Серьезную тревогу в верхах на рубеже веков вызывало и постепенно набиравшее силу рабочее движение. Попытки властей «обезвредить» его вылились в политику так называемою полицейского социализма, связанную с именем начальника Московского охранного отделения С. В. Зубатова. Признавая борьбу рабочих за улучшение своего экономического положения в принципе естественным явлением, Зубатов стремился только не допустить ее использования революционными партиями для атаки на власть. В связи с этим он ратовал за создание рабочих организаций, способных защищать интересы фабрично-заводского люда и находящихся под контролем полиции. Власти, полиция равным образом должны были, по мнению Зубатова, заботиться о нуждах рабочих, не потакая предпринимателям, с тем, чтобы лишить революционеров возможности «эксплуатировать в свою пользу мелкие недочеты существующего законного порядка».

Пользуясь покровительством московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, а затем и министра внутренних дел В. К. Плеве, Зубатов развернул активную деятельность по реализации своих замыслов. В 1901 г. в Москве под эгидой полиции было образовано «Общество взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве». Такой же, «зубатовской», организацией являлась действовавшая в Минске, Вильно, Одессе «Еврейская независимая партия».

Политика «полицейского социализма» не принесла, однако, ожидаемых результатов. Во время всеобщей стачки на Юге России в 1903 г. ограничить выступления рабочих рамками чисто экономической борьбы не удалось. С другой стороны, деятельность Зубатова вызывала крайнее раздражение в предпринимательских кругах, представителей которых возмущали попытки полиции добиться от них известных уступок рабочим. В конце концов Зубатов, оказавшийся к тому же замешанным в неудачной интриге, затеянной С. Ю. Витте против В. К. Плеве, был в 1903 г. уволен в отставку и выслан во Владимир.

Таким образом, помешать нарастанию революционного настроения среди рабочих власть не смогла. Ничего не изменили в этом отношении и принятые в 1903 г. в качестве уступок их требованиям законы о страховании от несчастных случаев и о фабричных старостах. Обстановка в стране накалялась. Начавшаяся в 1904 г. русско-японская война, вызвав на первых порах известный подъем верноподданнических чувств, в конечном счете способствовала лишь дискредитации власти.

В этих условиях П. Д. Святополк-Мирский, сменивший убитого 15 июля 1904 г. эсерами Плеве на посту министра внутренних дел, попытался найти общий язык с умеренным крылом либеральной оппозиции. Он вернул из ссылки опальных земцев, смягчил цензуру и пр. Новый министр заявил о своем доверии к «обществу», что дало повод прессе говорить о наступлении «эпохи доверия». В ноябре 1904 г. Святополк-Мирский представил Николаю II доклад, в котором рекомендовал провести ряд реформ либерального толка. В качестве важнейшего пункта в программе министра внутренних дел фигурировало предложение о привлечении выборных представителей населения к участию в законосовещательной деятельности. Планы Святополк-Мирского встретили, однако, сопротивление консервативно настроенных сановников, которых в итоге поддержал и Николай II. В подписанном царем (12 декабря 1904 г.) по итогам обсуждения в правящих кругах программы Святополк-Мирского именном указе ни о каком участии выборных от населения в законотворчестве не было и речи. Указ обещал постепенное уравнение крестьян в правах с другими сословиями, расширение компетенции земских и юродских учреждений, пересмотр законов о раскольниках и пр. Однако и с этими уступками власть запоздала. Указ 12 декабря 1904 г. не повлиял на дальнейшее развитие событий — менее чем через месяц после его появления в России разразилась революция.

