— Как раз напротив, в бывшей столовой, открылось очень уютное кафе. С десяти я в нем засела. В двенадцать он вышел вместе с ней. Я видела ее собственными глазами! Она лет на пять старше его. Страшнее атомной войны. Значит, она у него ночевала. А мне он сказал, что уезжает на три дня в командировку. Я сразу поехала к тебе. Просто необходимо было кому-то рассказать. Попала на эту дурацкую вечеринку, напилась...

Марианна уронила лицо в ладони и разрыдалась.

«Может быть, я жестокосердная, но мне ее ничуть не жаль», — думала Варя, безучастно глядя на подругу. Она томилась и мечтала только об одном — чтобы эта мелодраматическая сцена поскорее закончилась.

— Я была как во сне, поверь! Когда он меня целовал, я видела не его, а Костика. Если ты от меня отвернешься, я этого просто не переживу. Мне так нужен твой ясный ум, твое сочувствие и поддержка. Обещай, что ты меня простишь! — почти требовала Марианна, заглядывая ей в глаза.

— У меня нет к тебе недоброго чувства. Нечего прощать. Ведь ты оберегала моего мужа от Люськи и просто переусердствовала, — успокоила ее Варя.

С иронией, пожалуй, она переборщила. Зачем? Они простятся мирно. Варя не держала зла на Мари, просто больше не хотела ее видеть. Выслушивать бесконечные трагические истории о несчастной любви, коварных возлюбленных и жестоких родителях. Марианна вдруг стала такой чужой, далекой и непонятной. Непонятной — потому что Варя чувствовала скрытое лукавство в ее исповеди и какой-то тайный умысел во вчерашнем безобразном поступке. Варя пыталась понять — какой?

С одной стороны, Марианну всегда раздражали ее погруженность в ребенка, домашние дела. Втайне она уже считала Варю опустившейся домохозяйкой, наседкой. И в то же время завидовала ее замужеству, их счастливым дням с Ромкой. Мари не скрывала, как ей хочется замуж! Она мечтала о пышной свадьбе в ресторане «Прага», о роскошном туалете от Диора, о бриллиантовой диадеме вместо фаты. Мари надоело быть барышней, давно пора стать замужней дамой.

Марианна, как девяносто девять процентов женщин, была завистлива. Хотя чему завидовать в их браке? Сама Мари как-то ехидно заметила, что у Варвары двое детей, старший — Ромка. И все же Варе казалось, что не только шампанское толкнуло подругу в объятия ее мужа. И не безудержное желание нравиться всем без разбору. Были в этом поступке и какой-то тайный умысел и мелкая женская пакостливость. Поэтому Марианна стала ей неприятна.

— Я пережила еще одно крушение и больше не верю в любовь. До чего же меркантильны наши мужчины! А если еще и ты меня прогонишь, я этого не переживу! — В этом вопле Мари было не столько отчаяние, сколько скрытая угроза.

Но Варя уже не верила в серьезность ее намерения уйти из жизни. Даже если еще с полдюжины неверных возлюбленных, настоящих мужчин ее покинут.

— А я верю в любовь, — вдруг сказала Варя с улыбкой. — Суждена она нам с тобой или нет, но любовь существует. И к немногим счастливицам приходит. И еще я верю в женскую дружбу, верную и бескорыстную.

Она вдруг вспомнила Ольгу. Ей так захотелось поскорее с ней встретиться, просто посидеть рядом, даже молча. Уютно, спокойно и хорошо было с Ольгой. Она этого не ценила.

Благодаря спокойному и равнодушному отчуждению Вари бурного объяснения не состоялось. Марианна ушла разочарованная. Хотя простились они дружелюбно, она поняла — все кончено! Варя решила резко не порывать с Мари, встретиться еще раз-другой. Но в этот день обе поняли — их дружба в прошлом. И виной тому не только ночное происшествие. Просто они больше не нужны друг другу. Самые прочные дружбы порой иссякают по этой причине. А их маленькая девичья дружба была явно подростковой и кратковременной.

