13.05.2013 Тогда вот так… я в Лейпциге была. Как водится, я людям песни пела. Ко времени едва-едва успела, Прихрамывая, по перрону шла. И вот, когда почти окончен кросс, Я из иных времен встречаю фото: Старинный черный тяжкий паровоз. Угрюмый, но готовый для полета. …В рабочем виде, дремлет на пути. И сверху ящик с угольком Искрится. Вот-вот, пожалуй, может отойти, Едва огонь, где надо – загорится. Устало осмотрела уголок. И вижу – камень и резьбу на камне. И сверху так насыпан уголек… И тут, боюсь, не хватит языка мне. Я вижу ясно слово «Терезин». И на вокзале, чистом и прозрачном — Тот самый ветерок меня пронзил. Окутал темным облаком барачным. …Такое то барокко, мил-друзья, Я в Лейпциге видала. Что ж, погуглим?.. Оно там есть. Бесшумно, не грозя — Стоит и спит, заправленное углем. 16.05.2013
Какой мы замок тут видали! Мы в воду камушки кидали, А он стоял на берегу — Хорошенький до не могу… Нафабрен и наштукатурен, Весь отшлифован, окультурен… Мостов и лестниц кутерьма, И потаенная тюрьма… …И тут же анекдот немецкий: Вот тут-то офицер советский Однажды ванну принимал… Ну ванна-то – не криминал?.. Но так, похоже, веселился — Что вниз насквозь и провалился, На предыдущий, что ль, этаж… Для замка – высший пилотаж. И эту дикость на привале — Еще впечатали в скрижали, Чтоб каждый местный тут турист — Попомнил, как наш брат игрист… А в замке тот же самый климат… И камни смертушки не имут. Все те же камни, черт возьми. А отшлифованы людьми. 16.05.2013 Мне был бассейн термальный дан. Таких бы нашим городам, Немытым, непротертым, Еще живым – но мертвым. Германия – Восточная. Задание – неточное. И все мое сознание Какое-то проточное… Я задремала, мезами… Меж нами, тонкими людьми, Я тут дремлю открыто. Простите уж пиита… Вращайся же, мой скромный диск. Не возвращайся, Отто Дикс, В родимые поселки, Где темень и осколки. Ты был тут главный генерал. Ты и остался – минерал, Из здешних аметистов. И нежен, и неистов. Уехал, не отдал редут… А вот меня в театр ведут — Чего-то из балета… Саксония и лето. 20.05.2013 …Смотрю, как мой ровесник, полный сил — Восходит в небо – как и попросил. Как дедушка Глазков… Как Леонардо… Как прочие небесные тела — Кому земная жизнь тесна была, Художники иного авангарда… Смотрю в слезах. Но, как ни обнимай …Того, кто переходит месяц май — Не все пройдут вторую половину. Не с каждого снимается вина. И пальцу больно от веретена — А замок спит. И переждет лавину. Смотрю в окно – там полтора часа Идет одно кино, где небеса — Как пастбища нестриженых баранов. Повсюду замки. Стены снесены. И сбрызнуты луга, и зелены. …Все спасены. Взлетает Балабанов. 31.05.2013 Вот любопытно. Вот же ведь Москва. И солнечно, и тополь, и трава. Но уезжала – месяц как отсюда… И щиколотка ныла, Тихий факт. Нога с ногою даже шла не в такт. И, как всегда, в пути случилось чудо. И перестала щиколотка ныть. …И я могла ходить, летать и плыть. С десяток городов – как на пуантах. Играла на кифаре, как Гомер. В музеях проводила свой замер. И не желала знать о дилетантах. Поскольку я-то профи, старый вепрь, Которому любой не страшен ветр, И грозы, и дожди, и континенты. И щиколотка, что была в Москве, Ни разу не мелькнула в голове — Хотя бывали разные моменты. Короче – все, молчала, день и ночь. И я о ней забыла – дескать, прочь Пошли, мои артрозы. Я об этом. А щиколотка, темная душа, Хотя и отсиделась, не дыша, В Москве очнулась. …Родина, с приветом! 05.06.2013 Сегодня удивительно черно. Темно ночное мирное окно. И пух тяжелый не летит уже На этом, на четвертом этаже. Детей моих невидимый патруль. Людей моих неведомый пароль. Дверей моих сломавшийся замок. …одни стихи приходят под шумок. |
