Милли быстро сдвинула ноги, чтобы сестра не заметила ее рискованных маневров. Захлопнув альбом, Анабель растерянно протянула:

– Майкл, еще же совсем рано! Мы могли бы еще…

– Потанцевать! – выпалила Милли и подалась вперед. – Вы танцуете, Майкл?

– Смотря, что вы называете танцем, – медленно проговорил он.

– Да уж я не чарльстон, конечно, имею ввиду!

– Да, потанцуйте пока, – озабоченно произнесла Анабель. – А я пойду сварю кофе. Кто хочет кофе?

– Все хотят, – ответил Майкл.

Его рука уже протянулась к Милли. Ее сестра еще была на пороге, когда Майкл уже притянул девушку и жарко дохнул ей в ухо:

– Продолжим наш танец?

От его запаха у нее опять смешались мысли. Поверх его плеча Милли увидела заглядывающую в окно почти полную луну, которая показалась ей любопытным глазом Космоса. Девушка подумала: «А вдруг именно мы – те двое, за которыми следит Вселенная? И с нами она связывает особые надежды… Может, мы должны произвести на свет какого-то необыкновенного ребенка?» От этой мысли ее сердце дрогнуло, но Милли не забыла, о чем идет речь, и сумела выдавить протестующее:

– Разве мы уже танцевали?

– Мы пытались начать.

– Неужели? Что-то я не помню этого.

– Это происходило, вы не могли не почувствовать. Пусть только в нашем воображении… Но когда одновременные фантазии двоих сливаются в одно целое, оно вполне может воплотиться в реальности.

Прижавшись к нему животом, в котором уже забродили соки желания, Милли шепнула, коснувшись губами мочки уха:

– Вам следует танцевать с моей сестрой.

«Как хорошо от него пахнет! Как хочется прижаться щекой к его коже… Почему – нельзя? Ах да. Анабель. Это она должна составить ему космическую пару».

Майкл качнул головой:

– Она не любит такие танцы.

– А вы пробовали пригласить ее?

– Конечно, пробовал. Она сказала, что подобные связи не для нее.

Милли сделала круглые глаза:

– А какие именно связи? Я так поняла, что у вас все серьезно.

Сестра не говорила ей ничего подобного, но Милли хотелось услышать опровержение от Майкла.

– Серьезно, – неожиданно подтвердил он. – В том смысле, как может быть серьезна дружба. Анабель – чудесный человек, но…

Он замялся, и Милли заторопила его, сделав движение всем телом, от чего у него сбилось дыхание.

– Что же – но?

С трудом справившись с собой, Майкл пояснил:

– Но в ней есть только свет. А для страсти необходимо сочетание света и тьмы. Я видел твою тьму.

– В тебе она тоже есть, – теряя голову, прошептала Милли в ответ. – Я ее чувствую.

Они уже с силой вжимались друг в друга телами, жаждущими немедленного слияния. Музыка медленно кружила их, заставляя терять голову. Руки Майкла хаотично шарили по ее телу, горячие ладони то сжимались, то поглаживали. От его прикосновений у Милли уже мутилось в голове, и ноги стали совсем ватными. Ей даже показалось, что она еще никогда не хотела мужчину с такой силой…

Но за стеной Анабель варила кофе, и могла вернуться в любую секунду. И Милли опять очнулась первой, уперлась руками в его грудь. Силы почти оставили ее, но Майкл не стал сопротивляться и настаивать. Отступив, он пригладил растрепавшиеся волосы Милли и, вернувшись к дивану, снова взял их семейный альбом.

«И все? – растерянно спросила себя Милли. – Так ничего и не получится?»

– Анабель в детстве выглядит ангелом, – сказал Майкл.

Она отозвалась, свернувшись в своем кресле:

– Анабель и сейчас ангел. А кто я, по-твоему? Демон?

– Нет, – он поднял голову и долго смотрел на нее прежде, чем ответить: – Ты – женщина.

Милли заметила:

– Ты произнес это таким тоном, что кажется, будто для тебя это одно и тоже.

– С маленькой поправкой: с демоном мне не хотелось бы иметь дела.

– Ты и со мной не будешь иметь дела! – ответила Милли резко.