Гораздо больше заботило Варю предстоящее объяснение с мужем. Он явно оттягивал эту встречу, обдумывал ходы. Варя достаточно хорошо изучила супруга. И давно не верила его простодушному виду, невинным глазам. Роман был очень хитер и изобретателен. От отца, матери и бабули он всегда добивался своего, терпеливо выжидая, раскидывая сети и выкладывая в решающий момент козырные карты. Варя не помнила случая, когда бы он не сумел получить желаемое. Теперь она словно наблюдала со стороны, и не без опасения, что же он предпримет.

Самым лучшим выходом для них обоих стало бы мирное прощание. Если бы Роман пришел сейчас к ней, повинился и предложил разъехаться, она была бы рада. Он очень изменился. Жить не может без свободы, дружеских тусовок и попоек, внимания девушек. «Чем он только их привлекает?» — удивлялась Варя. Своей милой бесхарактерностью, легкомысленным обаянием. А принципиальная супруга давно стала олицетворенным укором. Роман тяготился ее молчаливым презрением, старался как можно реже бывать дома.

Так виделось Варе их нынешнее положение, но она еще не знала, что думает обо всем этом Роман. Скорее всего, он не против свободы, но боится скандала, упреков матери и бабули. На другой день после злополучных именин здоровье его не поправилось. Даже в институт не поехал, не сдал зачет. Ольга Петровна несколько раз за день бегала на второй этаж помогать Раечке откачивать зятя.

— Какая же ты бессердечная, Варя! — корила она дочь. — Рая вся извелась.

— Раисе Андреевне я очень сочувствую, — говорила Варя, все еще не верившая в болезнь мужа.

На третий день, когда она наконец готова была поверить в отравление, Роман вдруг появился у Тихомировых, притихший, похудевший, похожий на обугленную головешку из костра.

— Я как будто с того света вернулся или с какого-то другого. Ничего не помню, — с жалкой виноватой улыбкой признался он.

— И Марианна тоже ничего не помнит. У вас обоих начисто отшибло память, — с простодушным ехидством отвечала Варя.

Она ожидала потока слов — оправданий и извинений, мольбы, может быть, коленопреклонения и слез на глазах. Раньше так и было. По малейшему поводу, будь то разбитая чашка или опоздание, Ромка падал перед ней на колени, лобызал ноги и старые комнатные тапочки с опушкой из кролика.

Вместо этого муж устало опустился на табуретку в кухне и, свесив голову, уставился в пол. Варя с грохотом опустила в сушку последнюю чистую тарелку и направилась в свою комнату взглянуть на Сереженьку. И словно споткнулась, увидев руки мужа, бессильно свисающие с колен. Эта поза красноречивее слов говорила: виноват, запутался, в грязи по самые уши, пощади!

И Варя поверила. И была тронута его отчаянием. Все-таки странный человек ее муж. Даже загадочный. Легкомысленный и лживый, простодушный и привязчивый как котенок, слабый, но незлобивый и необидчивый. Сколько в нем всего намешано! Казалось бы, радоваться должен, если она вернется к матери, освободит его. Он сможет жить как ему нравится, проводить с друзьями столько времени, сколько пожелает, встречаться с поклонницами. Некого будет опасаться. К тому же им давно стало тягостно вместе. А сына можно навещать в любой день.

Но Роман вдруг в отчаянии заявил:

— Я не смогу жить без тебя и Сержика. Да, я ничтожество. Я слабый, ненадежный. Вы — моя единственная опора. Если ты меня бросишь, я пропал!

Когда родился малыш, Варя не заметила в муже даже слабого проявления родительских чувств. Но по мере того как Сереженька рос, Роман уделял ему все больше внимания. Он не только гулял с сыном, но научился играть с ним, болтать на его детском языке. Конечно, Роман любил малыша, Варя этого не отрицала. По-своему он и к ней был привязан. И в то же время Ромка не мог не быть самим собой.

— Я уже меняюсь. Скоро повзрослею, остепенюсь. Что мне сделать, чтобы ты мне поверила? — тихо спрашивал он, глядя на нее преданными, любящими глазами.

Варе было просто невыносимо видеть эти собачьи глаза. Так он смотрел, целовал руки, а на другой день встречался у матери с Люсей, предавал, лгал. Она слишком разволновалась, за нарочитой грубостью постаралась скрыть свое смятение. И вдруг ни с того ни сего выплеснула на мужа все накопившиеся претензии, обиды. Еще полчаса назад ни за что бы не позволила себе этого.