Трудно было представить, что в этом сказочном местечке творятся те страшные вещи, которые приписывали кровавому Тартарусу.

Катя в жизни не видела ничего более идеального и прекрасного. Завороженная видом из окна, она не сразу заметила, как позади нее возникла тень. И опомнилась лишь, когда кто-то прикоснулся к обнаженному плечу.

Девушка резко обернулась, подтягивая полотенце повыше. В шаге от нее стоял юноша, одетый в тонкую белую тунику и сандалии на ремешках. Ему было не больше шестнадцати. Копна серых волос, персиковый оттенок кожи и глаза цвета янтаря, обрамленные длинными, точно пыльными, серыми ресницами.

«Пепел он ими что ли разметал», — подумала Катя, озадаченно разглядывая нежную венку на шее юнца.

Он тоже смотрел абсолютно беззастенчиво, даже голову набок наклонил.

Юноша заговорил первым, но Катя его не поняла, поэтому пробормотала: «Извините» и шагнула к двери в комнату.

Тогда юнец преградил ей дорогу и с легким акцентом проговорил:

— Девочка ягуара.

— Ты знаешь Лайонела? — встрепенулась Катя.

Мальчишка сократил расстояние между ними, и она ощутила прикосновение его горячих ладоней к своей шее.

— Ты человек? — изумилась девушка.

— А ты голодна? — прошептал он, подставляя ей свою шею с пульсирующей голубой дорожкой.

На миг девушка растерялась, но в следующий руки незнакомца скользнули под полотенце, и тогда она яростно толкнула его. Но не тут-то было, юноша даже не шелохнулся, да и руки с ее спины не подумал убрать.

— Какая дерзкая, — задумчиво облизнул он губы. — С ягуаром ты тоже строптивая? Ему это нравится? — Теплые руки двинулись вниз по спине, тогда Катя попыталась вырваться, но незнакомец одним легким движением, сорвав полотенце, прижал ее к стене.

— Я закричу! — зло предупредила девушка.

— Не-ет, не посмеешь, ты ведь знаешь, что бывает с теми... — Он не успел закончить, потому что тишину разорвал пронзительный звонкий крик.

Мальчишка испуганно отшатнулся, но прежде чем выскочить за окно, то ли с восхищением, то ли с возмущением прошипел:

— Дикая!

Катя схватила полотенце и, скрывшись за дверью, закрыла ее на засов.

Спустя пару секунд раздался стук, и голос Вильяма осведомился:

— Что с тобой? Это ты кричала?

Она с облегчением вздохнула и открыла перед ним дверь.

Молодой человек застыл на пороге с широко распахнутыми глазами.

Девушка прикрылась полотенцем.

— Меня тут чуть не изнасиловали!

— Кто-то пробрался в комнату? — опешил Вильям.

— Нет, я вышла полюбоваться видом из окна...

— Прямо вот так? — указал он на полотенце и подталкивая ее в спину к постели, где лежала одежда, обругал: — Ты в своем уме! Тут с тобой могут что угодно сделать, пикнуть не успеешь!

— Но я на минутку всего лишь...

— Ну и как, — вызывающе уставился на нее Вильям, — хорошо тебя за минутку потискали?

Катя содрогнулась от отвращения и жалобно взмолилась:

— Вильям...

— Оденься, — раздраженно приказал он и отвернулся.

От собственной легкомысленности вдруг стало ужасно неловко. Девушка одела нижнее белье, натянула джинсы и накинула рубашку, после чего призналась:

— Я не ожидала... это был человек — мальчишка-подросток, но такой сильный. Ты себе не представляешь!

Вильям бросил на нее осторожный взгляд.

— Возможно, один из родных сыновей Цимаон Ницхи.

— У него есть дети?

— Говорят, есть, от смертных женщин. До каких-то лет дети растут, а потом папочка дарит им бессмертие.

— Этот юноша знает Лайонела, он назвал меня «Девочкой ягуара».

— Ну что ж, прекрасно, — заключил Вильям и улыбнулся ей. — Осталось совсем недолго и ты увидишь его.

Катя откинулась на постель и закрыла глаза.

— Я этого жду, очень жду...

