27.06.2013 Никто, боюсь, не в теме. Или все. Возможно, целый свет как раз и в теме. А это я опять о старом псе. Об этой неувядшей хризантеме. …Какую он давал недавно нить! Каково натуральнейшего шелку… Такую нить нельзя не оценить — Четырежды в году – клубки в кошелку. Как строились овечки на лугу, Когда он к ним солидно приближался… Я описать их лица не могу, А редкий бы художник удержался. Бывало, разыграется, телок, И рухнет средь детей – как мертвый воин. А все-таки работал котелок. Дитя на нем гарцует – он спокоен. Овчарка не овчарка, видит Бог, И с этими хотел любви, и с теми. Мой седенький, мой светлый голубок. Я это о тебе, о хризантеме. 28.06.2013 Сегодня нам довольно много лет. Я тут прочла у мальчика, на ленте… Довольно много самых разных лент. И вот – печально думаю о лете. Такие дни рожденья – вопреки И разуму, и тем, кто был бы рядом, — Когда бы комары не допекли, И марево, стоящее над садом. От летних дней рождений Мало ждем… Придут – спасибо, не придут – досадно. Неплохо, если кончится дождем. Тогда в саду и дымно, и прохладно. Мой день рожденья – посреди зимы. Он просто лету перпендикулярен. Зимой повсюду белые холмы. А летом что? Тяжелый дух испарин. Но вот надену на руку браслет, Такой, тяжелый, серебро, эмали. А этой духоты последних этих лет — Мы знать не знали и не понимали. 29.06.2013 Вставай, проклятьем заклейменный! Твержу себе который день. Смотри – какой лужок зеленый. Смотри – кругом какая хрень… Ну что ж, что бронхи заложило? Усталая клокочет грудь… Еще одна осталась жила. Попробуй – про нее забудь. Примолк невидимый охальник. Хоть на придурков я не злюсь. И завтра вечером в Глухарик — Выходит так, что заявлюсь. Там сторож мой ветеринарный, Там ветеран сторожевой… Там общий стиль – чуть-чуть бульварный, Но все-таки – еще живой. Там завтра петь, хоть и с бронхитом, Я буду снова – гой, еси! Уж так положено пиитам В Москве да и по всей Руси. * * * Люди, собравшиеся на похоронах Асара Эппеля, были похожи на альманах эпохи оттепели. Не банкетный зал, а обычный морг, лентой не обвязанный. Кто туда пришел – не прийти не мог, как военнообязанный. Как я помню, снег все не шел, не шел, утро безмятежное. Снег – не снег, но пришел милой Польши посол, лепеча что-то нежное. Неизвестно, кто это мог сотворить, и какие поводы… Только все принялись говорить, говорить, будто это не проводы. Будто это не морг – а вокзал, базар и приморская улица. И за этим – морг-морг – наблюдал Асар, хоть немного осунулся. Говорили без страха, без обиняков, не сказать бы лишнее, я таких прекраснейших языков сколько лет уж не слышала! Я бы всех усадила в свое «Пежо» — обитателей птичников, вот бы стало Москве моей хорошо без этих язычников. * * * Да как, Москва моя, тебя покину, Когда ты вся – преданье старины? Вот только что коржавинскую спину — Предательски видала со спины. Все те же куртку-кепку-палку эту… Неверный шаг, тревожное плечо. Последнюю московскую примету, Из тех, что не потеряны еще. Я знаю все про эту двойниковость. Про этих неопознанных родных. В Нью-Йорке, под Москвой — Оно не новость В подлунном мире — Тень миров иных. Не догоню. Не выпрошу прощенье. Совсем другой во мне Клубится страх. Москва готовит нам Запорошенье. Там впереди — Пороша-порох-прах. * * * Что делает со мной Москва? Да голову снимает. Зачем моя мне голова – семья не понимает. Семья не смотрит на меня, но фыркает смешливо. Что ни скажу – одна фигня. А я – неприхотлива. А я себе не госпожа, хотя и не служанка. Свернулась ежиком душа – в полосочку пижамка. С трудом хожу, с трудом лежу, и есть и пить мне пресно. Едва вожу свою «пежу». Мне все неинтересно. Терплю и хаос, и террор – по признаку и знаку, И все же вывожу во двор дрожащую собаку. 04.07.2013
Говори уже все как есть. Я потом с каталогом сверюсь. Говори. Говори: «Я есмь». Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». |
