Исследование Вернер сильно расширяло те условия, которые постулировались как «неблагоприятные». Ребенок входил в изучаемую группу, даже если он жил в неполной семье с абсолютно нормальными материальными условиями существования.

Самое первое исследование жизнестойких детей (Pines, 1979) проходило в негритянских кварталах и трущобах Миннеаполиса. Эта работа показала меньший процент жизнестойких детей, выживающих в неблагоприятных условиях. Их оказалось 14 человек среди 102, участвовавших в исследовании.

Мы считаем, что можно утверждать, что феномен жизнестойкости и то, что Роберт Лэнг упоминал как врожденную онтологическую уверенность, есть феномены чрезвычайно сходные, если не аналогичные. Пять перечисленных выше психологических свойств жизнестойких детей характеризует их как людей, обладающих врожденно высоким чувством собственной отдельности (независимости их «Я» от окружающих внешних условий).

Пользуясь языком предыдущей главы, такие дети имеют от рождения хорошо сформированное, устойчивое и ярко выраженное «Я»-чувство. Именно «Я»-чувство, а не «Я»-концепцию, так как максимальные тяготы их жизни приходятся на период раннего детства, на протяжении которого «Я»-концепция считается ^сформированной.

Только стойкое чувство «Я» может позволить таким детям чувствовать себя уверенными перед лицом агрессивной по отношению к ним внешней среды.

Чрезвычайно интересным в этой связи нам представляется тот описанный в литературе факт, что около 10–15 % людей в популяции, сталкиваясь с наркотическими веществами, причем не только с галлюциногенами, но и с самыми сильными из них, например с героином, испытывают минимально выраженные симптомы зависимости. За годы работы нам пришлось столкнуться лишь с 14 подобными случаями. Если рассматривать жизнь этих пациентов ретроспективно, то выяснится, что судьба по крайней мере восьми из них позволяет причислить этих людей к повзрослевшим «жизнестойким детям».

Как мы уже видели выше, примерно те же 10–20 % людей будут относиться к ощущениям во время приема LSD как к субъективно-неприятному внедрению в душу чего-то чуждого их индивидуальности. По всей видимости, мы можем предположить, что эти люди, точно так же как и жизнестойкие дети, имеют врожденно сильное и устойчивое «Я»-чувство.

Именно оно позволяет им сохранять онтологическую уверенность при воздействии агрессивного химического фактора, угрожающего личности уничтожением или необратимыми изменениями. Точно так же врожденно могучее «Я»-чувство ценности собственной индивидуальности позволяет жизнестойким детям сохранить уверенность при воздействии агрессивных факторов социума.

Если социализм представляет собой «дионисический», растворяющий личность «социальный наркотик», то мы вправе ожидать, что даже в самые страшные времена его воздействия среди населения нашей страны сохранится от 10 до 20 % «жизнестойких детей», которые пронесут факел значимости человеческой личности через горнило любых испытаний.

Насколько известно, не выработано еще сколько-нибудь корректных психологических методик, чтобы напрямую, количественно исследовать структурированность, границы и динамику человеческого чувства собственной индивидуальности.

Можно подступить к подобной задаче, использовав естественную составляющую самого чувства «Я» — ответственность.

Американский профессор психологии Джулиан Роттер (специализировавшийся поначалу в области химии и участвовавший одно время в экспериментах с LSD) утверждал, что наблюдается серьезное различие в психологии людей, зависящее от того, на кого человек возлагает ответственность за происходящие в его жизни события.

Роттер, исходя из теорий Скиннера, ввел понятие «ожидания». Подразумевалось, что каждый человек в любой психологической ситуации находится как бы в ожидании поощрения.

В ходе экспериментов выяснилось, что есть люди, уверенные в том, что их собственное поведение создает положительное подкрепление их деятельности. Такие испытуемые были убеждены, что наказание и поощрение существуют внутри их самих, являются продуктами деятельности их собственной психики. (По М. Мид «Я»-концепция таких людей выполняет функцию «защитника».) Ответственность за результат своих действий они возлагают прежде всего на самих себя.

Роттер назвал эту группу лиц «людьми с интернальным (внутренним) локусом контроля» (имеется в виду, что рычаги контроля и ответственности за поведение помещены «внутри» их личности). Само существование таких людей полностью опровергало теории Скиннера — эти люди не предоставляют экспериментатору возможности управлять собой с помощью поощрения или наказания.

С другой стороны, выяснилось, что существует группа испытуемых, которым свойственно любые результаты собственного поведения считать делом рук судьбы, случая или расположения (нерасположения) начальства; то есть ответственность за свои поступки они возлагают на некие внешние факторы, находящиеся за пределами их собственного тела и души. Таких людей психолог назвал «людьми с экстернальным (внешним) локусом контроля».

В первом случае человек объясняет значимые для него события как результат своей собственной деятельности. Во втором — он считает такие события результатом деятельности чуждых его личности сил.

Роттер доказал, что «локус контроля» (позиция личности на спектре «интернал» — «экстернал») универсален по отношению к любым ситуациям, с которыми сталкивается человек. Один и тот же тип контроля характеризует модель его поведения как в полосе неудач, так и в дни успехов.

«Экстерналы», по Роттеру, страдают неуверенностью и беспомощностью. Они склонны к конформизму (соглашательству), у них гораздо слабее, чем у «интерналов», выражена воля к осуществлению своих целей.

Все это позволяет предположить, что понятие «экстернальности» отражает внешние, осознаваемые элементы человеческого поведения, соответствующие внутреннему, бессознательному состоянию картины онтологически неуверенного «Я» в модели Роберта Лэнга.

Допустив, что человек со слабо выраженным чувством собственной индивидуальности испытывает потребность переложить ответственность (локус контроля) за свои поступки на кого-то или что-то вне себя, можно предположить, что «экстерналы» склонны к быстрому формированию зависимости от галлюциногенов, равно как и от любых других психоактивных веществ. Они будут зависимы и от других, не химических, факторов внешней среды, в том числе и от людей, которые возьмут на себя ответственность за их поведение — «начальства», терапевтов-фасилитаторов, жен и мужей и т. д.

«Интерналы», наоборот, воспринимают наркотики и авторитарную идеологию как факторы, мешающие реализации их самостоятельной жизненной позиции, — чуждые врожденно стойкому чувству «Я».

Автору за длительный промежуток времени удалось обследовать по тесту Роттера 11 человек, судьба которых позволяла уверенно относить их к числу повзрослевших «жизнестойких детей». Все они, по всем шкалам теста Роттера, были классическими «интерналами».

Нужно остановиться еще на двух, очень важных вопросах:

Во-первых, Дж. Роттер и Р. Лэнг не считали свои представления о «локусе контроля» и, соответственно, «онтологической уверенности» некими новыми типологиями личности. Все эти термины описывают экзистенциальные характеристики человеческого «Я» — как бы полюса или полярности многогранного и многомерного кристалла индивидуальной человеческой души. Понятия отражают не типы личности, а ее свойства.

Во-вторых, состояния души, которые описывают термины Роттера и Лэнга, близки, но не идентичны юнговскому «понижению умственного уровня» (или «снижению порога сознания»). Жане и Юнг определяли с их помощью патологическое, возникающее под влиянием определенных условий (при воздействии лекарств, например) состояние сознания. Роттер и Лэнг своими понятиями характеризуют людей, для которых некоторое «понижение умственного уровня» является постоянной и нормальной формой существования сознания.