– Извините покорно, – Сергей Анатольевич так растрогался и разволновался, что был вынужден достать из нагрудного кармана клетчатой «ковбойки» полосатый носовой платок и аккуратно промокнуть им глаза. – Великолепная женщина. Потрясающая и бесподобная…. Что там у нас ещё осталось?

– Пампа, сеньор капитан, – подсказал вежливый Банкин.

– Ах, да. Конечно…. Но не буду, пожалуй, ничего об этом рассказывать. Скоро сами всё увидите – собственными глазами. Пампа – моя «большая аргентинская Любовь». После Эвиты Перрон, понятное дело…. А теперь, уважаемые товарищи разведчики, поговорим о безопасности. Нынешняя Аргентина – ужасно и бесконечно политизированная страна. Так, вот, исторически сложилось. В одних здешних населённых пунктах преобладают коммунисты, троцкисты и социалисты. В других, наоборот, хустисиалисты и перронисты. В третьих – правые ультра и наци. В четвёртых – военизированные католики. Ну, и так далее. По длинному и расширенному списку. Чёрт знает, что такое, короче говоря…. Причём, у каждой аргентинской политической группировки имеются собственные знаки различия, лозунги, партийные «кричалки» и даже своеобразные пароли из серии: – «Свой – чужой». И в этом, надо заметить, заключается серьёзная опасность. Можно, случайно ляпнув на городской улице что-то «не то», нарваться на печальные и фатальные неприятности…. Например, вам навстречу идёт компания правых ультра. И, вдруг, они почему-то решают, что вы имеете прямое отношение к идейным социалистам. Всё, серьёзная драка (как минимум), обеспечена…. Впрочем, то же самое непременно произойдёт, если мнительные троцкисты заподозрят, что вы являетесь сторонниками военизированных католиков. Бардак полный и бесконечный. В том плане, что опасных вариантов-сочетаний насчитывается достаточно много, так как в нынешней Аргентине зарегистрировано – только в официальном порядке – более шестидесяти пяти политических партий и общественных движений, враждующих, как правило, друг с другом…. Рассмотрим каждую политическую группировку (из крупных), в отдельности. Сразу предупреждаю, что дело это долгое, и растянется часа на полтора. Поэтому предлагаю – чисто для пущей эффективности процесса – вскрыть бутылочку с выдержанным ямайским ромом…

Наступил тихий летний вечер. Янтарно-жёлтое предзакатное солнце равнодушно висело над горбатыми портовыми кранами. Было безветренно и душно.

«Кошка», уверенно лавируя между самыми разнообразными судами и судёнышками, постепенно приближалась к нужному бетонному молу. С противоположной стороны над широкой бухтой величественно нависали узнаваемые силуэты небоскрёбов, знакомые Нику по красочным туристическим буклетам.

Яхта – красиво и уверенно – пришвартовалась у причала за номером «одиннадцать».

А ещё через двадцать пять минут они, успешно покончив со всеми погранично-таможенными формальностями, покинули территорию морского порта.

– Как-то всё быстро получилось-сладилось, – мрачно крутя-вертя баранку старенького светло-серого «Линкольна», ворчал Куликов. – Непривычно быстро. Это я про местных пограничников и таможенников. Обычно они гораздо более придирчивы. Подозрительно, однако. Надо будет Кресту доложить…. Что вы говорите? Мол, сработало рекомендательное письмо от испанского генералиссимуса Франко? Самое настоящее и подлинное письмо? Это, конечно, меняет дело. Отлично придумано, спора нет. Молодцы. Одобряю…. Ну, мазуты сообразительные, рассказать вам про Буэнос-Айрес? В качестве первой обзорной экскурсии?

