«Впрочем, как покорило? – Остановила себя Милли. – Она ведь сама сказала, что не особенно влюблена в него. А он? Тоже что-то не похоже… Почему же они хотят быть вместе, если даже не влюблены? Или они вовсе не хотят этого? Просто дружеский ужин? Почему я не выпытала у нее все до конца, чтобы уже все было ясно».

– Милли, вы сердитесь? Вы меня уже ненавидите?

Он спросил это не виноватым, а, скорее, насмешливым тоном. И ей вдруг тоже стало смешно: «Да что я, в самом деле! Раздула из мухи слона… Ничего он оскорбительного и не сделал… Для Анабель, по крайней мере. А это главное».

– Главное, чтобы сестра вас любила, – отозвалась она и прислушалась в ожидании ответа.

– Ну, безусловно! – отозвался Майкл тем же тоном, развеяв ее надежды на откровенность.

«Еще тот жук, – вздохнула Милли. – Все-таки это не лучший вариант для Анабель… Хотя где он – лучший? Ей уже тридцать два, пора и замуж. Ей хочется… Вот только за него ли?»

Весело откликаясь на восклицания сестры, удивлявшейся тому, что им уже удалось познакомиться, Милли быстро прошла в гостиную, и проверила, все ли есть на столе. В этом не было необходимости, она проверяла это и раньше, но нужно же было чем-то занять себя, чтобы Анабель не заметила ее смятения. Она зажгла ароматические палочки, стоявшие на камине, и длинные витые свечи в бронзовых подсвечниках, подаренных им родителями. Милли всегда хотелось заняться любовью, поставив эти свечи по бокам постели. До сих пор так и не удалось это сделать, потому что Анабель ночевала дома каждую ночь. И все любовные приключения Милли случались где-то на стороне.

– Прошу к столу, – громко сказала Милли, не обернувшись. – Майкл, вам придется налить нам вина, вы тут единственный мужчина. Справитесь?

– А вы еще сомневаетесь?

Подойдя к ней, он взял бутылку, едва заметно усмехнулся, взглянув на этикетку. И хотя в этот момент от запаха его одеколона у Милли закружилась голова, она успела понять, что сестра ошиблась с выбором вина. Но вслух Майкл никак это не прокомментировал. Ловко обернув горлышко салфеткой, он наполнил три бокала и отодвинул стул:

– Прошу вас, Милли. Анабель, где же ты? Я начинаю чувствовать себя хозяином в этом доме. Наливаю вино, приглашаю к столу.

Усевшись, Милли язвительно поинтересовалась:

– А официантом вы себя не чувствуете?

– Вы знаете, нет! – живо откликнулся он.

– И никогда не работали?

– Ну, как вам сказать? Моя работа вынуждает меня попробовать множество профессий. Хотя бы мысленно. Примерить на себя шкуру десятков людей.

Милли приподняла брови, вопросительно взглянула на сестру, сидевшую напротив:

– Что это значит? Кем это вы работаете?

– Я не сказала ей, – виновато заговорила Анабель, обращаясь к Майклу. – Я побоялась, что это слишком смутит ее.

– А что такое? Он – наш новый Президент? Я пропустила выборы?

Майкл взмахнул руками:

– Что вы, что вы! Я всего лишь писатель. Это и заставляет меня проживать жизни разных людей.

– Вы – писатель? – Удивилась Милли. – Тогда понятно, откуда у вас такая бурная фантазия…

Она пояснила сестре:

– Майкл представился мне коммивояжером, случайно заглянувшим в наш сад, – и, подумав, добавила: – А, может, это было как раз правильно, что ты, Анабель, не сказала мне заранее. Чтобы Майкл сам сказал, чем занимается. Когда человек сообщает о своей работе, необходимо видеть его глаза, чтобы понять: относится ли он сам к этому всерьез или только зарабатывает деньги.

Он внезапно подался к ней, и его глаза оказались так близко, что Милли оцепенела от неожиданности.

– Смотрите, – тихо сказал Майкл. – Я – писатель.

Отшатнувшись, он прошелся по гостиной, оглянулся на Милли и спросил с усмешкой:

– Ну, как? Вы все поняли обо мне?

– Нет, – вырвалось у нее.

– Как же так? Вы только что утверждали, что необходимо видеть глаза и все такое… Вы их увидели.

