– Он самый, – подтвердил Михаил. – Неужели, командир, это они?

– Вполне может быть. Вполне…

Это, действительно, были Миаль и Эрнесто.

Мотоцикл остановился рядом с пятнистым внедорожником, двигатель, оглушительно чихнув, замолчал.

– Дон Андрес! Микаэль! – покинув мотоциклетное седло, радостно завопил Че. – Бродяги неприкаянные! Загорелые, че, какие. Ещё и оборванные. А Микаэль, вообще, сделался длинноволосым. И шикарную тёмно-русую бородищу отпустил…. Какими, че, ветрами вас занесло в эту пасторальную глухомань?

– Коммерческими, конечно же, – поднимаясь на ноги, беззаботно усмехнулся Ник. – Ездим по здешним незабываемым ландшафтам и присматриваемся к местам, где можно разбить новые виноградные плантации…. Ну, давайте ваши мужественные лапы. Ужасно рад нашей неожиданной и случайной встрече…. А что это, братцы, у вас с ладошками? Бинты сплошные…

– Всё наш «Богатырь Второй», – с ярко-выраженным пиететом посматривая на забрызганный грязью мотоцикл, пояснил Миаль. – Ломается, понимаешь, через каждые пятьдесят-шестьдесят километров. А моей излюбленной запчастью, как раз, является проволока. Мол, везде, где проволока может заменить винт, я предпочитаю проволоку, она гораздо надёжнее.

– Это точно, предпочитает, че. Все руки поцарапаны и изранены, – согласился Эрнесто, а после этого зашёлся в приступе надсадного сухого кашля: – Кха-кха! Кха-кха! Кха-кха-кха…

– Что с тобой, дружище? – забеспокоился Банкин. – Приболел?

– Есть немного, че. Ещё в Байя-Бланка грипп подхватил. Потом проклятая астма, кха-кха, обострилась. Ничего страшного, че. Обязательно оклемаюсь.

– И это правильно…. А как путешествие?

– Просто замечательно. Правда, нищеты многовато вокруг. И заносчивых козлов в полицейской форме…. А из Байя-Бланка, после моего частичного выздоровления, мы направились к Чоле-Чоелю. Потом повернули – через Челфоро и Кенкен – вглубь страны. Вот и сюда, че, с Божьей помощью, добрались.

Они ещё поболтали с полчасика, обмениваясь впечатлениями от западных аргентинских провинций, а после этого Ник предложил порыбачить.

– Отличная идея, – обрадовался Миаль. – Ещё ни разу в своей жизни не рыбачил. Командуйте – как и что надо делать. Да и поторапливаться надо – пока не стемнело…

Ник достал из рюкзака классическую донку, размотал её, умело насадил на крючок «номер двенадцать» большую тёмно-бурую лягушку, что первой подвернулась под руку, и, сильно раскрутив снасть над головой, забросил крючок с наживкой в речные воды метров на тридцать пять. А второй конец лески крепко привязал к неизвестному разлапистому кусту, нависавшему над берегом уже дремлющей реки.

Уже через двенадцать-пятнадцать минут куст отчаянно задёргался, словно собираясь вырваться из земли на свободу и убежать – в неведомую даль.

Понимая, что клюнуло что-то серьёзное, Ник торопливо натянул на ладони брезентовые рукавицы: любой мало-мальски опытный рыбак прекрасно знает, что рыболовная леска, на конце которой «сидит» крупная рыбина, может порезать руки ничуть не хуже, чем опасная бритва…

После отчаянной борьбы путешественники – совместными усилиями – вытащили на берег двадцатикилограммового сома: самого натурального сома, только с очень длинными и толстыми многоярусными усами и крупными жёлто-оранжевыми пятнами на боках. Или же эти пятна просто так выглядели – в черноте тропической ночи и отблесках яркого походного костра?

Как бы там ни было, но пойманная рыба и на вкус оказалась сомом.

Обыкновенным сомом – запечённым в обычных углях самого обыкновенного тропического костра…

А ещё после того, как сом был успешно вытащен на берег, распотрошён и порезан на порционные куски, Ник решил искупаться: разделся догола, да и бухнулся «ласточкой» в тёмно-коричневые воды безымянного притока Коллон Куры. Поплескался от души, вволю поплавал и, понятное дело, выбрался на берег.

