Книгой воспоминаний генерала В. Д. Новицкого издательство МГУ начинает публикацию серии, название которой — «Записки жандармов» — говорит само за себя. Читатель сможет познакомиться с произведениями, вышедшими из-под пера этих своеобразных представителей российской бюрократии, чье постоянное пребывание на «передовых рубежах обороны» самодержавного строя предусматривало не только самую разностороннюю осведомленность, но и незаурядные личные качества.

В публикациях данной серии прошлое предстанет перед современным читателем в новом и, наверное, во многом неожиданном ракурсе. За последние десятилетия у нас в стране был издан значительный комплекс материалов личного характера (дневников, мемуаров, писем и т. п.), связанных с революционным и радикальным движением; куда меньше «повезло» в этом отношении либералам; что же касается «защитников устоев», здесь счет публикациям идет буквально на единицы. Между тем, очевидно: для того, чтобы разобраться в трагически сложных событиях нашей недавней истории, необходимо выслушать все заинтересованные стороны.

Каждая книга серии представляет самостоятельный интерес, поэтому издательство позволяет себе отступать от строго хронологической последовательности при их выпуске. В конечном результате серия должна дать достаточно цельное и всестороннее представление о тех органах, которые на протяжении всего XIX и начала XX века противостояли революционному движению в России. Вслед за воспоминаниями В. Д. Новицкого, чья деятельность по «сыскной части» протекала в основном во второй половине XIX столетия, в ближайшее время выйдут в свет записки как его предшественников, стоявших у самых истоков политического сыска в России, — знаменитого Л. В. Дубельта, на протяжении почти трех десятилетий управлявшего делами III отделения, жандармского штаб-офицера Э. И. Стогова, — так и тех, кто «завершал» отчаянную и безнадежную борьбу с революцией в начале XX века: одного из самых известных деятелей охранки А. И. Спиридовича, директора Департамента полиции столыпинских времен П. Г. Курлова. Кроме того, предполагается опубликовать и некоторые архивные материалы.

Следует отметить, что все вышеназванные произведения жандармского творчества не только содержат множество ценнейшей, хотя далеко не всегда бесспорной информации, но нередко и захватывающе увлекательны. В целом они могут многое дать читателю — при одном условии: необходимо предварительно разобраться в личностях этих необычных авторов и, особенно, в общем характере той грандиозной системы политического сыска, которой определялась вся их деятельность.

В свое время известный публицист и историк М. П. Драгоманов, желая подчеркнуть, сколь неотъемлемой частью самодержавно-бюрократического аппарата являются органы государственной безопасности, писал, что Благовещением их была обязательность доносов при Иване III, а Рождеством — опричнина Ивана Грозного. Ему вторил и Л. П. Меньщиков, сам поседевший на охранной службе, который в знаменитом Малюте Скуратове видел достойного предшественника своих коллег-охранников начала XX века…

Рациональное зерно в подобных рассуждениях, несомненно, есть: основная цель, которую преследовала опричнина — «изничтожение крамолы», т. е. сопротивления существующей власти, в какой бы форме оно ни проявлялось — была близка и всем ее преемникам, многочисленным «спец» — приказам, канцеляриям и экспедициям последующих веков. Однако вплоть до того момента, когда перед властью возник новый, неукротимый и страшный противник — революционное движение, угрожавшее уже всему самодержавному строю в целом, задачи этих органов формулировались весьма общо, а функции были широки и неопределенны: контроль над деятельностью других государственных органов и борьба с хищениями и казнокрадством, искоренение государственной измены и подавление бунтов и т. п. При этом действовали они, как правило, весьма примитивно и прямолинейно: в основе большинства розыскных дел лежал письменный или устный донос, «извет»; затем следовали обыск, допрос, пытка…

К началу XIX века вся эта система, от которой так и веяло средневековьем, ни по форме своей, ни по существу уже не соответствовала духу времени. Недаром Александр I, взойдя на престол, уничтожил последний из этих «опричных» органов — Тайную экспедицию Сената, уничтожил демонстративно, «навсегда» — с тем, чтобы через несколько лет, в 1807 году, предпринять первую в России попытку создания «европеизированного» органа политического сыска, каковым стал Комитет по охране общественной безопасности.

Новое, как известно, рождается в муках… Александру, взявшему за образец систему политического сыска наполеоновской Франции, так и не удалось создать ничего путного в этом роде. У Наполеона несколько параллельных структур, поставляя разнородную информацию, в то же время контролировали друг друга, позволяя главе государства сохранять известную самостоятельность в своих суждениях и решениях по полицейской части. В России же стремление «разделять и властвовать» привело лишь к своего рода сыскной вакханалии: наряду и одновременно с Комитетом 1807 года здесь были созданы секретные полиции при петербургском и московском генерал-губернаторах; в 1810 году к ним прибавилось специальное Министерство полиции; особые органы сыска существовали при штабе гвардейского корпуса и при начальнике южных военных поселений. Взаимоотношения всех этих ведомств, занятых, по сути, одним и тем же делом, так и не были четко определены, что неизбежно вело к взаимным склокам и всеобщей неразберихе. К тому же профессиональный уровень подавляющего большинства сотрудников этих «секретных полиций», не говоря уже об их человеческих качествах, был ниже низкого. Полуголодные и невежественные агенты, набранные среди отбросов общества, думали только о своем прокорме; нередко они стряпали самые нелепые «политические» дела, шантажируя «мирных обывателей» — вечную дойную корову всех российских полиций…

Органы политического сыска александровских времен по всем статьям отставали от своего противника — декабристского движения, которое росло и крепло не по дням, а по часам. Единственная их удача — «плодотворная» деятельность в Южном обществе агента-провокатора Шервуда, который по своим приемам и ухваткам намного опережал время, — была тем самым исключением, которое лишь подтверждает правило: не случайно весьма содержательные доносы Шервуда не помогли ни пресечь деятельность южан, ни предотвратить первое в русской истории революционное восстание… Новый царь, Николай I, которому пришлось пробиваться к престолу картечью, как нельзя глубже прочувствовал всю степень опасности, угрожавшей самодержавию, и принял соответствующие меры.

Создание новой системы государственной безопасности — системы грандиозной по своему размаху, разветвленной, всеохватывающей и в то же время, в отличие от предшествующего периода, строго централизованной — разворачивалось в двух направлениях. Прежде всего в 1826–1827 годах был сформирован корпус жандармов (с 1836 года — Отдельный корпус жандармов), составивший костяк системы. У этого не совсем обычного военно-полицейского формирования имелись предшественники, которые и послужили для него исходным строительным материалом: к середине 1820-х годов в России было ни много ни мало — 59 различных жандармских частей. Одни из них действовали в войсках, обеспечивая порядок или собирая сведения о настроениях солдат и офицеров; другие несли полицейскую службу в столицах и губернских городах — ловили преступников, выбивали недоимки, подавляли народные волнения и пр.

Во главе корпуса стоял шеф жандармов, опиравшийся в своей руководящей деятельности на специальное Управление (впоследствии — Штаб). Ему непосредственно подчинялись генералы корпуса, стоявшие во главе округов, на которые была разделена вся Россия (сначала их было 5, к 1836 году — 7). В каждый губернский город назначался жандармский штаб-офицер (от майора до полковника), под началом которого находились специальные команды из обер-офицеров и рядовых чинов.