путались в его волосах… Продолжать эту логическую цепочку не стоило. Особенно здесь и сейчас. Но с другой стороны, теперь у него была возможность взглянуть на него при дневном свете и то, что он видел, заставляло его сердце неосознанно пропускать удары.
«Он тебе явно не по зубам. На что ты надеялся?» — пронеслось в отчасти функционирующем мозгу. Рассчитывать на какое-либо продолжение теперь было бы инфантильностью даже для Димы.
Никто не уловил ничего особо необычного в происходящем, кроме Олежки, который все это время просидел, будто в ожидании взрыва водородной бомбы.