Она все еще была обижена на то, как легко Майкл смирился с тем, что она его оттолкнула. Милли всегда хотелось, чтобы мужчины добивались близости с ней, шли напролом, сражались за нее, если надо. Ведь ее тело было достойным трофеем, она и сама это понимала… А этот Майкл спокойно уселся смотреть какие-то старые, никому не нужные фотографии. Ему так хотелось увидеть, каким ангелом была Анабель в детстве?

Милли сама поразилась тому, как больно, прямо в сердце, кольнула ее ревность. И к кому? К сестре, которую она обожала? Прикусив губу, Милли с ужасом подумала, что превращается в заурядную бабешку, подверженную всем земным страстям. А она-то воображала себя особенной, не похожей ни на кого в мире!

Подрагивающие огоньки свечей заставляли лицо Майкла меняться. И было похоже, что в его душе разыгралась целая буря, отражение которой проступает наружу. Наверное, и по ее лицу пробегали тревожные тени… Милли взглянула на свечи: скоро они догорят, и все страсти улягутся. Скоро Майкл уйдет, и она постарается больше с ним не увидеться. Если только на их свадьбе с Анабель…

– Кажется, мне пора уходить, – он взглянул на часы, висевшие на стене между небольшими вазонами с цветами.

Милли показалось, что маленькие лепестки взволнованно дрогнули, услышав эти слова. Но постаралась произнести спокойно:

– Вам надо было уйти немного раньше.

– Тогда я не узнал бы вкуса ваших губ…

– Ничего страшного. Все равно вы не узнаете обо мне остального.

– Вы уверены, Милли?

– Абсолютно.

Майкл негромко рассмеялся:

– А вы – самонадеянная девушка!

– Не совсем, – зачем-то призналась она. – Во многом я еще надеюсь на родителей. И на Анабель, конечно. Что-то ее долго нет, кстати!

Оглянувшись, он продолжил разговор:

– Ей приятно чувствовать, что вы зависите от нее.

– Вы думаете?

Он задумчиво произнес:

– В ней так сильно развит материнский инстинкт. Больше, чем в любой из женщин, которых я встречал до сих пор.

– Она станет отличной женой, – заметила Милли.

– Безусловно, – заметил Майкл.

– Можно сказать, что вам повезло.

Он усмехнулся:

– Неужели вы подумали, Милли, что у нас с Анабель роман? Она вам не рассказала о нас? Мы с ней просто добрые друзья! И я очень дорожу ею, как другом.

– Вы врете! – вырвалось у нее.

– Нет, я не вру, – спокойно заверил он. – Стал бы я ухаживать за вами, если бы имел планы, связанные с вашей сестрой.

У Милли от радости вспыхнуло лицо:

– Вы называете это ухаживанием?

Майкл пожал плечами:

– У всех свои методы.

– Ваши очень уж рискованны!

– В моем деле без риска нельзя.

– В каком это деле? – Милли посмотрела на него с подозрением.

Его неправильно сложенные губы опять дрогнули усмешкой:

– Я ведь писатель, забыли? А каждая книга – это большой риск. Никто ведь не может дать стопроцентной гарантии, что она будет пользоваться успехом. Я могу работать полгода, год, два, а потом мой роман будет пылиться на книжных полках.

Милли сочувственно вздохнула:

– Непростая у вас работа. А я вот так и не придумала до сих пор, чем мне заниматься в жизни. Я немного рисую, но настоящим художником мне никогда не стать. Я слишком ленива для этого.

– Вы просто слишком молоды. Вы еще не вкусили радости от занятия любимым делом.

– Наконец-то! – воскликнула Милли, завидев сестру.

Она вскочила, чтобы принять у нее маленький поднос с кофейными чашками. Когда Милли наклонилась к Майклу, чтобы подать ему чашку, он поймал коленями ее ногу и слегка сжал. Непроизвольно оглянувшись на сестру, которая меняла диск, она шагнула назад, и едва не расплескала кофе. Потом специально низко наклонилась, стоя к Майклу спиной. Якобы для того, чтобы поднять упавшую салфетку, но на самом деле Милли хотелось подразнить его. Задержавшись в такой позе на какое-то время, она выпрямилась и уже хотела сесть в свое кресло, как сестра остановила ее:

– Теперь твоя очередь показывать Майклу фотографии. У тебя ведь свои истории, связанные с ними.

И предложила обоим:

– А давайте выпьем по глоточку? У нас есть неплохой коньяк.