В четвёртом классе я стал пионером. Теперь на моей груди уже был красный галстук, а это особая гордость: «он ведь с красным знаменем цвета одного». В тот день с пионерской линейки летел домой на крыльях…

Старше стали и песни:

Но уже очень хотелось поскорее вырасти, стать комсомольцами. И наши пионерские голоса звучали в комсомольском хоре:

Ребята-октябрята – внучата Ильича. Пионеры – юные ленинцы. Комсомол тоже носил имя Владимира Ильича Ленина. Так с самого детства мы учились и стремились жить по заветам Ленина, на примере всей его жизни.

Напомню об этом тем, кто, начиная с хрущёвских времён, по сей день старается обвинить Сталина в том, что он предал забвению Ленина и его заветы, затмил «культом» своей личности своего учителя, организатора и вождя большевистской партии, создателя и руководителя советского государства – Союза Советских Социалистических Республик. Сказанное выше опрокидывает все эти лживые, нелепые измышления.

Что касается И. В. Сталина, то он в каждом своём выступлении, в каждой публикации говорил о Ленине, как о гениальном вожде и учителе и призывал всех учиться у Ленина, быть его достойными учениками. Особенно ярко это звучало в известной речи И. В. Сталина 11 декабря 1937 года на предвыборном собрании избирателей Сталинского избирательного округа города Москвы.

Вот фрагменты этой речи:

«Избиратели, народ должны требовать от своих депутатов, чтобы они оставались на высоте своих задач, чтобы они в своей работе не спускались до уровня политического обывателя, чтобы они оставались на посту политических деятелей ленинского типа, чтобы они были такими же ясными и определёнными деятелями, как Ленин; чтобы они были такими же бесстрашными в бою и беспощадными к врагам народа, каким был Ленин; чтобы они были свободны от всякой паники, от всякого подобия паники, как был свободен Ленин; чтобы они были так же мудры и неторопливы при решении сложных вопросов, где нужна всесторонняя ориентация и всесторонний учёт всех плюсов и минусов, каким был Ленин; чтобы они были так же правдивы и честны, каким был Ленин, чтобы они так же любили свой народ, как любил его Ленин…» (И. В. Сталин. Соч., т. 14, М. 1948 г., стр. 241–242. Составление и общая редакция – Р. И. Косолапова).

Замечу, что в сталинские годы все советские люди, и взрослые, и дети, поимённо знали всех, кто входил тогда в когорту вождей партии и народа – соратников Сталина: В. М. Молотова, М. И. Калинина, К. Е. Ворошилова, Л. М. Кагановича, Г. К. Орджоникидзе, В. В. Куйбышева, С. М. Кирова. Когда три последних уходили из жизни, в стране был траур, и «мы пионеры – дети рабочих», горевали по поводу их безвременной кончины вместе со всем советским народом.

В ближайшее окружение И. В. Сталина входили также А. А. Андреев, А. А. Жданов, а несколько позже и А. Н. Косыгин. Все они тоже были хорошо известны в советской стране. В 30–40-е и в последние годы жизни И. В. Сталина известность получили также А. И. Микоян, Н. С. Хрущёв, М. А. Суслов. Они тоже многие годы входили в руководящее ядро ВКП(б) и советского государства, шли вместе со Сталиным. Каждый из них оставил свой след, соответственно своей роли и заслугам в деятельности ВКП(б) и советского государства. Никто в партии и в стране, да по всей вероятности, и сам Сталин не мог предположить, что кто-то из них подло поведёт себя после его смерти.

Слов «репрессии» и «ГУЛАГ» мы тогда не слышали, но твёрдо знали, что Троцкий и его сподвижники – Каменев и Зиновьев, прежде всего, – враги партии и Советской власти, советского народа, что они хотели свернуть страну с пути социалистического строительства, с ленинского пути.

В годы нашего пионерского возраста мы уже не видели среди «вождей» ни Рыкова, ни Бухарина. И не слышали их имён. Узнали о них только во время процесса по делу «правотроцкистского блока» и, соответственно, воспринимали их как активных его деятелей.

Да и среди взрослых эти имена были не очень известны. Помнится один случай, относящийся к середине 30-х годов, к тому времени, когда Председателем Совета Народных Комиссаров СССР был уже Вячеслав Михайлович Молотов.

Как-то мы пошли с отцом к одному из его друзей, проживавшему недалеко от нас. В полумраке увидели в углу икону «Божией Матери», а рядом на стене чей-то портрет, изрядно выцветший от времени. На нём был изображён кто-то незнакомый мне. Отец его узнал и вполголоса заметил: «Сними сейчас же. Это – Рыков. Он – враг народа».

Хозяин опешил: «А я и не знал. Висит да и висит. Я даже и не помню, кем он был этот Рыков. Давно как-то в лавке купил и повесил».

Лишь только из газет по мере их «разоблачения», как «врагов народа», а впоследствии из «Краткого курса истории ВКП(б)», узнавали, кто был всегда со Сталиным, с ВКП(б), с советским народом, кто боролся за социализм, а кто вредил партии, народу, Советской власти, социализму…

В 1937–1938 гг. на короткое время «засверкало» ещё одно имя – Ежов. Не столько имя, сколько устрашающий термин – «ежовые рукавицы», которые раздавят «фашистскую гадину», всех врагов Советской власти и трудового народа.

Но как неожиданно это имя и «ежовые рукавицы» объявились, так же очень скоро и незаметно исчезли. Без сожалений. Разве что какое-то время возникал недоумённый вопрос: «Куда он делся?» И почти одновременно такой же недоумённый вопрос возник о Берии, сменившем Ежова на посту наркома внутренних дел: «А этот – кто и откуда?»

Пожалуй, надо сказать и о том, что у нас на Украине были ещё и свои «украинские вожди», руководители КП(б)У и Украинской Советской социалистической республики. В мои пионерские годы на слуху были: П. П. Постышев, В. Я. Чубарь, С. В. Косиор, П. П. Любченко, Г. И. Петровский. Затем в одночасье их имена исчезли. А вместо них появились новые. О судьбе прежних узнали многие годы спустя. Исключение составил лишь Григорий Иванович Петровский, Председатель ЦИК Украинской ССР и Заместитель Председателя ЦИК СССР. Он многие годы работал заместителем директора Центрального Музея В. И. Ленина.

Пожалуй, этим и закончу «необходимые дополнения» по столь серьёзному вопросу, всецело основываясь на его восприятии мною в пионерские годы.

Таким же было восприятие происходивших изменений в высшем партийном и государственном руководстве в 30-е годы. Оно основывалось исключительно на публикациях в газетах и воспринималось так, как они его освещали. Доверие к публикациям в газетах было полное и не вызывало никаких сомнений.

Впрочем, уже тогда, в 30-е годы, будучи пионером, я знал о сталинском отношении к вопросу о роли вождей и народа в истории. Особенно глубоко отложились в моей памяти слова И. В. Сталина, сказанные в речи на Первом Съезде колхозников-ударников 19 февраля 1933 года:

«Прошли те времена, когда вожди считались единственными творцами в истории, а рабочие и крестьяне не принимались в расчёт. Судьбы народов и государств решаются не только вождями, но, прежде всего и главным образом, многомиллионными массами трудящихся. Рабочие и крестьяне, без шума и треска строящие заводы и фабрики, шахты и железные дороги, колхозы и совхозы, создающие все блага жизни, кормящие и одевающие весь мир, – вот кто настоящие герои и творцы новой жизни». (И. В. Сталин. Соч. Том 13. М., 1951, стр. 255).