А когда она поднесла свою руку в перчатке ко рту, чтобы подавить готовый вырваться крик, у меня не осталось никаких сомнений.

– Не падайте в обморок,– сказал я, резким движением схватив ее за руку,– бывают люди похуже меня.

– Боже мой! – пробормотала она.

– Мир тесен, не правда ли? Если не сшибаюсь, мы с вами уже встречались.

Она не пыталась отрицать.

Ее наполненные ужасом глаза, казалось, не могли оторваться от моих губ, на которых я бессознательно пытался изобразить нечто вроде улыбки.

Совершенно не владея собой, она утвердительно кивнула головой:

– Да, да… кажется…

Ее глухой голос казался усталым. Впрочем, все в ней так и кричало о полном изнеможении.

Проходящего мимо мальчишку развеселила наша поза ссорящихся любовников, и он еще не раз обернулся, глядя на нас с идиотской улыбкой.

– …О! Отпустите меня, месье, прошу вас. Вы делаете мне больно.

Вполне возможно, что, действуя бессознательно, я сжимал ее руку больше, чем требовалось.

– Дудки!– сказал я,– чтобы вы тут же удрали? Поскольку судьба нас свела, пойдем поговорим по-хорошему.

– Если хотите,– ответила она обреченно.

Я отпустил ее руку.

Она стояла передо мной, как вкопанная, не делая ни одного жеста. Мне это не понравилось. У меня едва не появилось желание, чтобы она бросилась бежать. Тогда бы концы сходились с концами. А эта перепуганная девушка…

У меня было такое ощущение, что я пытаюсь принести воды в сите… Ну и горе мне с моим воображением!

– Пойдемте в мой офис,– сказал я.

– Ваш офис?

– Надо же где-нибудь поджидать удачу. Вот я и снял себе офис для этой цели. Большую часть времени там я и сплю. Это как раз напротив. Только дорогу перейти. Мы будем одни, в спокойной обстановке.

Я снова взял ее за руку, она кивнула головой и покорно пошла, не оказывая сопротивления.

Мы молча поднялись по лестнице. Я не ошибся хотя бы в смысле ее ножек: они были очень красивы.

Поднявшись на второй этаж, она тут же заметила на моей двери табличку, сообщавшую о роде моих занятий. Сначала она на мгновение застыла, потом отшатнулась.

– Поли… вы полицейский?

– Частный детектив. Это не имеет большого значения. Не бойтесь.

Я отступил в сторону, давая ей пройти. Переступая порог Агентства Фиат Люкс, она пробормотала какую-то неразборчивую фразу. Может быть, молитву. В наши дни религия проникает в самые невозможные места, и ее приспосабливают черт знает к чему. При виде того, что я притащил из своего похода в табачную лавку, глаза Элен расширились до размера обычной нелетающей тарелки.

– Меня ни для кого нет,– объявил я.

И пригласил таинственную блондиночку в святая святых Агентства, а она тут же наполнила ее своим дурманящим ароматом.

– Садитесь,– предложил я, закрыв обитую дверь.

С отсутствующим взглядом она рухнула в первое попавшееся кресло, не бросив ни одного взгляда на окружающую обстановку. А между тем на стене в застекленной рамке висел липовый диплом с моим именем и хвалебным отзывом, портрет парня в пиджаке, который, видимо, решал сложную проблему, а может, думал о своем сборщике налогов, короче говоря, судя по выражению его физиономии, находился в незавидном положении, а также фотография в полный рост нагой дамы образца 1900 года, завернувшейся в свою шевелюру до самых ступней ног, которые у нее были великоваты. Неизвестно, где витали ее мысли в этот момент. Я имею в виду блондинку. Может быть, у Кабироля? Мысленно я опять увидел мертвого ростовщика под полками, уставленными старыми и жалкими вещами бедняков, среди которых – плюшевый мишка, вырванный из ручонок ребенка разорившихся родителей.

Выругавшись про себя, я подошел к блондинке и получше ее рассмотрел. Ей не было еще и двадцати двух – очень красивая, прекрасно сложена, и в любом положении, будь то стоя, сидя или лежа, заслуживала того, чтобы ею заняться. В конечном итоге – еще более сенсационная, чем я оценил ее первый раз в тот день.

