Постановка минного заграждения в районе Талиенванского залива, в одной из бухт которого находился порт Дальний, была предусмотрена планом войны. 27 января 1904 г. туда был послан минный заградитель «Енисей» под охраной крейсера «Боярин». Заградитель должен был выставить мины заграждения в северном и южном проходах и после этого организовать выход пароходов из порта Дальний. По прибытии к месту назначения «Енисей» приступил к постановке мин, а крейсер «Боярин» вернулся в Порт-Артур. В течение двух дней «Енисей» выставил на подходах к порту Дальний 320 мин. (По другим данным, он выставил 402 мины.)
29 января «Енисей», выведя пароходы из Дальнего, выставил последние 22 мины у острова Сан-шан-тао. Но две из этих мин всплыли. Командир «Енисея» капитан 2 ранга Степанов решил расстрелять их, для чего приказал дать задний ход, чтобы приблизиться к минному заграждению. Маневр этот был очень опасным, так как заградитель могло снести ветром на собственное минное заграждение. Так и произошло. Расстреляв всплывшие мины, «Енисей» дал передний ход, в этот момент раздался взрыв, и «Енисей» начал тонуть. «Неожиданный взрыв ошеломил всех, но, несмотря на это, команда заградителя работала быстро и в полном порядке. Шлюпки были спущены и через 15 минут отошли от борта тонущего корабля, подобрав находившихся в воде людей. Командир «Енисея» капитан 2 ранга Степанов до последнего момента находился на мостике и, распоряжаясь спасением людей, погиб вместе с кораблем» [58. Кн. 1. С. 71].
Получив донесение о подрыве «Енисея», из Порт-Артура в Талиенванский залив немедленно были посланы крейсер «Боярин» и четыре миноносца. Перед выходом командир крейсера капитан 2 ранга Сарычев был предупрежден о том, что залив минирован, но точное место поставленных «Енисеем» мин было командованию неизвестно. 29 января около 4 часов дня «Боярин» при подходе к острову Сан-шан-тао наскочил на мину, выставленную «Енисеем», и стал медленно погружаться в воду. Сарычев решил, что положение безнадежно, и приказал оставить корабль. Через час команда бросила корабль и перешла на подошедшие к борту миноносцы. Командир, не дождавшись, когда «Боярин» затонет, приказал идти в Порт-Артур.
Крейсер же еще два дня оставался на плаву, и лишь на третий день разыгравшийся шторм отнес его на минное поле, где он вторично подорвался и только после этого затонул. Так по вине командира корабля погиб крейсер «Боярин».
По сему поводу в монографии В.А. Золотарева и И.А. Козлова «Русско-японская война 1904–1905 гг. Борьба на море» говорится: «Гибель “Енисея” и “Боярина” особенно убедительно показала слабую тактическую подготовку офицерского состава русского флота и непонимание высшим командованием обстановки, сложившейся в районе боевых действий в первые дни войны. Посылая заградитель “Енисей” с полным запасом мин (свыше 400) на выполнение ответственного задания, командование эскадры и начальник временного морского штаба наместника контр-адмирал Витгефт, отдавший приказание о минировании Талиенванского залива, даже не подумали о том, чтобы как-то обеспечить “Енисею” безопасную постановку мин. Ведь японские корабли могли в любой момент появиться в этом районе и уничтожить заградитель со всем запасом мин, которых и без того было недостаточно. Направляя “Енисей” в Талиенванский залив, командование не дало командиру точных указаний о месте постановки мин, в результате чего подорвался на минах и погиб крейсер “Боярин”, посланный в этот же район без знания и учета минной обстановки. Тактически неправильно действовал и командир заградителя “Енисей”, который в целях уничтожения двух всплывших мин стал маневрировать в минноопасном районе и погубил корабль. Еще хуже поступил командир крейсера “Боярин”, который нарушил важнейшее требование устава. Он оставил корабль, не приняв всех мер сначала к его спасению, а затем уничтожению крейсера, что могло привести к захвату корабля противником. Таким образом, оба корабля, представлявшие большую ценность для русского флота, погибли на своих минах в результате тактически неграмотных действий командования флотом и командиров кораблей» [29. С. 91].
