Вот в это я верю! Это по-нашему! Пригласили, сказали: «Придите и володейте нами!» Мол, порядка нет. А потом разочаровались и еще кого-то захотели на смену пригласить. Но не тут-то было! Рюрик оказался варягом тертым. Он никого спрашивать не стал, что ему делать и какую форму правления выбирать. А спросил бы — не было бы и сегодня никакой Руси. Одно вече с утра до ночи вещало бы по всем каналам и радиоточкам бесконечным ток-шоу и воплями: «Что делать?» и «Кто виноват?»

Рюрик знал, что делать. Знал это и Олег, оставшийся опекуном при малолетнем сыне Рюрика — Ингваре, когда старый разбойник отдал концы и торжественно отбыл в царство богини смерти Хель. Он собрал варягов, чудь, словен, мерю, весь и кривичей, добрался до Киева и, выдав себя за купца, замочил Аскольда. Аскольд грустил, оставшись без сына. Войско его потопло в походе на Константинополь… Прирезать такого беднягу было проще простого.

И только теперь Олег торжественно провозгласил: «Се буди мати градом русским!» То есть до этого торжественного момента никакой «матерью» русским городам Киев НЕ БЫЛ. Его на эту должность назначил великий реформатор Олег. Видимо, парень малограмотный и совершенно не смущавшийся тем, что слово «Киев» — мужского рода. Двоечник вы, князь Олег!

«Иоакимовская летопись», выдержки из которой сохранились благодаря Татищеву, называет Олега — шурином Рюрика (братом одной из его жен) и «урманином» — норманном по происхождению: «Имел Рюрик несколько жен, но более всех любил Ефанду, дочерь князя урманского, и когда та родила сына Ингоря, ей обещанный при море град с Ижорою в вено дал».

Неравный брак. Норманнская княжна Ефанда родила старому Рюрику сына Ингваря в обмен на землю племени Ижора на берегу Балтики

Вено — это выкуп за невесту. В те времена женщины жили меньше мужчин из-за высокой смертности при родах. Поэтому их ценили. Не приданого искали, а наоборот, готовы были платить за красивую и, главное, плодовитую жену. Дочь норманнского конунга Ефанда справилась со своей задачей, хотя Рюрик был уже давно не первой молодости — ему перевалило за шестьдесят. Вено, полученное за рождение сына, стоило того. Ижора — это земли финского племени, жившего в окрестностях нынешнего Петербурга на берегу Балтийского моря. Самое начало торгового пути «из варяг в греки». Видно, что Рюрик ценил свою жену.

По словам летописи Иоакима, Рюрик «видя же сына Ингоря весьма юным, доверил княжение и сына своего шурину своему Олегу, чистому варягу, князю урманскому… Олег был муж мудрый и воин храбрый, слыша от киевлян жалобы на Оскольда и позавидовав области его, взяв Ингоря, пошел с войсками к Киеву. Блаженный же Оскольд предан киевлянами и убит был и погребен на горе, там, где стояла церковь святого Николая, но Святослав разрушил ее, как говорят».

В истории захвата Киева потомками Рюрика, по версии «Повести временных лет», Олег выскакивает из ладьи, держа на руках маленького Игоря, и гордо заявляет Аскольду и Диру: «Вы не князья и не рода княжьего, но я — княжьего рода, а это СЫН РЮРИКА».

И сказал Олег Аскольду и Диру: «Я — от бога Одина. А вы от кого стоите, пацаны?»

БОЖЕСТВЕННАЯ «КРЫША». Это предание сохранило не так реальные обстоятельства «битвы за Киев», как юридическое обоснование претензий Олега. Викинги Аскольд и Дир хорошо знали о генеалогии Рюрика, считавшего себя потомком самого бога Одина. Но сами такой «крышей» похвастаться не могли. Олег словно спрашивает: «От кого стоите, пацаны? Я — от Одина. А рядом со мной «правильный» ребенок — доказательство моих предъяв. А у вас какие козыри?» Все чисто конкретно, как и сегодня. И понятно без дополнительных комментариев.