Началом революции 1905–1907 гг. стали события 9 января 1905 г. («Кровавое воскресенье») — расстрел в Петербурге рабочей демонстрации, организатором которой явилось «Собрание русских фабрично-заводских рабочих города Санкт-Петербурга», действовавшее под руководством священника Георгия Гапона. «Собрание», официально зарегистрированное властями в начале 1904 г., находилось под покровительством полиции и само его создание было не чем иным, как результатом реализации в столице политики «полицейского социализма». Б связи с вспыхнувшей в начале января 1905 г. забастовкой на Путиловском заводе «Собрание» приняло решение обратиться к царю с петицией и просить у него «правды и защиты». Под влиянием эсеров и социал-демократов в текст петиции оказались включенными просьбы, на удовлетворение которых рассчитывать было заведомо невозможно (о созыве Учредительного собрания, об отмене косвенных налогов, о политических свободах, отделении церкви от государства и пр.). Со своей стороны, власти столицы, слепо доверявшие Гапону, проявили накануне 9 января преступную беспомощность. Они действовали на редкость бестолково и не смогли предотвратить трагедии, которой обернулось воскресное шествие рабочих к Зимнему дворцу.

События 9 января 1905 г., вызвав колоссальный общественный резонанс, резко изменили ситуацию в стране.

В Москве, Риге, Варшаве, Тифлисе начались забастовки. В январе 1905 г. в стачках участвовали примерно 444 тыс. человек, т. е. в 10 раз больше, чем в среднем за год предшествовавшего десятилетия. Резко возросло число забастовок с политическими лозунгами. Всего в январе — апреле 1905 г. в стачках участвовали 810 тыс. человек. В Орловской, Воронежской, Курской губерниях, т. е. в Центрально-черноземном районе, начались крестьянские выступления. С большой силой они развернулись также на окраинных территориях — Польше, Прибалтике, Грузии.

В этой ситуации в правящих кругах усилились позиции сторонников известного обновления государственного строя. 18 февраля 1905 г. Николай II в рескрипте возвестил о своем намерении привлекать выборных представителей населения к законодательству при непременном сохранении незыблемости самодержавия. Министру внутренних дел А. Г. Булыгину поручалось рассмотреть вопрос о способах осуществления воли царя. Таким образом, обстоятельства вынудили правящие круги, по сути дела, вернуться к отвергнутым в декабре 1904 г. планам П. Д. Святополк-Мирского. Впрочем, в вопросе о наиболее целесообразной ориентации политического курса верхи продолжали колебаться. В связи с этим еще 17 февраля 1905 г. Николай II подписал Манифест, резко осуждавший «злоумышленных вождей мятежного движения» и требовавший от властей усиления репрессий. Появление рескрипта Булыгину было в целом положительно встречено либеральной оппозицией. Вместе с тем в условиях роста революционного движения ее требования радикализировались. III съезд Союза освобождения в марте 1905 г. высказался за организацию народного представительства на началах всеобщей, равной, прямой и тайной подачи голосов, за наделение малоимущих крестьян землей (государственной, удельной, кабинетской и помещичьей с вознаграждением прежних владельцев), за введение 8-часового рабочего дня в тех отраслях, где это считалось возможным. Съезд земских и городских деятелей, состоявшийся в мае 1905 г., обратился к Николаю II с петицией, в которой просил царя без промедления созвать выборных от населения.

Революционные выступления в стране создали благоприятные условия и для активизации деятельности партий левого фланга российского политического спектра. III съезд РСДРП, проходивший в апреле 1905 г., определил начавшуюся революцию как буржуазно-демократическую, движущими силами которой являлись пролетариат и крестьянство при гегемонии пролетариата. Съезд ориентировал партию на борьбу за перерастание этой революции после ее победы в революцию социалистическую. Либералы, российская буржуазия и на период войны против самодержавия признавались силой контрреволюционной. В работе III съезда участвовали только большевики. Собравшиеся в Женеве на свою конференцию меньшевики иначе оценивали события в стране, считая гегемоном революции буржуазию и ориентируя пролетариат на ее поддержку. Стратегия и тактика большевиков получила развернутую характеристику в вышедшей летом 1905 г. книге В. И. Ленина «Две тактики социал-демократии в демократической революции».