- Колоритный уголок, - сказал Овцын Ксении, когда она передала меню Борису Архипову. - Вы здесь бывали?

- Да, - сказала она. - Часто.

- Вы говорите это таким голосом, будто жалеете.

- Да, - сказала Ксения. - Это кусок моего прошлого.

- Которого не было?

- Конечно, не было, - сказала она, улыбаясь.- Вы же знаете, когда я родилась.

- Двадцать четыре года тому назад, - сказал Овцын. Так написано в паспорте.

Ксения покачала головой;

- Не верьте паспорту. Верьте мне. Еще не прошло и двух недель, как я родилась.

- Как в тридцать первом веке,- сказал Борис Архипов. - Тогда человек будет рождаться не беспомощным комочком, а сразу инженером, художником или буфетчицей. Какая выгода для общества! Никаких затрат на трехколесные велосипеды и новогодние елки

- Вы жадный, - сказала Ксения. - Пожалели ребенку.

- Простите, я пошутил, - улыбнулся Борис Архипов.- Человек не пчела. Он не согласится лететь на работу, едва родившись. Может быть, в будущем детство продлят до сорока лет. Человечество перестанет воевать, разбогатеет и сможет позволить себе такую роскошь.

Подошел официант и принял заказ.

- Водочки не прикажете? - спросил он разочарованно.

- Водочки не прикажем, - сказал Овцын. - Водочку пить вредно.

- Однако многие употребляют, - вздохнул официант и удалился не спеша. Он подавал на стол медленно, лениво и нелюбезно и досадовал, что люди заняты разговором и их это не раздражает. Он ожидал, что они будут хмуриться, сердито стучать вилками по бокалам, махать ему салфеткой и поймут, наконец, как полезно заказывать водку. Но они разговаривали, смеялись и не замечали коварной политики официанта, так что сердиться пришлось ему самому, а это очень обидно, когда сердишься и не можешь учинить никакой неприятности тем, кто тебя рассердил. Он прибрал после обеда стол и, повинуясь неясному движению души игрока, проигравшего партию, постелил чистую скатерть перед тем, как принести сладкое.

- Ликерчику не прикажете? - спросил официант. - Имеем мараскин. Редкостный ликерчик, нигде не достанете.

- Несите, раз редкостный, - сказал Борис Архипов. - В самом деле, я его лет десять уже не встречал.

- С тех пор и остался,- радостно подтвердил официант. - В погребе обнаружили.

Официант ушел, и Овцын, провожая его взглядом, вдруг заметил, что человек за столиком в углу смотрит на него. Он удивился и напряг память. Нет, незнакомое лицо ничего ему не напоминало.

Официант принес ликер, оказавшийся удивительно вкусным. Овцын брал в рот по нескольку капель и время от времени взглядывал в угол. Человек в черном костюме смотрел не отрываясь. Потом он поднялся со стула и медленно пошел к ним, приглаживая волосы и поправляя галстук. Его увидела Ксения. Она перестала говорить и поднесла руки к лицу.

- Это прошлое, - пробормотал Овцын.

- Что-то мне подсказывало, что я встречу тебя именно здесь, - сказал человек, подойдя. - Ты не могла сюда не вернуться.

- Зачем ты подошел? - спросила Ксения.

- У тебя новые друзья, - сказал он.- Может быть, ты меня познакомишь?

- Нет, не познакомлю. Ты сам знаешь, что знакомство с тобой никому не приносит радости.

- Так ли? - спросил он и хрипло засмеялся.- Помнится, кто-то полтора года подряд радовался оттого, что знаком со мной.

- Зачем ты подошел? - снова спросила Ксения.- Зачем?

Он сжал зубы так, что выступили белые желваки под ушами. Сузившимися глазами он в упор смотрел на Ксению. Он опирался на спинку стула, но никто не предложил ему сесть. «Талия у него тонкая, а плечи широкие,- подумал Овцын. - Кулаки здоровые». Ксения, не глядя ни на кого, рвала салфетку.

- Не надо спрашивать о том, что понятно, - сказал человек. - Я подошел потому, что это ты. Я перерыл весь город. Прости, но и искал тебя

даже через мой аппарат.

- Ты и на это способен, - тихо произнесла Ксения.

- Способен, и ты знаешь почему. Тебя в городе нет.

