Как кто живет, я приблизительно догадываюсь. И хотя не сомневаюсь, что на «мерседесах» ездят не два и не три десятка соотечественников, а размерами банковских счетов в Швейцарии иные из моих сограждан могут обеспечить бессонницу какому-нибудь завистливому отпрыску Рокфеллера, я знаю точно — это удел немногих. Основная масса россиян считают копейки и рады до невозможности, если очередная подработка позволит дотянуть до конца месяца или без всякого повода порадовать детишек апельсином или бананами, а себя колбасой. Так что у меня, — тьфу, тьфу! — все в порядке. Скопила даже на поездку в Болгарию.
Другое дело, легко мне ничего не дается, ну так это и неудивительно. Хочешь жить — умей вертеться, придумали не мы. И я не первая, кто свято следует этой заповеди.
К чему я все это веду? Да к тому, что на машину мне не наскрести и за десять лет. Мало ведь за нее один раз заплатить, надо еще и регулярно вкладывать в ее ремонт, техосмотр, профилактику и прочее и прочее. Да еще ее надо куда-то ставить, а если нет желания, не успев оформить покупку, уже писать заявление в милицию насчет угона, следует озаботиться гаражом или, на худой конец, охраняемой платной стоянкой. В общем, мне не потянуть.
Только не подумайте, что, осознав, насколько по-разному мы смотрим на финансовую сторону жизни, я стала относиться к девушке хуже. Конечно нет. Просто решила, что, раз уж работа приносит Ванине такой неплохой доход — пусть даже она все равно стремится к большему, — ей должно быть не столь обидно заниматься нелюбимым ремеслом.
Посчитав, что уже достаточно ходила вокруг да около и Ванина расслабилась, я снова вернулась к трупам:
— А сколько раз у тебя рисовали покойные?
— По одному. Они выбирали небольшие фигурки и быстро их заканчивали.
— Ты их еще когда-нибудь видела? — не сдавалась я.
Ванина кивнула, и я обрадовалась:
— Когда? Задолго до того, как их убили? И кого именно?
Ванина на меня опасливо покосилась и осторожно ответила:
— Но я же сказала, что не видела их раньше. Почему ты спрашиваешь? Ты мне не веришь?
Мы еще похлопали друг на друга глазами, а потом до меня дошло: у болгар же по-другому! Они согласие выражают отрицательным покачиванием головы, а если не согласны, кивают.
Так что теперь получается? Ванина свою работу любит и повышенных требований к ее оплате не предъявляет. Очень хорошо, но это не главное. Куда важнее другое. Она молчала не из-за того, что ее запугали, ей просто было нечего мне сказать. Ну не видела она раньше мужиков, а если видела, то внимания не обратила. И я ее не виню. Красавцем ни одного не назовешь даже с большой натяжкой. Вот если бы они Ванину не заметили, другое дело. Хотя это вряд ли. Хороша она необычайно. Тоненькая, с ладной фигуркой и огромными задумчивыми глазами. А за такие, как у нее, волосы, светлые, пушистые и густые, большинство моих клиенток продали бы душу.
Пора было оставить девушку в покое, я и так отняла у нее больше часа. Может, и клиентов у нее сегодня нет из-за меня. Люди видят, что она занята разговором, и не хотят беспокоить. Подобных столиков с гипсовым фигурками кругом полным-полно. Если приспичило, можно порисовать и в другом месте.
Но я все-таки не ушла. Наоборот, у меня появилась мысль, как компенсировать девушке простой и заодно извлечь собственную выгоду.
— Ванина, а ты можешь их нарисовать? Разумеется, не бесплатно?
Девушка удивилась, но с вопросами не полезла. Она просто прелесть. Помимо потрясающей внешности у нее еще и ангельский характер. Вот кому-то повезет!
— Нарисовать я могу, но не уверена, что будет очень похоже, — засомневалась художница. — Я ведь специально не приглядывалась. Да и никогда у меня особо хорошо портреты не выходили. Пейзажи получаются лучше.
От пейзажа я с благодарностью отказалась, а свою просьбу оставила в силе. Девушка согласилась попробовать, но предупредила, что раньше, чем через три дня, ничего не обещает.
