– И, конечно же, бессмысленно искать кого-либо с вашего «корпоратива».

– Да… это действительно бессмысленно. – в голосе Жаклин чувствовалось неподдельная тревога за свою шкуру.

На лице детектива появилась беззаботная улыбка, он сунул пакетик в свой карман:

– Ну что ж, на этом пока всё. Можете ступать.

Не понимающая, почему он её не задерживает, она не стала возражать и поспешила покинуть комнату.

– Проходите, я всё ждал, когда смогу, наконец, с вами поговорить. – заговорил детектив, увидев в дверном проёме статную фигуру Брайана.

Он вошел в комнату, но предпочёл стулу возможность стоять, и быть тем самым на одном уровне с детективом, облокотившимся о стол.

– И чем же моя скромная персона могла так заинтересовать?

– Вот именно об этом я и говорю.

– Простите, но я вас не понимаю.

– Да, – закачал головой детектив, – все ваши словечки и выдержка, всё указывает на то, что из всей этой компании не сыскать более благородного человека, чем вы.

– Даже не знаю, как и реагировать на такие слова.

– Что лишний раз подтверждает мои слова. – Дэвид довольно заулыбался и, встав на ноги, начал медленно мерить комнату шагами.

Брайан молча наблюдал за детективом. Он не впервые общается с представителями законами, и страха перед ними у него нет. Но каждый раз такой разговор это настоящая игра, это целое искусство, и пусть эта фраза в фильмах «все, что вы скажете, будет использовано против вас» и звучит избито, но так оно и есть. Каждое предложение не рождается просто для поддержания разговора и прочей вежливости, в каждом вопросе кроется совсем другой смысл, смысл который может привести вас либо в «дамки» либо в тупик. Вот и сейчас Брайан прокручивал в голове всё сказанное детективом, и пытался понять какую же по-настоящему, тот ведёт игру.

– И к чему вы всё это говорите?

– Я говорю это лишь с той надеждой, что вы не будите мне врать, как все остальные.

– Это ваша работа подозревать. – Брайан сменил опорную ногу и, поправив волосы рукой, сунул её в карман. – Не думаю, что мои слова будут звучать для вас более убедительно.

– Может быть, это всего моя надежда… в прочем, что вы можете рассказать о вечере 23 сентября?

Брайан заиграл челюстью, при упоминании этого дня:

– Ничего существенно, скорее всего… я был на работе.

– Интересная у вас профессия, что заставляет даже вечер проводить не в окружении родных и близких, а за рабочим столом.

– Издержки журналистки.

Немного помедлив, он добавил.

– Да, я определённо был на работе.

– Вы в этом так уверены? Ведь немало времени прошло с того времени.

– Да… ну, конечно же! Я же в тот день получил это дело по сумасшедшему. Из-за него мне пришлось не одни выходные провести в конторе.

– И дело этого сумасшедшего оказалось настолько интересным, что вы запомнили даже день? – детектив спрашивал почти не глядя на Брайана.

– Дело и вправду оказалось очень занятным, да и потом могу поспорить, что вы сами сможете перечислить все дела, которые доводилось вам вести.

– Вот тут вы меня поймали. – заулыбался детектив. – И что же такого занятного было в вашем сумасшедшем?

– Да, в общем-то, всё. Вам-то должно наверно быть известно дело Руперта Грина, о том как он якобы убил две дюжины людей собственными руками и теперь прикрывается маской безумия.

При упоминании имени сумасшедшего, детектив ледяным взглядом посмотрел на Брайана:

– Известно, но похоже не так много, как вам.

– Не прикидывайтесь, информация, которой владеют журналисты – это лишь крохи от вашей.

– Вот тут мне есть о чём с вами поспорить. – вернув ясность взгляда, заулыбался детектив – Но у меня мало времени, поэтому вернёмся к этому разговору как-нибудь в другой раз, а на этом всё.

Абрансон, сунув блокнот в пиджак, пропустил Брайана вперёд и сам направился вслед за ним. Выйдя в общий зал ожидания, детектив беглым взглядом оглядел всех. Все сидели на тех же местах, что и раньше, единственное – это Колин, забившийся как можно дальше всех. Его глаза уже давно высохли, и от недавней истерики уже не было и следа, но его по-прежнему переполняла злоба и ненависть к человеку доведшего его до этого состояния.

