— Сколько там людей? — спросил Престимион.
— Чтобы всех сосчитать, потребуется целая неделя.
— А моллиторы?
— Их сотни, — сказал один из разведчиков. — Может быть, тысяча.
Это была пугающая новость. Моллиторы были грозными боевыми животными.
Эти огромные, покрытые крепким, как броня, панцирем существа искусственного происхождения, как и скакуны, были созданы в глубокой древности (тогда же появились энергометы, парящие повозки и многое другое), когда обитатели Маджипура еще не утратили больших научных знаний, и с тех пор размножались естественным путем, наподобие всех остальных животных. Приземистые коротконогие создания с лиловой, крепкой, как железо, кожей были вооружены мощными кривыми когтями, которыми могли валить деревья с такой же легкостью, как дети рвут цветы; их массивные головы были снабжены огромными челюстями с несокрушимо прочными зубами, предназначенными для того, чтобы разрывать и крушить все, что попадется на пути. Хотя они обладали невеликим разумом, их сила была настолько велика, что противостоять им было почти невозможно. И Фархольт привел сотни этих чудовищ на берега Джелума. «Может быть, тысяча…»
— Возьмите четыре батальона, — сказал Престимион Септаху Мелайну — нет, возьмите пять, и пехоту, и кавалерию, табун наших лучших скакунов и отправляйтесь вдоль берега реки вниз, на юг. Устройте укрепленный лагерь прямо напротив позиций Фархольта, как можно активнее перемещайте свои отряды, убедитесь в том, что противник хорошо видит вас и слышит, как вы выкрикиваете команды. Устраивайте днем и ночью как можно больше шума. Стройте лодки и как можно громче стучите при этом топорами. Трубите в трубы, бейте в барабаны, маршируйте взад-вперед по берегу. Заставьте своих людей с жаром петь боевые песни, если удастся что-нибудь вспомнить или сочинить. По ночам посылайте к реке наблюдателей следить за лагерем Фархольта. Короче говоря, делайте все, чтобы убедить Фархольта, что вы готовитесь переправиться через реку и атаковать его. Все, за исключением реальной атаки.
— Мы устроим много шума, — пообещал Септах Мелайн.
— Когда пройдет три дня, ночью садитесь в лодки и плывите в сторону Фархольта. Предпочтительно, чтобы это было под дождем, если, конечно, он случайно не прекратится. И никакой осторожности, никакой тишины. Но сделайте сотню ударов веслами и поворачивайте обратно. На следующую ночь отплывайте от берега на сто пятьдесят гребков и снова возвращайтесь. И следующей ночью повторите то же самое. Только на этот раз нападение не будет ложным.
— Понимаю, — серьезно сказал Септах Мелайн.
А Престимион тем временем собирал штурмовую группу: семь батальонов своих лучших пехотинцев и лучников, а также оставшихся кавалеристов. На подготовку потребовалось два дня, после чего он повел свой отряд на семнадцать миль вверх по течению, туда, где его разведка обнаружила большой густо поросший лесом остров посреди реки. Это облегчало переправу, так как ее можно было осуществить в два приема. И при этом становилось крайне маловероятным, что маневр будет обнаружен разведчиками Фархольта, даже если те станут исследовать реку на таком большом расстоянии. Поздно вечером Престимион на лодках и плотах переправил на остров все свое войско, дал людям там немного отдохнуть, а затем, за два часа до полуночи, перебрался вместе со своими людьми на восточный берег Джелума.
Ночь была безлунной; не было никакого света, кроме поминутно вспыхивавших молний. Дождь превратился в ливень; ветер безжалостно хлестал воинов струями воды. Но ветер дул с запада и стремительно нес небольшие лодки поперек реки. Престимион переправился на тот берег в одной из самых маленьких лодок, сопровождаемый лишь Гиялорисом и своим братом Тарадатом; они говорили только о предстоящем сражении.
Теперь им нужно было преодолеть до лагеря Фархольта сорок семь миль по размытому глинистому берегу реки.
— Ну что ж, — просто сказал Престимион, — вперед.
Все время, пока они шли на юг, дождь не прекращался ни на минуту.
Сорок семь миль воинам приходилось непрерывно вытаскивать ноги из полужидкой грязи, и все же они дошли. Привал был устроен прямо в этой отвратительной мокрой жиже, а дальше пришлось вновь брести, скользя, под яростными струями дождя. И все же все пребывали в приподнятом настроении.
