Привычная Милочка спокойно таращилась на рекламные постеры, а я переминалась с ноги на ногу и жутко нервничала. Я никак не могла решить: стоит ли сдавать в багаж свою большую сумку или все-таки взять ее в салон; надо или не надо декларировать провозимые доллары; к тому же очень опасалась, не станет ли мне в самолете нехорошо, и что я тогда буду делать. А сестрица все бухтела и бухтела. О том, чтобы пропустить ее тираду мимо ушей, не могло быть и речи. В конце она наверняка заставит меня повторить все слово в слово, и, если я что-то упущу, придется выслушивать рекомендации заново.
— Муся, ты думаешь, она запомнит, при ее-то легкомыслии? Вели ей лучше записать! — потребовала юная нахалка, которой надоело глазеть по сторонам.
— Писать не буду! — рявкнула я. Когда дело касается ребенка, сестра начисто теряет чувство юмора. — Если надо, сама законспектируй и вышли почтой!
Чуть не силой отодрав сестру от племяшки, я потащила Милу на регистрацию. У стойки девица задумчиво огляделась и заявила:
— А вот тут мы с тобой, Викуся, попрощаемся.
— Это как? — удивилась я.
— Очень просто. Ты летишь одна. Мы с Леоном отъезжаем на Мальдивы.
— Да ты сдурела! — Ухватив племянницу за рукав, я прижала ее в углу к стенке и принялась шипеть: — Ты что еще выдумала?! Какие такие Мальдивы?! Какой Леон?!
— Про Мальдивы не придуривайся, ты в школу десять лет ходила, значит, изучала и географию. А о Леоне я тебе рассказывала. Мой непосредственный начальник.
— Ты хочешь загнать свою мать в могилу?! Представляешь, что будет с Еленой?!
— Прекрати нагнетать, — отмахнулась племянница. — Травмировать Мусю я не собираюсь. Она нас проводила, сейчас дождется отлета и тихо-мирно отправится домой. Про Леона знаешь только ты.
— Спасибо за доверие! — огрызнулась я, начиная понемногу успокаиваться.
Из-за чего я, собственно, распсиховалась? Девочка отправится на отдых с боссом? Так это пусть он переживает. Она мужика согнет в бараний рог, он у нее пойдет по половице, строем и четко по команде. И я ему лучше всякой гадалки предскажу изменение семейного положения в самом обозримом будущем. Уж не знаю, со сколькими он уже так прокатился, но с нашей птичкой у него не выгорит.
— Ну хорошо, а как ты собираешься сдавать билет? И каким образом…
— Викуся, не будь занудой! Ничего я сдавать не собираюсь. Леон не обеднеет. А ты наслаждайся отдельным номером и не отказывай себе в маленьких удовольствиях.
— Что я твоей матери скажу?
— Как обычно. Что ела, что пила, как спала. Что отгоняешь от меня поклонников, и на покой мы отправляемся не поздней одиннадцати. Да что я тебя учу, сама все знаешь!
— Но ведь она попросит, чтобы и ты взяла трубку! — всполошилась я.
— Не попросит. Будем чередоваться и звонить через день. Ты по нечетным, я по четным. Запомнила?
Нагнувшись, нахалка чмокнула меня в макушку и подалась в противоположную сторону. Я опять запаниковала. Она права, Елена обязательно дождется вылета, а ну как они сейчас столкнутся?!
— Да постой ты, — кинулась я вдогонку. — Подожди, пока самолет взлетит! С матерью ведь столкнешься.
Милочка покрутила пальцем у виска:
— Ты думаешь, что говоришь? Это сколько я, по-твоему, тут должна торчать? Два с половиной часа? А если рейс задержат?
— Но ведь…
— Не держи меня за идиотку, — рассвирепела племяшка. — Я все продумала, никаких накладок быть не может. Выйду через служебный вход. Меня Леон на стоянке уже минут сорок ждет.
— А тебя пропустят? — усомнилась я.
— Даже не сомневайся, — ответствовала племянница и испарилась.
И теперь я через день звоню сестре и в течение пяти минут несу околесицу про Милкин аппетит и настроение. Елена, святая простота, ничего пока не заподозрила. Но если она возьмет на себя труд подсчитать, хотя бы приблизительно, количество съеденных Милой фруктов, сообразит, что их бы запросто хватило на прокорм межреспубликанскому обезьяньему питомнику. А также его обслуге, охране и их многочисленной родне!
