— Ты ведь любил ее, так? — и когда Никита кивнул, Алекс продолжил. — А я не знаю, что это такое. И ни одна из тех женщин, с которыми я был за всю свою жизнь, тоже не любила меня. Просто секс.
Алексей внезапно замолчал, понимая в эту самую секунду, что всего один раз в жизни он все-таки занимался именно любовью, а не просто сексом. И это было с человеком, который действительно его любил и любит… И было это не с женщиной. Но об этом он не мог рассказать Никите, даже несмотря на то, как долго и хорошо они знали друг друга. Несмотря на то, что они были близкими друзьями. Тот бы не понял его, просто не смог бы понять. И это было именно то, о чем его предупреждал Дмитрий. Никогда и никому. Его маленькая тайна…
Парень, который был гораздо младше его, со всей четкостью осознавал, с чем могут столкнуться подобные нестандартные отношения, как у них. В то время как он, Алексей Ветров, предпочитал дрейфовать в пространстве и времени, не отдавая себе отчета в последствиях.
— Так ты влюбился? — ошарашено переспросил его Никита.
— Нет… — прозвучало неубедительно, — да… не знаю, Ник. Все не так просто.
— И кто она?
И вот опять — «она». Наверное, если бы это все происходило не с ним, а с кем-то другим, Алексей точно также не смог бы понять, как можно испытывать нечто подобное к человеку своего пола. Он когда-то, очень давно, так давно, что уже и не мог вспомнить, где точно, слышал фразу о том, что люди влюбляются в душу, а не в пол или внешность или еще что-то. Тогда она его здорово повеселила, а вот сейчас эта фраза вновь всплыла из памяти и обрела новое видение. Что делать, если он никогда, ни разу в жизни не испытывал ничего подобного ни к одной из женщин, а теперь, когда в его жизни появился этот парень, все перевернулось с ног на голову. Готов ли он к этому? Стал ли он теперь геем?
Они с Никитой, который так и не дождался от друга вразумительного ответа, еще немного посидели в баре, а потом отправились по домам. Праздники закончились, но Дима все еще был на больничном, и чего только Алексу стоило не пойти к нему или не позвонить. Но у него пока не было тех ответов, которых от него ждал Дмитрий. Тех самых, которых он сам от себя ждал и все еще не мог найти ни одного.
Ближе к пятнице в его кабинете раздался телефонный звонок, и он поднял трубку.
— Алексей Ветров.
— Мне казалось, что мы с вами договорились, — послышалось на том конце провода. — И вы пообещали, что моей колонкой займется кто-нибудь другой. И что я вижу? В новом выпуске опять его имя!
Звонившим был Гришаев-старший, и это не оставляло никаких сомнений.
— Насколько я помню, — спокойно ответил Алексей, — вы были недовольны тем фактом, что ею занимается внештатный журналист. Спешу вас обрадовать, что Дмитрий Гришаев уже месяц как официальный сотрудник нашего издания и занимает должность помощника главного редактора. Так что теперь ваша колонка в надежных руках, — в голосе прозвучали своеобразные триумфаторские нотки.
— Я не ослышался? — несколько секунд потрясенного молчания. — В любом случае это ничего не меняет. Я не хочу, чтобы этим занимался он.
— Вам не понравилась статья? — Алекс прекрасно знал, что там не к чему придраться.
— Нет, со статьей все в порядке… — начал тот.
— Тогда вам стоит предоставить мне весьма вескую причину для смены журналиста.
— Я не собираюсь ничего предоставлять! — Гришаев на полтона повысил голос. — Я сказал, что меня не устраивает, а вы обязаны принять меры. Незамедлительно!
Господи, и как у такого отвратительного человека мог родиться такой хороший сын? Что-то внутри зацепило Алексея за живое, и он медленно и четко произнес.
— Мы ничего не будем менять. У нас нет других свободных людей, чтобы этим заниматься, поэтому либо все останется как есть, либо со следующего номера вашей колонки в нашем издании не будет вообще. Если у вас нет веских оснований для смены журналиста, то у меня нет намерения выслушивать ваши необоснованные претензии. И вам всего доброго.
