– Это она к тебе из-за Джеды придирается, да? – вспомнила я свой визит в «Пушистую Братву».

– Это она ко мне по жизни придирается, – пожал плечами Драгон.

– Потеснись на пьедестале любимчиков, – хихикнула я. – Готова поспорить, я теперь у нее цель номер один.

– Наслышан. Ты что, правда посоветовала ей успокоительное?

– Мне показалось, она перенервничала, – поморщилась я, а Бриар снова засмеялся.

– Я думал, Джей преувеличила. Готова прокатиться на мотоцикле?

– Да, – улыбнулась я и вскочила на сиденье еще раньше, чем он обернулся. Кажется, это произвело на него впечатление.

После всего произошедшего проблемы у меня возникали только с машинами. Вспомнив поездку с Риком до города, тошноту и будто давящие со всех сторон стены, я содрогнулась.

Снова приподняв бровь (держу пари, это его особая фишка), Бриар протянул мне шлем, висящий до этого на руле.

– А ты? – удивилась я, не увидев второго.

– У меня только один, и тебе он нужнее. Поверь. – Драгон подмигнул, наблюдая, как я напяливаю разукрашенную, как и мотоцикл, каску.

Я почему-то поверила. Уж больно уверенным он выглядел, да и весь этот брутальный образ…

Брендон, заткнись. Никаких романов. Окончить школу, получить аттестат, уехать подальше. Простой план, вот его и придерживайся.

Тем временем Бриар завел мотоцикл с одного движения, изящно, насколько это вообще было возможно, сел и обернулся:

– Держись крепко.

Я посмотрела вниз и, не увидев поручня, оторопело уставилась на него:

– За тебя?

– Ну не за себя же? – закатил он глаза.

Чувствуя, что краснею, я неуверенно обняла его за пояс, сразу же ощущая под пальцами ткань майки (застегнуть куртку Бриар не удосужился), а затем тепло его тела вместе с твердыми мышцами подкачанного брюшного пресса. Точнее, жар, будто к печи прикоснулась.

– У тебя нет температуры? – перекричала я мотор.

– Просто я горяч, – ответил Драгон, и я порадовалась, что парень отвернулся и не видит румянца, вызванного двусмысленностью его фразы и залившего мои щеки.

До моего дома мы добрались минуты за три. Драгон вел быстро, явно превышая скорость, однако соблюдая все остальные правила дорожного движения. Я даже не стала спрашивать, откуда Бриар знает мой адрес. Чертовы маленькие городки.

Заглушив мотор у тротуара напротив, парень выставил подножку, и я неохотно слезла. Хотелось покататься еще.

А может, просто еще крепко подержаться за него? – ехидно заметило мое больное подсознание.

Сглотнув, я не нашлась с ответом, прекрасно зная, что в чем-то оно право.

Протянув владельцу шлем, сунула тут же замерзшие руки в карманы куртки и неуверенно переступила с ноги на ногу, не зная, как поступить. С одной стороны, можно было бы пригласить его на чай и впервые за долгое время поболтать с ровесником. Да, неплохой вариант, если бы он был девушкой. С другой – Бриар может расценить сие как нечто этакое, да и чего греха таить, я тоже.

Дилемму разрешил сам Драгон:

– Ладно, выздоравливай, я обратно в школу. У меня еще литература и сестру нужно домой отвезти.

Это звучало как оправдание, и я поняла, что ему самому не особо хочется уезжать. Облегченно вздохнув, выдавила улыбку, скрывая огорчение, неизвестно как и откуда появившееся.

Очень даже известно как и откуда, – откровенно развеселилось мое второе «я».

Тяжело вздохнув, я решила, что впредь буду игнорировать подобные выпады. Тогда ей надоест, и она отстанет.

Ага, мечтай. Ты не забыла, что я твоя совесть?

– Хорошо. Драгон… спасибо, что подвез и вообще помог, – искренне поблагодарила я, встречаясь взглядом с его необычными янтарными глазами. – Драгон – это «дракон», верно?

– Не за что, – кивнул парень. – Да, дракон. Родительская причуда. Зови меня просто Драг.

– А ты меня Ри.

– Договорились. До завтра.