Септах Мелайн уже должен был добраться до условленного места и предпринять свою первую вылазку поперек реки. Фархольт, если он хоть что-то соображал, должен был выстроить свои главные силы вдоль берега реки напротив лагеря противника и изготовиться отбить безумную атаку с запада в любой момент, когда Септах Мелайн соизволит произвести ее на самом деле.
Но прежде… прежде…
Под покровом темноты и бури Престимион неуклонно двигался вдоль восточного берега, пока не оказался на расстоянии полета стрелы от лагеря Фархольта. Это была опасная игра. Будет ли Септах Мелайн достаточно безумным для того, чтобы правильно сыграть в нее? И сможет ли он, начав переправу, благополучно добраться до противоположного берега? А остальная часть армии — окажется ли она в нужное время в нужном месте, чтобы нанести решающий удар? Сейчас Престимион мог лишь произвести в назначенное время свою собственную атаку и положиться на лучшее.
Он сам вел отряд лучников; рядом с ним находился Тарадат. Гиялорис на правом фланге командовал воинами, вооруженными дротиками, на левом фланге шли копейщики под командованием Турма и златовласого Спалирайсиса. Герцог Миоль, командовавший кавалерией, замыкал строй. До тех пор, пока не удастся нейтрализовать моллиторов, вводить верховых в дело не имело никакого смысла: скакуны страшно боялись бронированных чудовищ, и поэтому против моллиторов была бы бессильна самая мощная и многочисленная кавалерия.
— Вперед! — воскликнул Престимион и лично возглавил атаку на войско Фархольта.
Нападение оказалось для противника почти полной неожиданностью.
Фархольт действительно сосредоточил свои силы на берегу реки, ожидая Септаха Мелайна. Ложные переправы, предпринимавшиеся две ночи подряд, совершенно измотали нервы солдат Фархольта, а так как ни одна из вылазок не имела завершения, то в роялистском войске были уверены, что и сегодня Септах Мелайн зачем-то устраивает очередную демонстрацию. Вследствие этого в армии Фархольта, естественно, немного ослабла бдительность; тем не менее оборонительная линия вдоль реки оставалась на месте. Туда же собрали и большую часть моллиторов, которые должны были смести мятежников обратно в реку, если они все же попытаются высадиться на берег.
Но как раз в ту ночь вылазка Септаха Мелайна оказалась настоящей. И в то время пока он вел свои лодки через речную стремнину, навстречу поджидавшим его роялистам, кучка лучников Престимиона ворвалась в лагерь Фархольта с другой стороны. Если бы внезапность удалось сохранить до самого конца, то сражение можно было выиграть прямо с ходу, в первые же несколько минут. Но несколько человек из войска Фархольта, которые гнали в лежавший на севере от лагеря лес табун скакунов, случайно заметили в свете молнии спускавшийся с холма отряд Престимиона и, опрометью помчавшись в лагерь, подняли тревогу. И все равно Фархольту не хватило времени для того, чтобы выдвинуть навстречу неожиданному нападению с тыла достаточно сильный заслон.
— Смотри, брат, — сказал Престимион Тарадату между двумя оглушительными раскатами грома. — Они бегут навстречу своей смерти. — Он натянул лук и пустил меткую стрелу в одного из капитанов Фархольта, а Тарадат, прицелившись у него через плечо, свалил другого.
То, что произошло потом, нельзя было назвать битвой, это было скорее избиение. На ошарашенных неожиданностью людей Фархольта, бежавших в гору, посыпался целый град стрел. А моллиторов видно не было; вероятно, все они находились возле реки, ожидая Септаха Мелайна. Поэтому у Престимиона появилась возможность ввести в дело кавалерию, и он послал к Миолю гонца с приказанием двигаться вперед.
Фархольт, которого уже оповестили о неожиданной серьезной атаке с тыла, теперь отчаянно старался развернуть часть своего войска; он посылал батальон за батальоном навстречу людям Престимиона. Было очевидно, что он недооценил величину армии мятежника и уж конечно не ожидал, что на него навалятся сразу с двух сторон. К тому же большая часть его солдат настроились на спокойный ночлег, и теперь они с трудом соображали, что происходит. Престимион приказал Турму и Спалирайсису ввести в бой копейщиков, а люди Гиялориса с другой стороны уже забрасывали роялистов дротиками.