– Я чувствую себя получше, чем позавчера,– сказал я,– зато с вами, видать, неладно. Хотите чего-нибудь подкрепляющего? Мне кажется, вам это необходимо.

Никакого ответа. Только еле заметный кивок головой, может быть, непроизвольный, но который я истолковал как знак согласия. Пошел в кладовую рядом за набором предметов для пьяницы-домоседа. До моего возвращения она не пошевельнулась. Я наполнил стаканы.

– Не познакомиться ли нам?– предложил я.– Меня зовут Нестор Бюрма, вы видели это имя на табличке, когда входили сюда. А вас?

– Одетта Ларшо,– ответила она после короткого колебания.

– Это, конечно, шутка?

Она пожала плечами:

– У меня нет настроения шутить.

Я протянул ей стакан:

– Выпейте-ка.

Освободившись от своей сумки и положив пакет на колени, она взяла его немного дрожащими, все еще в перчатках, пальцами. Я молниеносно нагнулся и схватил сумку, пакет свалился с ее колен и остался лежать на полу. Блондинка вздрогнула и слабо вскрикнула в знак протеста, не сделав ни одного жеста, чтобы мне помешать, но половина содержимого стакана пролилась на пол. Она одним глотком выпила оставшееся и ничего не предприняла, чтобы помешать мне рыться в ее сумке.

А там находились обычные мелочи: губная помада, пудреница, флакон духов, носовой платок и т. д.

Я извлек оттуда конверт и прочел вслух написанный на нем адрес: «Мадам Эрнестин Жакье, улица Ториньи…»

– Хотелось бы знать правду, о ком идет речь,– заметил я.

– Это моя мать,– ответила она.

– Второй раз замужем?

– Овдовела и вышла замуж второй раз.

– Вы воруете ее почту?

– Мне понадобилась бумажка для записи… взяла то, что попалось под руку.

Конверт оказался пустым, на обратной стороне виделся штемпель отправителя: нотариус, метр Диану, Бульвар Фий-де-Кальвер, записанное карандашам название журнала мод и дата.

– …Поскольку вы уже производите обыск, то делайте до конца,– добавила блондинка на высоких тонах.– Мое имя – Одетта Ларшо – значится на записной книжке, которую вы все равно найдете.

Я улыбнулся.

– Можно сказать, что алкоголь идет вам на пользу. Вы приходите в себя

– Я согласилась бы выпить еще, если вы не против. Да, он действует на меня хорошо.

Было похоже, она быстро пьянеет. Тем лучше, это облегчит мою задачу. Я опять наполнил ее стакан. Она его пригубила, оставив на краю ярко-красное пятно.

Я продолжил исследование сумки и обнаружил упомянутую записную книжку. Имя Одетты Ларшо фигурировало на месте для записи данных владельца, без какой-либо другой информации. Возможно, это ничего не значило, во всяком случае, я должен был довольствоваться тем, что есть. Я перелистал книжку, в ней оказалось много незаполненных страниц, кое-где попадались короткие заметки, не представляющие видимого интереса.

Я сложил все обратно и застегнул сумку.

– Вы тоже живете на улице Ториньи?– спросил я.

Она осушила свой стакан.

– Да. Это что, запрещено?

Ответ прозвучал, как щелканье кнута. Кнутом в данном случае был алкоголь.

– При чем тут запрещение? Улица, как и все другие.

– Вы ее знаете?

– А что, я должен был бы ее знать?

Она топнула ногой.

– Вы – тупица. Это вот так действуют детективы? Роются в чужих сумках?

– Есть и такие, которые прежде всего обыскивают ту, которой сумка принадлежит. Вам, такой красотке, я не пожелал бы попасть в лапы подобного джентльмена.

– Отдайте мою сумку.

– Пожалуйста.

– Надеюсь, вы нашли там то, что хотели?

– Нет.

– А что вы ищете?

– Револьвер.

Она подпрыгнула на кресле.

– Рев… На кой черт я носила бы с собой револьвер?

– Это точно. Вы правы. Я дурак. В самом деле, зачем револьвер? Ведь вы предпочитаете нож для разрезания бумаги.

Тут будто облако затмило ее взгляд, и задиристый вид, который она на себя напустила, покинул ее, как плохо прикрепленная маска.

– Ах, вот оно что? – прошептала она.

– Не знаю, оно или не оно, но, может быть, вы поможете мне сделать какой-то вывод?