– До завтра. Наверное. Может, завтра я поставлю рекорд и даже не успею ступить на территорию школы.

Он засмеялся, нацепил шлем и, заведя мотоцикл, уехал, быстро скрывшись за поворотом.

Развернувшись, я почти бегом направилась домой и только в прихожей, закрыв дверь на все замки, устало съехала вниз по стене.

Спина снова заныла, но к такой тупой боли я была привычна, поэтому просто отмахнулась от нее, понимая, что лекарства здесь не помогут.

А вот если бы ты не ушла…

А вот если бы ты заткнулась…

Да, план с игнорированием выгорел. Удивительно. Я умудрялась бесить саму себя одной фразой. Сунув руку в карман куртки, наткнулась на мобильный. Это стало знаком позвонить Рику. В очередной раз убедившись, что в таких городках, как Вэндскоп, ничего не скроешь, я решила сама рассказать дяде о своем первом «обморочном» дне в школе, пока этого не сделал кто-нибудь другой.

Конечно, он тут же засыпал меня вопросами о моем нынешнем самочувствии и предложил приехать, «присмотреть» за мной. Поскольку мы оба плохо представляли себе, как это будет, мне не составило особого труда уговорить его оставаться на работе. Я пообещала, что просто лягу спать и в его присутствии нет необходимости.

Отключившись, я встала с пола, повесила куртку на крючок, разулась и, устало топая, поднялась в комнату.

Здесь ничего не изменилось. Так и не собранная в утренней спешке постель, Хана, свернувшаяся крохотным клубочком среди одеяла, разбросанная одежда… Убирать все это было лениво, поэтому я просто разделась и нырнула в кровать, собираясь воспользоваться единственным услышанным советом доктора Эндрис.

Угу. Спать она собралась. А подумать ни о чем не хочешь, нет?

Например? – непонимающе пробормотала я.

Позор из всех позоров… Все еще хуже, чем я думала!

Может, объяснишься? – разозлилась я.

Нет уж, подожду, пока до тебя самой дойдет… Это надо же… Бревно в глазу не заметить…

Что я могла не заметить? – встревоженно спросила я. – Кто-то из… них здесь?

Нет, это я сказала бы тебе сразу, да еще бы скорости придала.

Чуть успокоившись, перевернулась и обняла подушку руками. Мне только загадок, подбрасываемых подсознанием, не хватало.

Как всегда, оставшись наедине с собой, я не смогла убежать от мыслей о прошлой жизни, как ни старалась и ни зарекалась.

Почему-то хотелось с головой спрятаться под одеяло и провалиться в бесконечное забытье. Любая мысль о той, другой жизни отзывалась тупой ноющей болью, и от нее отмахнуться, как от физической, не получалось.

Те, кто говорит, что время лечит, – жестоко ошибаются. По-настоящему исцеляет только потеря памяти. И я не знаю оружия или пытки страшнее, чем воспоминания. Хорошие или плохие, в свой, особый, момент ранить может каждое.

На следующий день все было значительно лучше. Я встала вовремя, а потому была возле школы еще за двадцать минут до занятий. На этот раз парковка и маленький дворик оказались забиты галдящими группами ребят.

Едва ступив за ограду, налетела на какого-то парня, привлекая внимание тех, кто стоял неподалеку. К тому времени как я, быстро извинившись, направилась к административному корпусу, до которого вчера не добралась, на меня уже глазели едва ли не все присутствующие.

Краем глаза я заметила, как от самой большой группы отделился высокий блондин и устремился мне наперерез.

– Привет! – улыбнулся он, взлохматив волосы.

– Привет, – неуверенно поздоровалась я.

– Ты Виктория, да?

– С утра еще имя не меняла, – излишне резко ответила я и тяжело вздохнула.

Подобные вспышки возникали всегда, если я чувствовала себя некомфортно или что-то не понимала.

– Ладно, извини. Да, я Виктория, а тебя как зовут? – Я постаралась сгладить резкость доброжелательной улыбкой.

Парень тряхнул головой:

– Да ничего, бывает. Новенькая, переезд и все такое… Кто угодно срываться начнет. Я – Джек Шипер.

– Приятно познакомиться, – кивнула я, пожав его озябшие пальцы.