Ник кратко и доходчиво объяснил – почему, что и как.

– Плохо это, когда старинная и крепкая резидентура проваливается, – подытожил разумный Генрих. – Очень плохо. Начальство, расстроившись, наверняка, уменьшит денежное содержание. А ещё заставит целую кучу объяснительных бумажек написать-сочинить. Естественно, в новой «кодировочной» системе. Да и поберечься придётся дополнительно. В том плане, что коварные шведские спецслужбы очень плотно общаются с финскими. Так издавна повелось.… И что теперь прикажете делать с этой юной фрекен? Её уважаемым родителям, которые сейчас находятся в США, я, конечно же, сообщу о возникшем досадном казусе. Как и полагается в таких «пиковых» раскладах. Мол, путь в Финляндию им заказан, и необходимо срочно перейти на запасной вариант…. Но что делать с их симпатичной и шустрой дочуркой? А? Я вас спрашиваю. Молчите? Ну-ну…. Надеюсь, жениха в Суоми не осталось? Или же дружка сердечного?

– Не осталось. Бог миловал…. И вообще, я хотела бы проследовать дальше с этими доблестными кабальерос, – грея озябшие ладошки над пламенем костра, заявила Анна. – Всё равно – куда…

– Ничего не получится, милочка. Увы. На дона Андреса и сеньора Вагнера уже выправлены испанские паспорта со всеми запрошенными визами. Самолётные билеты до Мадрида – на завтрашнее утро – приобретены. Да и баулы-чемоданы со всем необходимым для дальнего путешествия собраны. Вам же, милая фрекен, странствовать под «своей личиной» не стоит. В том плане, что – сто процентов из ста – уже находитесь в международном розыске. Вмиг арестуют и повяжут. Даже пикнуть не успеете.

– Что же мне делать?

– А ничего особенного. Терпеливо ждать, и не более того. Пристрою вас на время, предварительно наложив лёгкий театральный грим, в одной тихой и малонаселённой шведской деревушке. Потом выйду на связь с Москвой и доложусь. Пусть высокое руководство определяется с вашей дальнейшей Судьбой: дельную «легенду» разрабатывает, назначает новое место службы, даёт ценные указания по паспорту и всем прочим необходимым документам. Ничего хитрого, между нами, шпионами и шпионками, говоря…. Сколько времени – на всё про всё – может уйти? Например, пару-тройку недель. Или же, наоборот, несколько месяцев. По-всякому бывает. Никогда не угадаешь, сколько ни старайся…

В шумном и на удивление пёстром мадридском аэропорту их встретила неприметная машина с неприметным же шофёром. Встретила и отвезла к правительственной Канцелярии, где Нику было вручено развёрнутое рекомендательное письмо за подписью самого генералиссимуса Франко. А также пухлый бумажник с различной валютой.

Потом «испанские торговые представители», сменив несколько самолётов и затратив почти двое суток, долетели до бразильского городка Порту-Алегри и, поймав первое попавшееся такси, доехали до местного торгового порта.

Доехали, рассчитались с таксистом и, покинув машину, дальше отправились уже пешком.

– Ничего не понимаю, – устало ворчал Банкин. – Ничего и даже меньше. Кха-кха…. Чемоданы тяжеленные. Пирс длиннющий и безлюдный. Жара наяривает во всю Ивановскую. Уже весь пропотел, впору рубашку менять. Лето у них здесь, понимаешь. Мол, Южное полушарие, так его и растак…. Почему было сразу не долететь до Буэнос-Айреса? А, командир? К чему эти долбанные сложности?

– «Бэ» – тоже витамины, – вяло откликнулся Ник. – Здесь нас с тобой, братец, дожидается аргентинский резидент. То бишь, резидент советской внешней разведки в Аргентине. Сядем на его яхту и пойдём (как принято выражаться в среде настоящих мореманов), до Буэнос-Айреса. А за время этого плавания товарищ резидент проведёт подробный и расширенный инструктаж. Мол, как, что, зачем и почему. Дабы мы с тобой – во время странствий по благословенной Аргентине – не попали бы впросак…

Он резко остановился.

– Что такое? – насторожился Михаил.

– Яхта…

– Ну, яхта. Симпатичная, конечно, надо признать. Длинная, метров шестнадцать-семнадцать. Узкая, низко-посаженная и безупречно-пропорциональная. Кха-кха…. Эстетичная штучка, спора нет.