Уточнение «Иоаимовской летописи», что Олег приходился родным дядей Игорю, психологически объясняет, почему он так носился с племянником. Этот поздний чудо-ребенок был не только главным аргументом, но и залогом жизненного успеха самого Олега, чье скандинавское имя Хельги в переводе означает «святой». Олег — славянизированный вариант Хельги, а эпитет Вещий, которым наградила князя народная молва, — еще один вариант перевода слова «хельги» на язык подвластных норманнам славянских племен.

Но все это наше прошлое. Хотя норманнских корней у него не меньше, чем славянских. В начале XX века Российский императорский флот пополнился несколькими кораблями, названными в честь первых русских князей и их сподвижников. Были среди них «Варяг», «Рюрик», «Боярин», а также — «Аскольд» и «Олег». Корабли, носившие имена двух заклятых врагов, оказались в одном строю. Вот так и надо относиться к истории!

Пришельцы с севера. Русы, завоевавшие полянский Киев в конце IX века, были смесью варягов, новгородских словен, смоленских кривичей и финов

По словам великого русского историка XIX столетия Василия Ключевского, «Новгород является старшим сыном России, родившимся, однако ж, прежде матери». В этой блестящей фразе, на которые и вообще был мастер Василий Осипович, звучит явная ирония по поводу выражения, вложенного Нестором Летописцем в уста князя Олега. Завоевав в 882 г. Киев ударом из Новгорода через Смоленск, тот, если верить Нестору, якобы сказал: «Се БУДЕТ мать городам русским».

ЖЕНСКИЙ РОД КИЕВА. Фраза действительно смешная. Пришел в Киев… и назначил его матерью. Почему, интересно, род перепутал? Впрочем, путанице с родом у меня есть объяснение. Согласно дореволюционному правописанию, «Киев» писался как «Кіевъ» — с твердым знаком в конце. Но в IX веке твердый знак (этому учат на любом филологическом факультете) еще не успел отвердеть. Он обозначал гласный звук — так называемое редуцированное, то есть, слабое «о», стоявшее в безударном положении. Выходит, во времена князя Олега говорили не «Киев», а «Киево». А это похоже на «Киева».

Арабские путешественники той эпохи именно такую форму этого слова и зафиксировали в своих текстах — «Киеба». Эту самую Киебу-Киеву и назначил предприимчивый норманнский конунг Хельги в «матери» государству, которое он создавал мечом и кровью, завоевывая одно за другим славянские племена. Почему это никому прежде в голову не пришло? В этом, по-моему, виновата наша система высшего образования. Филологам обстоятельно преподают древнерусский и старославянский языки, но курс древнерусской истории излагают в самых общих чертах — примитивнейшим образом. А историки, наоборот, не особенно налегают на языки. Вот вам и печальные последствия узкой специализации, не позволяющей одним нос оторвать от текста, а другим — приподнять голову над археологическим раскопом!

Ключевский: «Новгород — старший сын России, родившийся, однако ж, прежде матери»…

ПЛАГИАТОРАМ НА ЗАМЕТКУ! Версия о нечаянной причине «материнства» Киева, поменявшего благодаря развитию языка род с женского на мужской принадлежит мне. Нигде больше (у других авторов или в других исследованиях) вы ее не найдете. Поэтому всех возможных плагиаторов и нарушителей моих авторских прав предупреждаю сразу: посмеете использовать ее без ссылки на меня, сделаю с вами то, что Олег с князем Аскольдом. Только по суду — в рамках нынешнего законодательства. А уж мучить своих врагов я умею. Будете рыдать, как те «пираты», что перепечатывали воровским способом мою «Тайную историю Украины-Руси». Этих негодяев пару лет назад я превратил в полных банкротов, добившись возбуждения против них уголовного дела и конфискации контрафактной продукции.

Сделав это предупреждение, позволю себе поспорить с Ключевским по поводу Новгорода-сына. Не сын он никакой Руси, а самый настоящий ОТЕЦ! Собственно, глубоко уважаемый мною Василий Осипович и сам мог бы прийти к такому умозаключению. Из его «Набросков по варяжскому вопросу» этот вывод напрашивается сам собой. «Объединительное движение с юга, из Киева, вверх по Днепру, — писал Ключевский, — не подтверждается ни одним, даже легендарным, свидетельством источников: это чистая догадка, выведенная из гипотезы о туземной Киевской Руси. Напротив, обратное движение, с севера, из Новгорода, вниз по Днепру, описано в летописных известиях об Олеге».