– Что это за татуировка? – тут же заинтересовался Эрнесто. – На вашем, дон Андрес, левом плече? Определённо, знакомая физиономия. Только автомат…э-э-э, какой-то непривычный…

«Это же, дружок, ты – собственной персоной – и есть», – мысленно усмехнулся Ник. – «Только уже, понятное дело, «в возрасте», с лохматой бородой и «Калашниковым» в руках. Это мне в 1995-ом году дворовые приятели накололи. Чисто по малолетству…».

Вслух же он сказал совсем другое:

– Да так, один малоизвестный «книжный» герой, и не более того…. Автомат? Обычный, на мой взгляд, автомат. Российской сборки…

Потом они совместно, даже иногда меняясь местами, добрались до городка Сан-Мартин-де-лос-Андес. А оттуда – за три приёма – до Сан-Карлос-де-Барилоче.

Здесь Эрнесто и Миаль (естественно, вместе с верным «Победителем Вторым»), должны были сесть на баржу «Скромная Победа» и отбыть – водным путём – к чилийской границе.

– Извините, дон Андрес, но мой трудовой Контракт с вашей многоуважаемой компанией истёк неделю назад, – заговорщицки перемигнувшись с Че, объявил Банкин. – И продлевать его я не намерен, кха-кха…. Только вы, пожалуйста, не подумайте ничего плохого. Меня, честное и благородное слово, всё-всё устраивало. И работа. И ваше мудрое руководство. И заработная плата…. Просто захотелось, кха-кха, немного попутешествовать вместе с ребятами. Так, самую малость. Через весь континент…. Говорите, что «Победитель Второй» рассчитан только на двух седоков? Мы обязательно что-нибудь придумаем. Например, купим второй мотоцикл. Или, на крайний случай, мопед. Или же угоним, если денег не хватит…

– Миаль, присматривайте, пожалуйста, за этими двумя шалопаями, – попросил Ник. – Ну, и удачной вам дороги, друзья. Мы ещё непременно встретимся. Да и не один раз…

Прошло почти два года.

Ранним погожим утром двадцать шестого декабря 1953-го года Ник прибыл в город Гватемалу, столицу одноимённого латиноамериканского государства. В том смысле, что прилетел регулярным рейсом из «штатовского» Майами. А сам город полностью именовался – «La Nueva Guatemala de la Asunción», что в переводе с испанского языка означает – «Новая Гватемала Вознесения».

– Андрес Буэнвентура-и-Гарсия? – тщательно изучая его паспорт, на всякий случай уточнил хмурый работник гватемальской таможни. – Испанский подданный?

– Испанский, – лучезарно улыбнувшись, подтвердил Ник. – Коренной и почти постоянный житель блистательной и неповторимой Барселоны.

– Цель приезда в Гватемалу?

– Коммерция. Многогранная и широкая коммерция.

– Вы, конечно, шутите, сеньор? – недоверчиво хмыкнул таможенник. – Не сегодня, так завтра здесь начнётся серьёзная стрельба, плохо сочетающаяся с успешной торговлей…. Вы, часом, не ошиблись с выбором маршрута?

– Стрельба? В честь чего, извините? И по какому, собственно, поводу?

– По поводу очередного военного переворота.

– Вы это серьёзно? – удивлённо передёрнул плечами Ник. – Ничего не знал о таком малоприятном и дурнопахнущем варианте.

– Где вы намерены остановиться?

– В доме Алекса и Анны Толедо, моих давних друзей. На вилле под названием – «Толедо».

– Вы знакомы с сеньорой Анной Толедо? Лично?

– Безусловно.

– Завидую, – возвращая паспорт, вздохнул таможенник. – Такая женщина. Такая…. Живая легенда, как-никак…. Можете идти, сеньор Буэнвентура. Адиос. И…. Донье Анне передавайте горячий и пламенный привет. От кого? От гватемальской таможенной службы. В полном её составе, понятное дело…

«Интересное кино», – подхватив чемодан, подумал Ник. – «Айна нынче является известной и легендарной персоной? По крайней мере, в Гватемале? И чем же, интересно, она так знаменита? Хм…. В Москве ничего такого не говорили. Наоборот, ограничились весьма скупой информацией, мол: – «На сегодняшний момент супруги Сизых (то бишь, Толедо), являются насквозь мирными и неприметными фермерами средней руки…».

Он покинул здание «зала прилётов», остановил первое попавшееся под руку такси и, устроившись на заднем сиденье, назвал адрес.