– Это, друг мой Мишка, не просто – «яхта», – пояснил Ник. – А легендарная «Кошка».

– Иди ты! – восхитился Банкин. – Столько героических историй и цветастых баек слышал про эту славную посудину, и не сосчитать…. А вон тот длинноволосый сутулый тип в чёрных очках, жадно поедающий кашу прямо из большой кастрюли, получается, знаменитый капитан Куликов по прозвищу – «Одноухий»?

– Он самый. Шагаем…

– Привет, Серж, – подойдя к яхте, непринуждённо поздоровался Ник.

– О, мазуты береговые пожаловали, – обрадовался Куликов. – Молодцы, прямо к завтраку прибыли. Одобряю. Сейчас ложками обеспечу. А тарелок, извините, нет. Все перебились во время последнего весеннего шторма. А новые купить – недосуг.

– Значит, ты и есть – аргентинский резидент?

– Ага, только, так сказать, насквозь второстепенный. За главного у нас – Саня Крестовский. Он всеми делами шпионскими и заправляет. Вместе с женой Марией, понятное дело. А я – сугубо на подхвате. Подай-принеси, отвези-привези. Уже полтора года прохлаждаюсь в Аргентине. Скука смертная, честно говоря. Ни перестрелок тебе, ни погонь. Тьфу, да и только…. Ну, проходите на борт, мазуты. Проходите, не стесняйтесь. Сейчас перекусим, пару-тройку бутылочек винца разопьём, типа – за встречу. Серж Куэльо (это моё здешнее имечко), на весь Буэнос-Айрес славится своим гостеприимством…. А после этого, благословясь, отчалим. Благо, погода способствует. За трое суток, тьфу-тьфу-тьфу, конечно, дочапаем…

«Кошка», плавно меняя курс, начала постепенно приближаться к далёкой береговой линии. Вернее, к некоему широкому проливу (как решил Ник), расположенному между двумя низкими берегами.

Узкие светло-серые волны (с лёгким серебристым отливом), лениво и величественно разбегались – за кормой яхты – к незнакомым берегам, едва различимым в белёсой туманной дымке.

– Действительно, серебром отливает, – задумчиво вглядываясь в морскую даль, сообщил Банкин. – Тусклым-тусклым таким. Явно старинным. Кха-кха…. Или же оловом? Как в том знаменитом стихотворении, мол: – «Ураган остался за кормой. И молчит. Море – словно призрачное олово. Без обид…». А, кэп?

– Совершенно ничего, на мой частный вкус, необычного, – небрежно поправляя на длинном носу очки с затемнёнными стёклами, ухмыльнулся капитан Куликов. – Перед нами, господа патентованные шпионы, простирается – прямо по курсу – водная гладь, именуемая – «Рио де ла Плата». То бишь, в переводе с испанского языка, «Серебряная река», имеющая самую широкую в Мире дельту. Прошу, что называется, любить и жаловать…

«Да, изменился наш бравый шкипер за прошедшие годы», – машинально отметил Ник. – «Поседел весь – окончательно и бесповоротно. И разговаривать стал совсем по-другому – более вдумчиво и, так сказать, культурно. Никаких тебе «солёных» боцманских тирад. А ещё стал однозначно-скрытным: за время нашего совместного трёхдневного плавания так и не обмолвился ни единым словечком о том, чем занимался во время Второй мировой. Бывает, конечно…. Да и яхте его, безусловно, досталось: борта все облезлые, лет десять-одиннадцать уже некрашеные, щедро покрытые многочисленными неаккуратными заплатами и уродливыми вмятинами. Следы от пуль и осколков, надо думать…. И кот по палубе бродит совсем другой. Вернее, чёрно-белая кошка по кличке – «Маркиза». Видимо, буро-пегого Кукуся – по старости лет – пришлось списать на берег. Да, жизнь наша, жестянка неблагодарная…».

– Сергей Анатольевич, а ты про Айну и Сизого ничего не слышал? – спросил Ник. – Говорят, что они отчалили в Гватемалу?

– Отчалили. Ещё в самом начале 1941-года, – подтвердил Куликов. – Их мой коллега-Галкин туда доставил. Вместе с близняшками Афанасием и Мартой.

– А что с Айна? Поправилась?

– Наверное. Сердцеед Галкин, по крайней мере, мне про её неземную красоту – при встрече – все уши прожужжал. В 1942-ом году, в одном из баров Гаваны.