– Поведай, конечно. Не вопрос, – согласился Ник. – Будем, что называется, признательны…

И Сергей Анатольевич рассказал – доходчиво и подробно, за час с четвертью – про аргентинскую столицу. Про улицы, проспекты и бульвары. Про происхождения их названий и наиболее знаковые здания. Про городские театры, музеи, парки и самые известные рестораны. Про памятники всяким Героям и график работы общественного транспорта. Про аргентинский футбол и ставки на профильные услуги местных «жриц Любви». Про здешние изысканные вина и ближайшие католические праздники.

Про всё-всё-всё, короче говоря. Причём, не только рассказывал, но и руками, на время бросая автомобильный руль, показывал…

«Всё такой же легкомысленный и болтливый», – подытожил Ник. – «Ему бы не резидентом советской разведки работать, а главным городским экскурсоводом. Толку, по крайней мере, было бы гораздо больше. Да и пользы реальной…».

– Всё это, безусловно, очень и очень интересно, – высказался Банкин. – Но почему в Буэнос-Айресе так много автомобильных пробок? Кха-кха…. И почему они такие…м-м-м, плотные, шумные и бестолковые?

– Здесь светофоров нет, – охотно пояснил Куликов. – Совсем. Не предусмотрены, так сказать…

– Такой большой город, и без светофоров? Ничего себе – заходы…. А, кстати, почему?

– По капустному кочану. Логика у местного прямолинейного населения такая своеобразная, мол: – «Чтобы мне, вольному и заслуженному кабальеро, всякие разноцветные огоньки указывали – когда ехать, а когда стоять? Не бывать такому! Наглое ущемление гражданских прав! К оружию, братья и сёстры! Свобода, она превыше всего…» Вот, так и живём. Аргентина, братцы мои, она такая…

Наконец, автомобиль остановился возле стильной кованой ограды, за которой – среди густой листвы деревьев и кустарников – угадывался длинный силуэт трёхэтажного светло-жёлтого здания.

– «Меблированные комнаты Жоржиньо», к вашим услугам, сеньоры, – объявил Сергей Анатольевич. – Я тоже квартирую здесь. Почему был сделан такой выбор? Всё очень просто. Тихий и зелёный район. Рядом находятся несколько станций метрополитена. Да и сам Мануэле Жоржиньо – славный малый…

«Славный малый» оказался высоким худым стариканом с пышными «моржовыми» усами и задумчивыми лиловыми глазами трепетной горной ламы. Зарегистрировав новых постояльцев в толстой амбарной книге, он вернул паспорта, выложил на деревянную стойку два массивных бронзовых ключа, щедро покрытых ядовито-зелёной патиной, и, молча кивнув массивной седовласой головой, удалился.

– Вам, господа приезжие, на второй этаж, – пояснил Куликов. – «Шестнадцатый» и «семнадцатый» номера. Расположены в правом торце, друг напротив друга. А я на первом этаже обитаю, как старинным постояльцам и положено. Для удобства. Чтобы бар и ресторан всегда были бы под рукой, на случай внезапно-посетившей жажды…

– Отдельные номера? – недовольно поморщился Михаил. – Лично я, честное слово, предпочёл бы двухместный. Было бы веселее. Кха-кха… И для общения удобней. И для оперативности полезней…. Нельзя ли, кэп, переиграть?

– Нельзя. Ты, мальчик, находишься в Аргентине. Здесь ко всяким штучкам «с гейским душком» относятся крайне неодобрительно. Подозрения в педерастии (пусть и насквозь ошибочные), это как вечное и несмываемое клеймо позора. Никто даже руки не подаст…. А что нам предписывают соответствующие служебные инструкции? Правильно, ни в коем случае не привлекать к себе излишнего внимания…. Значится так. Поднимайтесь на второй этаж. Занимайте номера. Распаковывайте чемоданы и дорожные баулы. Раскладывайте и развешивайте шмотки по шкафам и шкафчикам. Душ примите с дорожки. Переоденьтесь во что-нибудь…э-э-э, прилично-вечернее. Короче говоря, встречаемся ровно через сорок пять минут, на этом же месте…