– А где Майкл Кингсли? – нервно заговорил детектив и принялся беспорядочно смотреть по сторонам.

– Да… вроде тут был. – последовал примеру детектива Хоуп и принялся пристально выискивать Майкла.

– Разве никто не видел, куда он делся?

Из всех лишь Жаклин надменно произнесла «нет», а все остальные лишь молчаливо произнесли тоже самое.

– Не думал, что у нас дойдёт до этого. – детектив достал пистолет из кобуры и снял его с предохранителя.

Этот поступок заставил не на шутку испугаться даже видавшего Хоупа, попятившего от детектива, слегка приподняв руки.

– Разве в этом есть необходимость? – произнесла дрожащим голосом Элизабет.

Абрансон даже не стал разъяснять свой поступок и то насколько может быть опасен преступник, что молча направился в сторону восточного крыла. Как неожиданно для всех ему навстречу вышел Кингсли. Детектив непроизвольно направил на него пистолет.

– Полегче, я на словах ещё вас понял. – Майкл сделал жесть руками, чтобы тот опустил пистолет.

– Я тоже так думал.

– Так в чём же дело?

– Где ты был?

– Да в туалет я ходил, или для этого теперь у нас надо брать разрешение?

Глаза детектива забегали, в них появилось сомнение, отчего рука с пистолетом начала опускаться, но тут же сова напряглась:

– И туфли у вас мокрые тоже от пребывания в туалете? Или быть может вы зачем-то ходили на улицу?

– Эй! – Кингсли снова поднял руки. – А мне есть смысл в такую погоду туда выходить?

– Это уж лучше ты мне расскажи.

– Да говорю же, я был в туалете, там кран испорчен – весь пол залит. Если не верите, можете сами сходить и убедиться в этом.

– Звучит убедительно. – вставила свои две копейки Жаклин, единственная оставшаяся сидеть на стуле.

Майкл понимая, что ему ничего не грозит, не без опаски, двинулся к остальным. Проходя мимо детектива можно было видеть, как его верхняя губа немного подрагивает от волнения и негодования. Кингсли же довольный этим фактом уселся в первом ряду и закинул ногу на ногу:

– Ну, что? Надеюсь, вы нашли своего преступника, и теперь мы можем идти?

Абрансон, убрав палец с курка, сунул пистолет в нагрудную кобуру и, поправив пиджак, повернулся к нему:

– Мы только начали…

– Это значит, нет? – довольно произнёс Кингсли. – Я уж было понадеялся, что больше вас никогда не увижу.

– Это потому что среди нас нету преступника. – вклинилась Элизабет.

– Не стоит так говорить. – детектив недоверчиво покачал головой из стороны в сторону.

– Ну, вы хоть что-то выяснили или дело стоит на месте?

– Выяснил, и очень много. – Дэвид улыбнулся на одну сторону. – Например, то, что никто из вас так и не сказал мне правду.

– Что это ещё за ерунда? – зазвучал недоумевающий голос Кингсли.

– И как прикажите понимать это? – также не сдержал своего возмущения Хоуп.

Высказать своё недовольство хотели все, но по какой-то неведомой причине погрузились в свои мысли. Наверняка им просто не хотелось создавать бессмысленный галдёж, но со стороны это выглядело совсем по-другому. Казалось, будто все они и в самом деле что-то утаили. Если бы в эту секунду каждый из них мог видеть свою гримасу, то они удивились бы не на шутку – состроить подобное выражение лица не под силу ни одному актёру. На их лицах сметание и усталость смешались с недоверием и злобой, местами имел место и неподдельный страх.

Слова, сказанные детективом, звучали для каждого обидного, но более всего они задели Майкла Кингсли. Отчего тот даже подскочил на ноги. Ещё пару секунд назад его лицо светилось от небольшого инцидента с Абрансоном, из которого он вышел в лавровом венке, и от предвкушения, что вот-вот всё должно закончиться, но теперь получается, что пройденное здесь – это лишь начало. Толи от всего этого, толи от того, что он так резко поднялся, но Майкл на время потерял ориентацию и не в силах был произнести подошедшую к его горлу речь, не двусмысленного содержания.