Марсьяль Пьюбран опустил голову.

– Вы пошли подслушивать под дверь племянницы после того, как услышали, что Камаронес мне звонит?

– Да, и я рассказал об этом звонке Марку. Поверьте, я не хотел сделать ничего плохого.

– Скотина!

– Вы плохо воспитаны, господин Кесси, и совсем не знаете чувства меры, поучитесь у вашей кузины.

– Это она все придумала!

– А вы к тому же еще и трус.

– Я не собираюсь подставлять свою голову.

– И тем не менее вы рискуете ее подставить. Вы обвиняетесь в убийстве Мануэля Камаронсса.

– Это не я!

– Вам не повезло: когда я приехал, он еще был жив и назвал ваше имя.

– Зачем он к нам приперся?! Я любил Мартину! Когда я узнал, что она принадлежит другому, я чуть было не убил их обоих.

– Вы довольствовались мексиканцем. Одной руки вам было вполне достаточно, чтобы с ним разделаться, тем более – он был безоружен.

– Один из нас был лишний.

Шенебур уточнил:

– Господин Кесси, рассматриваю ваш ответ как признание, сделанное в присутствии свидетелей.

Марк пожал плечами.

– Мне уже все равно.

Невик позвал Ратенеля.

– Инспектор, уведите господина Кесси. Он обвиняется в убийстве и в соучастии в убийстве.

Послышался щелчок застегивающихся наручников. Комиссар объявил:

– Мадемуазель Пьюбран, именем закона вы арестованы! Вам…

Мартина не двигалась. Тьерри подошел к ней. Казалось, она уснула в кресле. Он дотронулся до нее, и она чуть не соскользнула на пол. Он наклонился к ее губам и почувствовал запах цианистого калия. Он выпрямился.

– Она мертва.

– Мертва?

– Она отравилась. Она была не создана для суда… по крайней мере для земного.

Поздно вечером, закончив свой доклад, который немедленно был передан судье, и приняв поздравления прокурора – кстати, они оба перед ним извинились – Тьерри, наконец, смог пойти к Эскорбьякам, чтобы все подробно им рассказать. Эрмина долго не могла прийти в себя, когда узнала, что женщина способна на такой жуткий расчет и на убийство только для того, чтобы утолить свою страсть. Она вздохнула.

– Да, Тьерри, ты чуть было не влип.

– Не знаю…

Пьер оборвал разговор на эту тему и полюбопытствовал:

– А мексиканец правда был еще живой, когда ты его нашел?

– Нет.

– Ну, ты даешь!

Эрмина заключила:

– Во всяком случае, Мартина вас всех обвела вокруг пальца.

– Не меня.

– Не говори, что ты знал, что она отравится.

– Нет, но когда она предложила подать аперитив, я догадался, что она что-то замышляет. В ее глазах было написано, что она признает поражение. Когда же она вышла из гостиной, я подумал, что она попытается сбежать, но я ее недооценил. Она вернулась, и я почувствовал, что финал близок. А когда она села со стаканом в руке в кресло в глубине комнаты, немного в тени, я понял, что именно должно произойти.

– Ты мог бы помешать ей покончить жизнь самоубийством. Она заслуживала того, чтобы предстать перед судом.

– Безусловно.

– Так почему ты этого не сделал?

– Сам не знаю… Может быть, из-за нашего разговора в Кажарке.