…говорили, что Кавендиш устроил у себя в доме библиотеку научных книг и открыл в нее доступ всем, кто пожелает ею пользоваться. Каждый посетитель может унести с собой домой любую книгу, оставив хозяину расписку. Шутники утверждали, будто сам Кавендиш так строго и точно соблюдает установленные им в библиотеке порядки, что каждый раз, когда ему случается взять книгу из собственного книжного шкафа, он выдает себе расписку: такого-то числа такую-то книгу взял у Генри Кавендиша Генри Кавендиш.

Невежество — лучшая в мире наука, она дается без труда и не печалит душу.

Светоч истины часто обжигает руки того, кто его несет.

Наука — океан, открытый как для ладьи, так и для фрегата. Один перевозит по нему слитки золота, другой удит в нем сельдей.

Мысли философов — как звезды, они не дают света, потому что слишком возвышенны.

И пусть никто не верит вполне победе своей над природою; ибо природа может долгое время не давать о себе знать и вновь ожить при случае или соблазне; как это было с эзоповой девицей, превращенной из кошки в женщину; уж на что она чинно сидела за столом, пока не пробежала мимо нее мышь.

Я горячий друг истины, но отнюдь не желаю быть ее мучеником.

Я люблю их всех девятерых (муз), надо искать счастья у возможно большего числа дам.

Где великий человек раскрывает свои мысли, там и Голгофа.

Есть вещи между землей и небом, которые не в состоянии понять не только наши философы, но и самые обыкновенные дураки.

Уравнение умнее своих создателей.

Здравомыслие есть вещь, справедливее всего распространенная в мире: каждый считает себя настолько им наделенным, что даже те, кого всего труднее удовлетворить в каком-либо другом отношении, обыкновенно не стремятся иметь здравого смысла больше, чем у них есть.

Природа подобна женщине, которая любит наряжаться и которая, показывая из-под своих нарядов то одну часть тела, то другую, подает своим настойчивым поклонникам некоторую надежду узнать ее когда-нибудь всю.

Есть три рода невежества: не знать ничего, знать дурно то, что знают, и знать не то, что следовало бы знать.

Что особенно обидно, это то, что ум человеческий имеет свои пределы, тогда как глупость человеческая беспредельна.

У ученого всегда чего-нибудь недостает: или краски, или движения, или желудочного сока, или того, что называется здравым смыслом.

Ученость есть сладкий плод горького корня.

Конечно, эта астрология — глупая дочка астрономии. Но, боже мой, что сталось бы с умной матерью, если бы у нее не было этой глупой девчонки!..

Я не нашел нигде в книгах указания о местонахождении земного рая…

Состав спиртной настойки от болезней живота монаха Бернарда: возьми две кварты спирту, четыре драхмы сушеных фиг, корицы, шафрану и гвоздики по пять драхм. Употребляй помногу. Если бог захочет — поможет.

Тот, кто ничего не знает, ни в чем и не сомневается.

Мечтаю о более спокойном времени в какой-нибудь тихой стране, где воспрещены доклады и изгнаны газетчики.

Есть области, в которых посредственность невыносима…

Наука служит лишь для того, чтобы дать нам понятие о размерах нашего невежества.

Посредственность обыкновенно осуждает все, что выше ее понимания.

Нет более несносных глупцов, чем те, которые не совсем лишены ума.

Природа — храм, а человек в ней — жрец, оттого и бывает благолепие. А если природа — храм, а человек в ней — хам, ничего, кроме плача, в доме не получается.

Ученость также может родить лишь листья, не давая плодов.

Если бы существовало сочинение примерно в десять фолиантов, в котором каждая глава, не очень большая, содержала бы нечто новое, особенно по философии, дающее пищу для ума, новые выводы или более широкие взгляды, то я, кажется, мог бы ползти за таким сочинением на коленях до Гамбурга, если б был уверен, что после этого у меня еще хватит здоровья и жизни, чтобы прочитать его на досуге.

Так же как лейб-медиками быков являются люди, лейб-медиками людей часто оказывались быки.

Не мыслят, следовательно, не существуют.

Если я только правильно разбираюсь в генеалогии госпожи науки, то невежество является ее старшей сестрой.

Он поглотил много мудрости, но все это словно попало ему не в то горло.

Он так оттачивал свой ум, что тот в конце концов стал тупым…

Каждая мысль, — если она самец, находит свою самку. Но идеи в его голове были, наверное, либо только самцами, либо только самками, ибо ни одна новая мысль у него никогда не рождалась.

В слове «ученый» заключается только понятие о том, что его много учили, но это еще не значит, что он чему-нибудь научился…