— Триста пятьдесят рупий! — он сразу поник. — Но где же я достану такие деньги? Все мое богатство — вот эти фрукты. Их примерно на пятьдесят или на семьдесят рупий, да дома у меня отложено рупий шестьдесят.
— Мне дела нет, как ты это сделаешь, но ты должен достать их для меня хоть из-под земли, иначе я перестану с тобой разговаривать! — и она обиженно надула губки.
— Нет, нет, Лачи! — умоляюще произнес Мадху. — Не сердись, взгляни на меня. Ну взгляни на меня разок!
— Чего тебе? — Лачи сверкнула на него глазами.
Ему показалось, что сердце его пронзила молния. Его бросило в жар.
— Приходи сегодня вечером, где-нибудь я достану тебе денег.
— Ладно!
Лачи вышла из лавки. Ей казалось, что у нее гора свалилась с плеч.
Сегодня она заработала полторы рупии, продав уголь, который ей удалось стащить со склада, но и это потребовало больших усилий. Потом она слонялась у домов железнодорожников, и ей удалось стащить курицу на дворе контролера Али. Лачи рассчитывала получить за нее не меньше трех с половиной рупий, но мясник уперся и давал только полторы.
— Это же краденый товар! — твердил он.
— Ты гляди, какая упитанная! Дешевле трех с половиной я не отдам!
— А я дам только полторы!
— Мне даешь полторы, а сам продашь за пять! И не стыдно? Я ведь бедная цыганка.
— А я бедный мясник!
— У меня долг в триста пятьдесят рупий.
— А у меня три жены да пятеро детей!
— Когда же заведешь четвертую? — усмехнулась Лачи.
— Когда ты дашь согласие!
— Ну ладно, давай три рупии! — сказала она, снова становясь серьезной.
— Дам рупию и двенадцать анн!
— Ну хоть две с половиной!
— Две рупии — вот мое последнее слово. Бери, а то ничего не получишь. Ты оглянись!
По улице шел полицейский патруль. Лачи струсила. Она взяла две рупии и поспешила скрыться. Теперь у нее было три с половиной рупии. Она задумалась. Что же будет дальше, если так добывать деньги? Но, вспомнив обещание Мадху, Лачи повеселела. Она вернулась к лавке мясника, прошла через весь базар и вышла к автобусной остановке. Здесь стояли и пересмеивались две торговки рыбой с пустыми корзинами. Когда Лачи подошла к ним с протянутой рукой, одна из них сказала с укором:
— И не стыдно тебе? Молодая, здоровая, а побираешься! Да заведи ты семью, заимей дом!
— А я лучше пойду в твой! — усмехнулась Лачи.
Торговка бросилась на нее с кулаками. Лачи засмеялась и убежала.
Женщины сели в подошедший автобус, к площадь опустела. Лачи вернулась на остановку. Слепая старуха Дхания стояла здесь с протянутой рукой и жалобно выпрашивала подаяние.
— Да ведь здесь нет никого, у кого ты просишь? — сказала Лачи.
— А ты кто такая?
— Я? Такая же нищенка, как и ты, — и Лачи засмеялась.
— Смех у тебя звонкий, молодой, — сказала слепая со злостью. — Будь ты проклята! Пришла хлеб у меня отбивать!
— Да что я тебе сделала? — удивилась Лачи.
— Кто же мне подаст, раз ты стоишь рядом? Ведь вот времена настали! Люди жалеют только красивых, но никто не сжалится над слепой старухой!
Она оказалась права. Простояв на остановке часа три или четыре, Лачи набрала две с половиной рупии, а бедная старуха — всего каких-нибудь пайс десять. Лачи видела, что старухе подавали только сердобольные женщины, мужчины же, едва завидев Лачи, пожирали ее глазами и просто не замечали слепую. В сердце девушки возникло какое-то смутное чувство торжества. Она вошла в лавчонку, потребовала порцию пана за две пайсы и, жуя пан, стала прихорашиваться у зеркала. Тотчас у лавки собралась целая толпа.
— Дай-ка мне на две пайсы папирос «Гхора марка»!
— На анну папирос «Султан Сахиб»!
— Полпачки «Кавиндра»!
— Чистого пана!
— Пана с гвоздикой!
Лачи достала из кармана две пайсы, чтобы расплатиться с торговцем, но он улыбнулся и покачал головой:
— Ничего не надо, милая! Лучше заходи сюда почаще, и этим ты оплатишь свой пан.
