Азиатская луна осыпала серебром весьма забавную картину. По притихшим улицам Бомбея русский кузнец на бешеной скорости пер бамбуковую тележку, в которой сидели его довольный, как обожравшийся сметаны кот, его товарищ и мирно спящий индус-рикша.

Жизнь моряка – это вечное скитание. Меняются города, меняются страны. Разные народы сменяют друг друга. Природа то радует буйством красок, то пугает унылостью северных пустынь. Самобытная архитектура, разные языки, обычаи и уклад жизни стремглав проносятся мимо морских скитальцев, как деревья за окном электрички. Напыщенная и гордая Европа сменяет наивную Африку, закомплексованная Латинская Америка – наглые Штаты, хитрая Азия – далекую Австралию. Судовой люд, уставший от океана, спешит на берег, покупает подарки домашним и мерит все на свой лад. Впечатления от увиденного наслаиваются и вскоре перестают волновать. И только выйдя на пенсию, просоленный боцман незаметно смахнет слезу, вспоминая улыбку стройной мулатки, у которой он покупал дешевые бусы.

Моряки «Оушен Хоп», как чайки за кормой их судна, оказались позади стремительно продвигающейся вперед свой Родины. Не могут они догнать-понять обновленную странную Россию, выбирающуюся из-под обломков социализма. Оттого, может быть, и подались в дальние края в надежде пересидеть среди волн российское лихолетье.

«Океанская надежда», покинув Индию, устремилась в Африку. Форштевень резал волну, ветер не давал покоя либерийскому флагу, под которым был зарегистрирован танкер. Экипаж занимал себя судовыми работами. Миша и Олег очищали от ржавчины балластную цистерну на корме. Скала работал на совесть. Пыхтя и сопя, он усердно тер переборки железной щеткой. Балалайкина работа не вдохновляла. Он забрался в более-менее сухое место между шпациями и, прикрыв глаза, стал мечтать. Неудачи последнего времени слегка поохладили его пыл, но стремление каким – либо образом резко улучшить свое бренное существование продолжали будоражить его фантазию. Какого-нибудь конкретного плана, как занять в мировом сообществе более достойное положение, у него не было. Он успокаивал себя тем, что все произойдет как-то само собой. Весь путь к богатству и славе его воображение прокручивало в ускоренном режиме. Это было неинтересно. Самое главное начиналось потом, когда уже есть и деньги, и почет. Он представлял себя на шикарной яхте. Его окружают грудастые блондинки, милые, как кошки, и такие же глупые. Миша берет трубку и по спутниковому телефону звонит в покинутую им Россию. Звонит своему товарищу. «Привет, Максим! Как дела?» – «Это кто? Ты что ли, Балалайкин?» – «Да, я» – «А где ты?» – «Я – на Гавайях. Отдыхаю на своей яхте» – «Где?!! На чем?!!» – «Чем занимаешься, Макс?» – «Дома канализацию прорвало. Устраняю. Потом, когда закончу, пойду искать хлеб. Говорят, в 10 микрорайоне есть. Очередь, правда, два километра» – «Ну, ладно, пока. Пора ужинать» – «А что у тебя на ужин?» – «Омары, креветки, запеченная каракатица. На десерт – ананасы и бананы» – «Ух ты! Здорово!»

Большая капля конденсата, смешавшись с ржавчиной и приобретя от этого бурый оттенок, обретя необходимую массу, оторвалась от подволока, преодолев короткое расстояние, смачно шлепнулась на лицо Балалайкина. Приятный диалог, звучавший в фантазиях Михаила, прервался. Он недовольно открыл глаза и осмотрелся. На расстоянии протянутой руки он увидел прикрученный к переборке пакет коричневого цвета. Слегка озадаченный, Миша отвязал его и открыл.

Олег, работавший невдалеке, услышал приглушенный вскрик.

– Миша, ты чего там?

Гробовая тишина заполнила отсек. Балалайкин смотрел на прозрачные камешки и молчал. Бриллианты весело лучились от едва пробивавшегося через люк света. Мишин мозг завис.

– Балалайкин, ты че? Что с тобой? Чего молчишь? – заволновался Олег.

Миша очнулся. Выйдя из ступора, он нарочито громко сказал:

– Все нормально, Скала. Работаю.

– А чего кричал?

– Палец поранил.

Первый шок у Миши прошел. Сверкая не хуже бриллиантов, он спрятал пакет за пазуху и полез наверх.

– Шабашим, Скала. Пора и перекурить.

Внутренняя жизнь Балалайкина после шальной находки круто изменилась. Однако внешняя продолжала оставаться прежней – он очень боялся, что команда заметит довольство на его лице и что-нибудь заподозрит. На всякий случай, он стал еще большим пессимистом, чем был. Зато, придя к себе в каюту, он тут же начинал отчаянно мечтать.

Судно же, не заметив крутого перелома в судьбе одного из своих матросов, подошло к берегам Африки. Местный грузовой терминал не отличался высокой пропускной способностью и «Океанская надежда» жарилась на рейде, ожидая очереди. Используя неожиданный отдых, народ развлекался, как мог. Славик в каюте в очередной раз паковал японские трофеи. Олег тягал на бот-деке гири, вымещая излишнюю энергию из своего организма. Крошкин у себя в каюте примерял многочисленные вещи, приобретенные в портах захода и репетировал перед зеркалом амбициозное возвращение домой. Николаич на мостике изучал документы и карты и тосковал по дому. Андрей и Вадик, воспользовавшись неожиданной паузой, занялись рыболовством. Ловить решили акулу.

– Потом сфоткаемся с ней, – агитировал партнера Мелкий.

– И печень у нее вкусная, – осторожно заметил Сочинцев.

Не слишком рассчитывая на удачу, ловцы опустили мощный крючок, с нанизанным на него увесистым куском мяса, на толстой леске в воду. Как только наживка погрузилась в море, последовал мощный рывок и Вадик, державший катушку, на которую была намотана леска, упал и заскользил худым своим телом по палубе к борту. Отчаянно крича, он мертвой хваткой держал катушку. Древний инстинкт охотника придавал ему силы. Мелкий пассивно наблюдал за динамично развивающимися событиями, лишь разинув рот. Вадик зацепился за леерное ограждение и в море не упал. Андрей, очнувшись от временного ступора, выхватил из рук Вадика леску и ловко намотал ее на находящийся рядом кнехт.

– Поймали! Акулу поймали! – кричал Мелкий, помогая подняться Сочинцеву.

Механик, пережив небезопасное приключение, его радости не разделял.

– А как мы ее вытащим?

Мелкий немного подумал и засиял:

– Есть идея!

Взяв выброску, они сделали вокруг лески петлю. Потом опустили удавку поближе к воде.

– Теперь давай вместе сделаем. Ты приподнимаешь акулу, на сколько сможешь, а я – затягиваю аркан, – штурман был возбужден и его слюна горячими каплями била по лицу Вадима.

– Хорошо, хорошо, я все понял.

– Поехали!

Сочинцев уперся ногами в кнехт и потянул катушку на себя. Акула, видимо, устав от борьбы, сопротивление оказывала не сильное. Через время она показалась на поверхности. Это была рыба-молот. Мелкий быстро опустил удавку, зацепил ее за рога-глаза морской хищницы и резко затянул.

– Есть!

– А дальше что?

– Сейчас конец наматываем на турачку брашпиля и тянем.

Вадик сбегал в машинное отделение и дал питание на брашпиль. Турачка крутилась, рыба-молот медленно поднималась вдоль борта. Когда она была уже на палубе, возник вопрос, что с ней делать дальше.

– Давай ее пока в бассейн бросим, а завтра что-нибудь придумаем. Может Лысый из нее рыбных котлет понаделает. Ну, и здоровая же она. Ладно, давай, потащили.

С трудом подняв двухметровую слегка притихшую рыбину, друзья отнесли ее в бассейн.

День катился к своему завершению, обещая скорую прохладу. Ночью было тихо, как в клубе глухонемых.

Утром Брумбель проснулся в прекрасном расположении духа. У людей, переваливших за пятый десяток, это бывает довольно редко. Поэтому капитан решил углубить позитив. Он взял полотенце, надел плавки и шлепанцы и пошел к бассейну. Слегка размявшись и похлопав себя по бокам, он разогнался и прыгнул в бассейн. Приятная прохлада с брызгами приняла его в свои объятья. Тело, приобретя необходимый тонус, пело от счастья. Николаич, переполненный бодростью и душевной гармонией, открыл под водой глаза. В полуметре от него неизвестное чудовище висело в толще воды, лениво перебирая хвостом. Взгляд его расположенных на рогах глаз был зловеще спокоен.