* * *

По небу плыли перистые белые облака, солнце мощно освещало город, отчего он весь сиял миллионами драгоценных камней. Девушка смотрела во все глаза из окна, бормоча:

— Просто невероятно! Невероятно!

— Что-то вроде подвесного потолка — экрана? — предположил Вильям.

Гером засмеялся.

— Так и есть. Но не будем задерживаться, Создатель ждет.

Катя взволнованно обхватила себя руками и двинулась вслед за бородатым вампиром.

Кира шла рядом, на ней было абсолютно чистое платье, гольфики и сама она благоухала как цветочная клумба.

Гером привел их к лестнице, ведущей на первый этаж. Но спускаться не пришлось, гобелен, висящий ночью на стене, сняли, под ним оказались огромные двойные двери. А за ними еще одна широкая лестница. Когда все четверо поднялись по ней, попали в круглый зал. Вторая половина его сплошь состояла из аркообразных окон с цветными витражами.

В зале находилось десять полулюдей и тринадцать вампиров. Лайонела среди них не было. От разочарования перехватило дыхание, точно от удара под дых, а в животе возник огненный шарик.

Цимаон Ницхи Катя узнала сразу. Он единственный из присутствующих сидел на троне, других сидений в зале попросту не было. Создателем оказался древний-древний старец в пурпурных одеждах, с худым морщинистым лицом цвета папируса и яркими янтарными глазами, совсем как у ночного незнакомца. Седые волосы старейшины были заплетены в косы и убраны назад. На костлявом указательном пальце правой руки красовался один-единственный черный перстень с гербом города.

Возле трона стояло еще двенадцать старейших вампиров. Лицо одного из них, невысокого и горбатого, скрывал черный капюшон. Девушка догадалась, что это Наркисс — уродливый старейшина, чьей кровью созданы красивейшие вампиры мира. Про остальных одиннадцать она мало знала, лишь то, что успел рассказать Вильям. Две молодые красивые женщины, одна темноволосая — Агарь[9], а другая светленькая — Наама[10] — жены Цимаон Ницхи. Они тоже являлись старейшинами наравне с другими. Тибетец — миниатюрный мужчина неопределенного возраста с гладким широкоскулым лицом и темными миндалевидными глазами — Нима-трак-дэн — учитель Лайонела, способный жить под солнцем, за что и получил свое имя — Кровавое солнце. Справа от трона ближе всех к Создателю стоял светловолосый гигант Уриэль[11] — самый первый вампир, обнаженный меч Тартаруса, или любимое создание Отца, как его называли за пределами старейшего города. Цимаон Ницхи сам выбрал ему имя, назвав в честь одного из четырех ангелов обслуживающих Трон Всевышнего, ангела, поставленного «над миром и над тартаром»[12] и начальником над всеми небесными светилами.

У первого вампира было лицо закаленного в боях воина, красивое и мужественное. Он походил на льва — царя зверей со своей гривой пшеничных волос, где поблескивали серебристые прядки. Глаза оттенка стали смотрели спокойно, как будто ничто на свете не могло взволновать и поколебать этого могучего мужчину.

Слева в ряд стояли молодые девушки — дочери Цимаон от смертных женщин. А справа — сыновья, в одном из которых — самом младшем Катя узнала своего ночного нахала.

— На колени, — испуганно подсказал ей Гером.

Катя не шевельнулась. Понимала, что лучше бы подчиниться, но ей — девушке двадцать первого века коленопреклонение казалось полнейшей нелепостью.

Тишина начала давить на виски, но нарушить ее Катя не осмеливалась. Она смотрела в желтые глаза Создателя и не могла отвести взгляда. Поэтому не увидела, как Вильям и Кира опустились на колени.

— Очень смело, — прогрохотал зычный, полный мощи голос старейшины, но губы его при этом даже не шевельнулись, а сам он поднялся с трона.

Девушка немного отступила и только тут увидела, что ее друзья и сам Гером стоят на коленях.

— Отец, — неожиданно выступил вперед мальчишка с ресницами цвета пепла, — позвольте мне научить ее манерам.

Цимаон Ницхи приподнял руку, и сын, смиренно умолкнув, вернулся на место.