Заведение, которому я собралась оказать честь своим присутствием, располагалось в двух шагах от отеля и соблазнило меня восхитительными запахами жареного мяса, хорошей музыкой и довольно качественным исполнением отечественных шлягеров. Я пристроилась за столиком, почти целиком скрытым развесистой пальмой в кадке, и заказала для начала бокал вина, салат и рыбное ассорти. Заказ принесли моментально.
Народу было много, но столики располагались поодаль друг от друга, так что не возникало ощущения скученности, когда люди вынужденно вторгаются в чужое жизненное пространство, а собеседника невозможно услышать на фоне общего раздражающего гула. Вот только жаль, что словом перекинуться мне как раз и не с кем.
— Вы позволите? — Давешний блондин, на которого я положила глаз за завтраком, словно угадав мои мысли, с выжидательной улыбкой ухватился за спинку стула.
— Да, пожалуйста. — Я благосклонно кивнула и еще раз оглядела зал. Как минимум, с десяток свободных посадочных мест плюс три полностью незанятых столика. Похоже, супермен искал именно моего общества. По крайней мере, на сегодняшний вечер.
Красавец представился, и я решила, что сочетание Иво Шандор звучит поэтично и как нельзя лучше подходит и к ямочке, и к выразительным серым глазам. Я даже не расстроилась, что он венгр, а не немец, и я так и не попрактикуюсь в любимом языке. По-русски Иво говорил с заметным акцентом, но довольно правильно и с хорошим запасом слов.
Он тоже оказался бизнесменом. Как и остальные мои несостоявшиеся поклонники. Сейчас каждый смело может величать себя красиво и значительно — даже если всего-навсего продает по электричкам зубную пасту и порошок от тараканов. Впрочем, не знаю уж, чем торгует Свинюгер, но сидящий напротив красавец явно промышляет не коробейным ремеслом. И копейки — или в какой он там валюте хранит свои сбережения — особо не считает. Моя неуемная фантазия услужливо нарисовала очаровательную виллу и уже перешла к деталям внутреннего убранства, когда новый знакомый предложил очередной тост. На этот раз за умных и красивых женщин.
— Нет-нет. — Я шаловливо погрозила пальчиком. — Такими темпами дело, не пойдет. Лучше расскажите мне, чем вы занимаетесь.
Красавец пожал плечами, и я догадалась, что занимаются в основном другие. Он, скорей всего… И тут меня как током тряхануло. Опять миллионер, и снова в нашем занюханном отеле!
Я чуть со стула не навернулась. Да что же это делается?! Медом им тут всем, что ли, намазано?! Романтические грезы, навеянные соседством великолепного венгра, улетучились. Теперь я смотрела на него с подозрением и опаской. Хмель моментально выветрился, и мозг резво заработал в другом направлении.
Так, может, все дело как раз в гостинице? Здесь что-то происходит — чего я пока не знаю, но узнаю обязательно, — и мне следует заняться именно отелем и его постояльцами? Над этим следовало подумать. В спокойной обстановке и без подозрительной компании. У себя в номере.
Сейчас требовалось срочно взять себя в руки и изобразить живейший интерес. Я сжала зубы и улыбнулась визави. Лицо у того вытянулось, а глаза, наоборот, округлились. Наверное, вышло не очень. Ладно, попробую еще раз, но только позже, а сейчас его надо чем-нибудь отвлечь.
— Здорово, правда?
На импровизированной сцене уже несколько минут разворачивался своеобразный аттракцион для немцев. Может, конечно, если очень попроситься, примут и других, но развлекательная программа велась на моем любимом языке, и все участники, насколько я могла судить, были одной национальности.
— Вам правда понравилось? — Брови на красивом лице поползли вверх, но я упрямо кивнула. — Обожаю, когда мужчины соревнуются. Все равно с кем и по какому поводу.
Иво еще раз с сомнением поглядел на сцену. Признаться, я его хорошо понимала.
Соревновались, кстати, не только мужики, хотя их было большинство. Наличествовало и трое подростков, две фрау сильно запенсионного возраста и одна девица совершенно устрашающего вида. Я, конечно, понимаю, что с лошадиным лицом и пуговицей вместо носа совладать довольно сложно, но зачем же рядиться огородным пугалом, да еще выбегать на сцену на всеобщее обозрение? И не говорите мне, что современная мода демократична. Сочетание прозрачной розовой рубашки безобразного балахонистого покроя и зеленой юбки колоколом не имеет к моде никакого отношения. Если бы душой не болела за старух, непременно пожелала бы победу именно ей. Пусть бедняге повезет хоть в чем-то!