— Да ты что! — испугалась я. — Через три дня, если Крысилов, конечно, сам скоропостижно не преставится, мне понадобятся только передачи. Ну или надгробная плита, если уж он меня совсем достанет. Надо завтра! И потом, — поспешила я успокоить художницу, — мне ведь не нужен поясной портрет в натуральную величину. Я удовлетворюсь набросками. Размером с небольшую фотографию.
По-моему, Ванина согласилась только для того, чтобы я, наконец, ее оставила в покое. Любому терпению есть предел. Не могу не признать, что свое на ее месте я бы потеряла гораздо раньше.
На вечер у меня было запланировано посещение ресторана. Какого? Любого. В какой потянет. Я вообще люблю, если есть возможность, гулять по незнакомым улицам и заходить в места, о которых даже не подозревала раньше. Тем более, что никакой проблемы с местами нет, ничего не надо заказывать заранее, и вино, которое я обожаю, полусладкое, здесь везде одинаково хорошее. Мне, во всяком случае, нравится.
Перед выходом я внимательно оглядела себя в зеркало. Волосы у меня красивые — волнистые, светло-каштановые с золотистым отливом. Если я спешу и мне с ними некогда возиться, собираю их в хвост или пучок, но уж когда не ограничена во времени, распускаю по плечам или закалываю на макушке и выпускаю кокетливые прядки. Разумеется, портить впечатление от роскошного шелкового платья каким-нибудь вороньим гнездом было бы кощунством, и я не пожалела времени, чтобы навертеть умопомрачительную прическу.
А вот лицом я довольна не всегда. У меня очень чувствительная кожа. Из-за этого я практически не пользуюсь декоративной косметикой. Только чуть подвожу темным контуром глаза и неброской помадой крашу губы.
Я, конечно, не фотомодель, но и дурнушкой себя не считаю. А уж сегодня без колебаний выставила себе наивысший балл и собиралась посмотреть на того мужчину, который не согласится с моей оценкой. Все-таки загар, в сочетании с хорошим настроением и каплей умело наложенной косметики, творит чудеса.
Результат затраченных усилий впечатлил не только меня. Проходя через холл, где народ блаженно пялился в телеэкраны, я попыталась сосчитать, сколько мужских голов отвернулось от футбола в мою сторону. Выходила внушительная цифра: сто процентов!
Только не думайте, что я и дома могу себе позволить что-нибудь подобное, — я имею в виду посещение ресторана без сопровождения. Да никогда! Это действительно опасно. А вот здесь безбоязненно можно куда угодно отправляться в любое время дня и ночи, и совсем нет необходимости обзаводиться эскортом для выходов в свет. Хотя если говорить начистоту, я не рассчитывала оказаться на курорте в одиночестве.
Первоначально планировалось, что отдыхать я поеду с племянницей. Сестра трясется над «ребенком», как будто Милочка еще не вышла из грудничкового возраста, тогда как деточке стукнуло девятнадцать. Я уж не говорю о том, что у Милочки рост метр восемьдесят два и стойкий, нордический характер. На мой взгляд, она нуждается в опеке значительно меньше, чем ее суетливая мать.
На мои призывы оставить девочку в покое сестра реагирует болезненно и начинает выдумывать разные страшилки про опасности, на каждом шагу подстерегающие наивных маленьких дурочек в условиях нашей суровой действительности.
— Так ведь не ты вроде в отпуск собралась! — не выдержала я, но сестра пропустила колкость мимо ушей.
С виду Милочка и впрямь «белая, пушистая». Она блондинка с голубыми глазами, и, когда надувает пухленькие губки, ее хочется погладить по головке и вплести в кудряшки огромный белый бант. Но это только при первом знакомстве. Очень скоро осознаешь, что прелестное создание обладает железным характером и несгибаемой волей. Не было случая, чтобы, поставив себе цель, она ее не достигла, и не нашелся еще человек, сумевший не дать ей сесть себе на голову.
С Милочкой я и должна была отправиться за витаминами, морским загаром и прочими радостями. Елена, моя сестра, примчалась в аэропорт и только чудом не проскочила с нами паспортный контроль. Иначе инструкцией по уходу за дитятей она грузила бы меня до самого отлета.