После боя 27 января 1904 г. адмирал Того не решился на новую атаку русской эскадры на рейде Порт-Артура, а предпочел использовать старое морское оружие — брандеры. Для этого пять торговых пароходов были нагружены взрывчаткой и зажигательными веществами. Эти суда должны были войти ночью в гавань Порт-Артура, подойти к русским кораблям и взорвать их вместе с собой. Управлять брандерами было поручено 77 добровольцам из офицеров и нижних чинов.
Перед отправлением прошла большая торжественная церемония. На борту крейсера «Асама» капитан Иоширо, взяв в руки большой серебряный кубок, подаренный ему наследным принцем, наполнил его водой и, обращаясь к команде брандеров, сказал: «Вы идете запирать вход в гавань Порт-Артура. Из тысячи только один может быть шанс, что вы вернетесь живыми. Я чувствую то же, как будто посылал бы собственного сына, но если бы я имел сотню сыновей, то я хотел бы послать их на такое дело, а если бы я имел одного сына, то сам пошел бы вместе с ним. При исполнении вашего долга, если будет оторвана одна рука, действуйте другою, если будут оторваны обе руки, действуйте ногами, если будут оторваны ноги, действуйте головой, но исполняйте приказания вашего командира. Я посылаю вас на смертное дело и не сомневаюсь в том, что вы готовы умереть. Исполнение вашего долга зависит от пренебрежения жизнью. Подымая этот кубок воды, я не хочу поддержать вашу храбрость, но чтобы вы считали себя как бы обреченными на смерть[34]. Большой стыд был бы, если бы наши люди отступили перед смертельной опасностью. Я уже вперед вижу тот счастливый день, когда вы вернетесь с успехом.
Передайте вашу жизнь в руки Творца и приступите к исполнению вашей почетной обязанности».
11 февраля в 2 ч ночи брандеры «Тяньдзин-Мару», «Хококу-Мару», «Джинсен-Мару», «Буйио-Мару» и «Бишиу-Мару» в сопровождении миноносцев «Кагеро», «Муракумо», «Сирануи» и «Югири» подошли к входу в гавань Порт-Артура. Как уже говорилось, у входа в гавань в ночь на 27 января сел на мель торпедированный броненосец «Ретвизан», который наполовину закрывал вход на внутренний рейд. Для защиты броненосца от атак японских миноносцев было выставлено два ряда противоторпедных сетей. Для связи с флагманским броненосцем «Петропавловск» с «Ретвизана» на флагман были проведены телефонные кабели. Кроме того, «Ретвизан» был соединен с телефонной станцией Порт-Артура.
В 2 ч 45 мин вахтенные «Ретвизана» заметили в темноте миноносец «Кагеро». Через несколько секунд миноносец был освещен прожектором с береговой батареи, а «Ретвизан» открыл огонь из орудий правого борта. Стрельба продолжалась не более минуты, так как «Кагеро», сблизившись с «Ретвизаном» на три кабельтовых (550 м), выпустил торпеду и вышел из луча прожектора. Торпеда прошла мимо заграждения и выскочила на берег.
В 3 ч 05 мин был обнаружен второй японский миноносец, «Сирануи». Он шел прямо на «Ретвизан» и находился уже в 4–5 кабельтовых (730–915 м) от него. За «Сирануи» шли «Муракумо» и «Югири», державшиеся ближе к Тигровому полуострову. По японским миноносцам одновременно открыли огонь «Ретвизан», дежурные эсминцы и береговые батареи, охранявшие проход. Японские миноносцы выпустили торпеды, не нанесшие вреда русским кораблям, и стали спешно уходить из лучей прожекторов. «Муракумо» вдруг остановился из-за неисправности рулевого управления, как утверждали японцы, по русским же данным, миноносец был поврежден русским снарядом, так как видели, что из него валил пар.
В этот момент с «Ретвизана» заметили, что из-за «Муракумо» показалось большое облако дыма, потом появились два парохода, пришедшие на створ входных знаков и повернувшие на броненосца: первый — на его середину, второй — на форштевень. «Ретвизан» перенес огонь на эти пароходы, что дало возможность японским миноносцам вывести «Муракумо» из зоны обстрела. А пароходы, невзирая на шквальный огонь с «Ретвизана», продолжали приближаться.