— Сын свиньи! — обругала его Лачи, громко сплюнула в канаву и, покачивая бедрами, направилась к лавке Мадху, потому что уже наступал вечер.
Подходя, она увидела, что Мадху торопливо запирает свою лавку. Это было странно. Обычно он заканчивал торговлю только в двенадцатом часу, перед самым обходом полицейского патруля. Что же с ним случилось сегодня? У нее мелькнула мысль: «Этот несчастный просто хочет удрать от меня. Хорошо, что я застала его». Она молча стояла за его спиной.
Мадху запер лавку, спрятал ключи в карман и, повернувшись, оказался лицом к лицу с Лачи. Он даже вздрогнул от неожиданности.
— Ты куда это убегаешь, Мадху?
— Я не убегаю! — возразил он. — Я закрыл лавку, чтобы поскорее отыскать тебя.
— Деньги достал?
— Тсс! Говори потише, а то кто-нибудь услышит, — зашептал он, озираясь.
— Ну и что же, если услышат? — спокойно спросила Лачи.
— Ты ничего не понимаешь. Иди сюда. Сейчас сядем в такси, и я тебе все объясню.
Оглянувшись, Лачи увидела такси в нескольких шагах. Она села вместе с Мадху. Водитель развернул машину, выехал с привокзальной площади и остановился в проулке под густой тенью деревьев. Невдалеке стояла телефонная будка.
Трясущимися руками Мадху вытащил из кармана деньги и протянул их Лачи.
— Вот, едва наскреб. Посчитай-ка!
Здесь были засаленные и измятые, пахнущие потом банкноты достоинством в десять, пять и две рупии. Были и монеты. Пересчитав, Лачи сказала:
— Но ведь тут всего только сто рупий!
— Это все мое богатство. Ничего, бери!
Лачи спрятала деньги. Губы Мадху стали влажными, на лбу появилась испарина. Он боязливо протянул руку — ее дрожащие пальцы искали руку Лачи.
— Поедем куда-нибудь! — зашептал он.
— Куда?
— Куда-нибудь… Погуляем… — срывающимся голосом повторил он, а его дрожащие пальцы что-то стали говорить пальцам Лачи.
Ее охватила дрожь. Ей почудилось, что по всему ее телу ползут те мерзкие черви, что копошатся в сточных канавах. Она швырнула деньги ему в лицо и выскочила из машины. Ее темно-зеленые глаза метали молнии.
— Подлая собака!
Она подняла с земли камень. Шофер включил мотор и быстро отъехал. Камни один за другим полетели вслед машине, ударяясь в крыло и кузов. Шофер гнал машину и молил бога, чтоб уцелели стекла.
Лачи схватила еще один камень, но машина была уже далеко. Она взглянула на опустевшую улицу, на камень в своей руке и с силой швырнула его на мостовую. Она вся дрожала от злости, и слезы бежали по ее щекам. Так вот он какой, Мадху! А она-то считала его за человека…
Лачи взглянула на телефонную будку. А почему бы ей не войти в эту будку и не позвонить богу? Может быть, он пошлет ей триста пятьдесят рупий? Или по телефону нельзя говорить с богом? Но почему нельзя? И отчего бы богу не помочь ей? Ведь триста пятьдесят рупий не такие уж большие деньги! Неужели в целом мире некому вступиться за честь бедной девушки?
— Дарлинг[37]! Ты кому это хочешь звонить? Поди-ка лучше сюда, сядь ко мне в машину!
Оглянувшись, Лачи увидела молодого человека, сидящего за рулем в красивом голубом «Плимуте».
Она нагнулась и схватила камень. Машина мигом отъехала, оставив после себя только клубы дыма и пыли.
ГЛАВА 6
Когда вечером Лачи возвращалась в табор, Риги уже поджидал ее, сидя на берегу. Как обычно, он молча протянул руку. Она пристально взглянула на него, отвернулась и прошла мимо. Он вскочил и схватил ее за руку.
— Куда же ты? А мои деньги?
Резким движением Лачи вырвала свою руку и влепила ему оплеуху. На губах Риги выступила кровь. Он остолбенел. Потом медленно отер губы и уставился на свою руку, наблюдая, как струйка алой крови растекается по линиям, глубоко прочерченным на его ладони.
— Если верно, что ты мне отец, то ты не должен просить у меня ни одной пайсы, пока я не выплачу долг Дамару.
Продолжая смотреть на свою ладонь, Риги ответил:
