Женщина сделала круглые глаза и принялась жестикулировать.

Я чуть с лежака не опрокинулась.

— Баба? Ты? А он — дед? — Я тыкала пальцами в хорошенькую подтянутую Наду и Райко, выбравшегося из бассейна и подставлявшего мускулистую спину солнцу.

— Так есть! — радостно кивала женщина и заливалась низковатым приятным смехом. — Баба, дед!

Разумеется, это следовало отметить. Я имею в виду и наличие у супругов внучек, и тот факт, что оба замечательно сохранились и смотрелись лет на пятнадцать моложе своего возраста, и наше полное взаимопонимание.

Югославы проявили солидарность, и Райко слетал в номер за вином, а у меня как раз осталась куча фруктов. Жаль только, что нам не удалось ничего вместе спеть. То есть пели-то мы, ясное дело, много и со вкусом, но, к сожалению, по очереди. Тем не менее, вышло очень и очень неплохо. Лично я навсегда избавилась от комплексов неполноценности, привитых школьной учительницей музыки, утверждавшей, что, даже если бы она могла простить мне отсутствие голоса, отсутствие слуха извинить не могла ни в коем случае. Прощаясь до завтрашнего утра, мы многократно обнялись, от души расцеловались и отправились на отдых. Каждый со своей недопетой песней.

Ванину, как и предполагалось, я застала на обычном месте, на аллее, ведущей к морю. Клиентов у нее сегодня было негусто, и это понятно. В такой вечер грешно не побродить по пляжу, не прогуляться по ресторанам, не отдать должное многочисленным увеселениям, предназначенным для отдыхающих всех возрастов и склонностей.

Честно говоря, реакция девушки на мою персону меня несколько ошарашила. Конечно, я не ожидала, что она на меня немедленно накинется и начнет выцарапывать глаза, но уж и на доброжелательную улыбку никоим образом не рассчитывала. Я, например, не подала бы руки особе, натравившей на меня Крысилова.

— Вика, здравствуй. Как дела? Будешь рисовать?

Ну надо же, девушка оказалась даже лучше, чем я о ней думала. Просто ангел. Ни слова упрека.

Чувствуя за собой вину и тронутая полным отсутствием у художницы злопамятности и мстительности, я сочла неудобным мелочиться и выбрала одну из самых дорогих скульптурок. Симпатичная носатая ведьмочка с мечтательным выражением лица стояла, облокотившись на луну, а огромный глазастый котяра терся о ее ноги. Разумеется, такую массивную и хрупкую вещь мне ни в жизни не довезти до дому, так что, даже если под моей неумелой рукой родится шедевр, его все равно придется оставить.

Ухватив самую тоненькую кисть (ясное дело, я была заинтересована, чтобы работа не продвигалась слишком быстро и у меня появилось бы время выспросить как можно больше), я подвинула к себе желтую краску и принялась размалевывать ночное светило. А вдруг художница просто не сообразила, кто ее подставил? Мне совесть не позволит надоедать расспросами и при этом утаить свой низкий поступок.

— Ванина, ты на меня действительно не сердишься? — робко поинтересовалась я и покаянно опустила глаза. — Ведь это я натравила на тебя полицейского.

На всякий случай я сгруппировалась и приготовилась молниеносно отскочить, если девушка на меня кинется с кулаками. Однако драться Ванина не стала, хотя призналась, что полицейский ее действительно навестил. Я вздохнула с облегчением.

— Ты знаешь, он меня замучил, — пожаловалась я, — пристал с ножом к горлу. Пока не покаюсь, что развлекаюсь на досуге душегубством, он меня в покое не оставит.

Некоторые особенности характера полицейского, оказывается, не были для художницы тайной.

— Мы выросли в одном дворе, — пояснила девушка. — Хотя он, конечно, старше, и мы никогда не были друзьями.

Надо думать! И не только из-за разницы в возрасте.

Говоря откровенно, я немного позавидовала красавице, которую, учитывая старое знакомство, негодяй не осмелился терзать. Но с другой стороны, меняться с ней я не стала бы ни за какие коврижки. Терпимое отношение мучителя в сложившейся ситуации я бы не назвала достойной компенсацией за искалеченное детство.

Облегчив душу проклятиями в адрес варвара, я успокоилась. Разумеется, посвящать девушку в планы поимки преступника мне и в голову не пришло. Я сделала вид, что случившееся меня интересует исключительно в рамках здорового женского любопытства.

— И часто у вас тут туристов отстреливают? — поинтересовалась я осторожно. — Или только в сезон?

Девушка пожала плечами:

— Да никогда такого вроде не было. Тихо у нас. Бывает, конечно, что-нибудь вроде сердечного приступа, ну или какой турист из ресторана полезет ночью в море, а потом дорогу обратно не находит.

Хорошо, что поблизости не околачивался Крысилов. Уж он-то наверняка объяснил бы, что болгарские курорты считались тихими и безобидными только потому, что до сих пор я выбирала для отдыха другие места.

— А почему именно с этими расправились? — продолжала я гнуть свою линию, не забывая обмазывать гипсовое творение гуашью.

Боюсь, шедевру я уделяла куда меньше внимания, чем импровизированному дознанию. И уж тем более мне было недосуг разбираться, краской какого цвета я малевала разные детали скульптурной композиции. В общем, ужас в глазах собеседницы в первый момент поняла неверно.

— Что? Крысилов? — Я испуганно огляделась, но врага не обнаружила.

Проследив за взглядом Ванины, я с облегчением убедилась, что она уставилась на мое творение. Действительно, странно, почему у меня вся группа, включая кота, луну и метлу, оказалась ярко-зеленого цвета? Как остальное, не знаю, но что светило я мазюкала желтым, помню абсолютно ясно.

Смирившись с тем, что не рождена для искусства, но, с другой стороны, порадовавшись, что теперь будет не жалко «забыть» в номере этот шедевр, я прекратила делать два дела сразу и сосредоточилась на главном.

— Как ты думаешь, они — я имею в виду, покойники — были друг с другом знакомы?

Ванина уверенно кивнула, и меня залихорадило. Почему я с самого начала не догадалась расспросить художницу? Сколько времени потеряно! Я постаралась взять себя в руки и говорить спокойно.

— Расскажи мне о них, — попросила я. — Или полицейский запретил тебе распространяться на эту тему?

— Почему запретил? — удивилась девушка. — И что я могу такого секретного про них рассказать? Каких зверей они предпочитали разрисовывать?

— Ну не знаю, может, содержание их беседы, — предположила я. — О чем они говорили?

— Ни о чем. Первый вообще молчал, да ему и общаться-то не с кем было. Рядом с ним были только две маленькие девочки и мальчик лет двенадцати. Он и у меня-то поинтересовался разве что ценой понравившейся поделки, а больше рта не раскрывал. Ну, попрощался, правда.

— Тебе не показалось, что он был чем-то расстроен? — не сдавалась я.

— Похоже на то, — протянула Ванина. Она явно не была уверена, что мужик решил приобщиться к прекрасному по причине глубокого траура. Однако и обмануть мои надежды ей не хотелось.

— Ну ладно, а те двое, другие покойники, они-то хоть о чем-нибудь беседовали?

Ванина снова кивнула, но, сколько я ни ждала, продолжения не последовало. Девушка выжидательно смотрела мне в глаза и упорно молчала.

«Да в чем дело-то? — недоумевала я. — Может, испугалась? Говорила, говорила, и вдруг как отрезало. Ей кто-то угрожал? Надо бы, пожалуй, поаккуратней, а то слишком уж я прицельно долблю».

Я собралась с духом и зашла с другой стороны:

— Ванина, тебе твоя работа нравится?

Девушка довольно улыбнулась и отрицательно помотала головой.

Бедняжка, и ей себя приходится ломать, чтобы заработать на хлеб. Проклятая жизнь!

— Ну хоть зарабатываешь прилично?

Ванина снова помотала головой, и я уже было собралась ей опять пособолезновать, когда в подтверждение своих слов девушка добавила:

— Вот машину собираюсь купить. Новую.

Я тупо замолчала. А что тут скажешь? Лично я зарабатываю неплохо. По крайней мере, сама считаю именно так. На мои запросы хватает, а этим сейчас может похвастать далеко не каждый гражданин бывшего Союза. Кто-то скажет, что я просто непритязательна и не знаю, как люди живут, но я не соглашусь.