- Меня в городе нет, - повторила она.

- Где же ты?

- Что тебе от меня нужно? - спросила она подняв, наконец, глаза. - От меня больше нечего взять...

По ее щекам покатились слезы. Овцын подал Ксении платок, и она вытерла глаза.

- По-моему, нам пора, молодой человек, - сказал Борис Архипов.

- И ты решила... Теперь я все понимаю! Теперь я знаю, где ты. Идиот, как я не догадался раньше! - выкрикнул он. Спросил у Бориса Архипова: -Вы капитан Овцын?

- Я капитан Овцын, - сказал Овцын. - Что вам угодно?

- Нет, мне ничего не угодно. Наверное, я должен поблагодарить вас. Я не смог бы жить, если бы она погибла.

Овцын насмешливо поклонился.

- Я вижу, вы не верите?

- Мне нет дела до этого, - сказал Овцын. - Я забуду о вас через минуту. Как только вы вернетесь к своим бутылкам.

- Вряд ли, - сказал он и снова сжал челюсти так, что выступили желваки.

- Любопытно, почему?

- Когда вам придет время уходить, капитан порта не выпустит Ксению Михайловну в море.

- Как так?

- Просто так. Без объяснения причин. У него есть такое право.

- Не перевелись еще негодяи, - произнес Борис Архипов.

- Попридержите язык, - буркнул человек.

- Капитан порта приходится вам родственником ? - спросил Овцын.

- Существуют связи прочнее родственных.

- Он крупная шишка, - брезгливо сказала Ксения.- Он здесь все может. Нехорошо, что мы его встретили, да кто мог подумать, что он выезжает за город пьянствовать? Теперь он устроит пакость.

«Такое вполне может произойти, - подумал Овцын. А неприятности мне ни к чему. Надо придумать что-нибудь мудрое. А что? Бороться с открытым забралом - это долго. Пока докажешь свою правоту, на Финском заливе снова лед станет. На устройство пакости он имеет сутки времени. Для крупной шишки вполне достаточно. Надеюсь, что он еще не знает, когда отход, и не будет торопиться...»

- Не надо так резко, Ксения Михайловна, - сказал Овцын.

- Я устала, - произнесла Ксении.

- Все равно сердиться не надо, - мягко сказал Овцын.

Человек в черном костюме, еще сильнее сжимая пальцами спинку стула, стал говорить тихо:

- Ксения, все будет по-другому. Не думай, что я ничего не понял. Я многое понял. Вернись. Вот сейчас. Встань, попрощайся со своими друзьями...

Она вздрогнула, обхватила руками плечи.

- Нет, - сказала она. - Тысячу раз нет.

- Ты еще плохо знаешь жизнь. Никогда ни у кого не бывает все гладко. Даже самые лучшие и добрые люди, соединяясь вместе, не во всем соглашаются друг с другом. Нужна терпимость.

- Нет, - повторила Ксения. - Уходи.

Он выпрямился, отпустил стул, сунул руки в карманы. Лицо его покраснело и набухло.

- В таком случае мне придется принять меры, - сказал он. - Не надейся, что я спокойно оставлю тебя в объятиях любовника.

- Мерзавец! - сказала Ксения. - Убирайся! Если ты еще раз подойдешь, я позову милицию.

- Милиция - это как раз то, что мне нужно,- криво усмехнулся он и пошел к своему столику.

Ксения вытерла глаза и положила платок в сумочку.

- Все равно я никуда не уйду с «Кутузова», - сказала она. Пусть, делает, что хочет.

«Ох, как просто!» - подумал Овцын, покачал головой, но ничего не сказал.

На набережной он высадил из машины Ксению с Борисом, а сам поехал в порт. Рассыпаясь перед начальством мелким бесом, приводя десятки самых убедительных доводов, он добился того, что выход переиграли и дали лоцмана на десять часов утра.

Вернувшись на судно, он впервые за много дней застал каюту неприбранной. Грязная посуда и остатки завтрака так и стояли на столе. Это неприятно поразило его. Конечно, повар не обязан прибирать в его каюте, но мог бы. Грязный стол раздражал Овцына. Он позвонил в каюту буфетчицы. Трубку не брали.

- Позабыт, позаброшен... - проговорил Овцын, нахлобучил фуражку и пошел на «Шальной» к Борису Архипову.