Милли сердито буркнула:

– По вашим глазам ни черта не поймешь!

– Милли! – вскрикнула Анабель.

Майкл расхохотался, обнажив крепкие зубы:

– Вот умница, девочка! Теперь вы будете знать, что не во всяком взгляде можно прочитать все, что вам хочется. Скорее уж то, что захочется раскрыть вам его владельцу.

– Я поняла. Вам не хочется раскрываться передо мной. И не надо, – Милли старалась говорить холодно, чтобы ему не взбрело в голову, будто она обижена его скрытностью.

В конце концов, решила она, это его дело кому доверять знание о себе. Она не очень-то и нуждается. Главное, чтобы Анабель понимала, что за человек будет с ней рядом.

****

В том, что Анабель действительно понимает это, она не почувствовала уверенности и после того, как Майкл Кэрринг раскланялся со своей уже знакомой усмешкой, сводившей на нет всю напускную вежливость, и отбыл в неизвестном направлении на новеньком, синем «Ягуаре». Тронувшись с места, автомобиль с довольным видом проурчал о том, что писательские дела его хозяина обстоят просто прекрасно. Это порадовало Милли только потому, что могло обеспечить ее сестре тот уровень жизни, к которому приучили их родители.

Правда, сегодняшние наблюдения за сестрой и Майклом Кэррингом, заставили ее думать, что до свадьбы дело дойдет еще очень не скоро. Если вообще дойдет. Анабель держалась с ним, как со старым другом, близость которого нисколько не будоражит. И он смотрел на нее взглядом, от которого вряд ли могут побежать мурашки. Когда Майкл переводил глаза на Милли, они становились совершенно другими. В них вспыхивало солнце, которое наблюдало за ними в саду, где произошло что-то, еще не осознанное самой Милли.

То, что Майкл тоже почувствовал нечто подобное и не забыл об этом, было ясно потому, как он смотрел на Милли за столом. У нее то и дело начинали пылать щеки, потому что взгляд сидевшего напротив мужчины проникал в самую ее душу. Как будто нечаянно, Майкл то и дело задевал ее ноги, и Милли то отдергивала их, то вытягивала снова, с трепетом ожидая нового прикосновения. А когда поднимала голову, неизменно встречала пристальный, волнующий взгляд Майкла. Казалось, он вообще не отводил от Милли глаз.

И потом, когда они перешли в гостиную, где Анабель включила негромкую музыку, и зачем-то достала семейные альбомы, его взгляд то и дело останавливался на Милли, будто пытался разгадать в ней что-то.

– Вот Милли два года, – радостно сообщила Анабель, демонстрируя ему снимок. – Видишь, уже какой взгляд!

– Маленький бесенок, – пробормотал Майкл и опять задержал взгляд на ее лице. Потом посмотрел на ее грудь, на живот.

Сидевшая в кресле Милли невольно скрестила ноги, чтобы взгляд Майкла не забрался под платье. Хотя оно было ниже колен, но слишком узкое, и ей пришлось поддернуть его, чтобы удобно строиться в кресле. Майкл с ее сестрой устроились на диване напротив, и Милли все время казалось, что он смотрит ей под подол.

«Ну, и смотри!» – ее неожиданно охватило желание похулиганить. Она чуть сползла в кресле и немного раздвинула колени. Кажется, Анабель, увлеченная детскими воспоминаниями ничего не заметила, зато Майкл сразу увидел, как изменилась поза девушки напротив. Едва заметная улыбка заиграла на его губах, когда он скользнул взглядом по ее ногам, демонстрирующим доступность их обладательницы. Но Милли тут же закинула ногу на ногу, показав ему, что все не так просто, как он вообразил. Он пришел к ее сестре? Вот пусть с ней и остается. А на долю Милли мужчин всегда хватит. По крайней мере, до сих пор у нее не было в них недостатка.

Но стоило Майклу отвлечься от созерцания темного пространства, спрятанного Милли, как она снова переменила позу, расставив ноги шире положенного. Она смотрела на Майкла и улыбалась с самым невинным видом – всего лишь младшая сестренка его подруги. Но тьма, открывшаяся у нее между ног, неумолимо звала его, тянула к себе так, что у Майкла испарина выступила на лбу.

– Пожалуй, мне пора, – внезапно заявил он и поднялся.