Алекс положил трубку, а у самого непроизвольно сжалась челюсть. И что ж ему все неймется? Он догадывался, что дело было не в статье и не в уровне профессионализма его сына. Все дело было в личном отношении. По каким-то причинам это отношение граничило с неприкрытой ненавистью, а Алексей волей случая оказался в центре этого противостояния. И волей все того же случая это становилось для него чем-то личным.
В дверь его кабинета раздался легкий стук, и через мгновение из-за нее заглянул Олежка.
— Ты на месте?
— Что ты хотел?
— Ой, не нравится мне твой тон, — покачал тот головой, — в последний раз, когда я его слышал, в меня полетело нечто тяжелое.
Алекс попытался взять себя в руки.
— Олег, в чем дело?
Тот вошел в кабинет, прикрыв дверь.
— Ну?
— Это ты «ну». Кто сказал, чтобы я зашел после обеда, и ты отдашь мне слайды?
Черт! У него совсем вылетело из головы.
— Я их еще не просмотрел.
— Алекс, я, конечно, все понимаю, но мне они нужны сегодня. Они нужны были еще вчера, и ты клятвенно пообещал, что они у меня будут… — нетерпеливо затараторил тот.
— Олег, каково это?.. Быть геем… — вдруг вырвалось у Алексея.
Олежка резко замолчал и внимательно посмотрел на друга.
— Можно поинтересоваться, с чего вдруг тебя стал интересовать вопрос моей личной жизни?
— Это не вопрос твоей личной жизни. Это вопрос жизни вообще.
Олежка несколько секунд раздумывал, а потом указал на кресло:
— Можно? — Ветров кивнул и тот уселся. — Если тебя интересует сравнительная характеристика по отличиям между геем и натуралом, то тут я не помощник, потому что последним никогда и не был. Я еще со школы начал обращать внимание на парней, а все девчонки считали меня лучшей подружкой. Но по большому счету никаких других отличий и нет, наверное.
— Но это ведь влияло и продолжает влиять на твою жизнь?
— Ну, мне повезло, — улыбнулся Олег. — Отец был моряком и редко появлялся дома, поэтому у него не было возможности заметить, что с его сыном что-то не так. А мама попыталась понять и со временем приняла меня таким. Бывали, конечно, и разбитые носы и фингалы под глазами от наиболее рьяных гетеро представителей, но… — Олежка философски пожал плечами, — это вполне закономерно, когда ты не такой как все. Я никогда не притворялся, отрицая, кто я есть на самом деле. То есть, посмотри на меня и все сразу станет понятно. Потом я приехал в столицу, и мне повезло найти друзей, найти работу и построить свою собственную жизнь…
Алексей внимательно смотрел на друга, и только сейчас начинал понимать, какая сильная и рассудительная личность скрывается за образом слегка манерной принцессы. Ведь не скрывать то, что ты не такой как все, терпеть из-за этого издевательства, и каждый день бороться с предрассудками, когда ты явный гей, задача, требующая очень больших моральных сил.
— Но не отношения… — тихо добавил Алекс.
— Я к этому отношусь проще. Пока я жду любовь всей своей жизни, должен же я хоть как-то держать себя в форме, — улыбнулся он. — И я продолжаю верить, что мой Прекрасный Принц все-таки меня найдет.
— А что потом? В смысле, как ты видишь ваши отношения?
Олег несколько секунд смотрел в глаза Ветрову, и тот уже знал этот взгляд. Взгляд, в котором сквозило понимание. Который вроде бы говорил: «я знаю, почему ты это спрашиваешь». Алекс резко поднялся из-за стола и быстро проговорил:
— Ладно, извини, это не мое дело. Я занесу тебе слайды через час.
— Ветров, какие у тебя планы на вечер? — подозрительно спокойно поинтересовался Олег.
— Не знаю, никаких пока. А что?
— Сегодня вечером ты пойдешь со мной и, возможно, сам найдешь необходимый тебе ответ.
— Олежка, что-то эта идея мне уже не нравится. Изначально.
— Неужели самый главный натурал всех времен и народов сдрейфил? Не бойся, клянусь, что не буду к тебе приставать.
Алексей колебался, и это не укрылось от Олега, но тот был уверен, что он все-таки согласится.
