Варя не утаила, что споры с сестрой не ограничиваются теорией. Просто мама с Галиной боятся, что она со своим постоянством взвалит на плечи такую тяжкую ношу, как Ромка, и будет терпеливо всю жизнь эту ношу нести. Конечно, Варя признавала, что Ромка — натура слабая, гуманитарная. Но только к таким людям ее всегда и тянуло. Она терпеть не может деловых, жестких и предприимчивых мужчин.

Марианна приподняла тонкие брови и задумалась. Она разделяла опасения Ольги Петровны и сестрицы. Роман не производил впечатления человека, на которого можно положиться. Он повзрослеет и превратится в мужчину лет через десять, не раньше. Но она никогда не верила, что Варя с Ромкой поженятся. Первая любовь — это всего лишь генеральная репетиция. Это пробуждение и воспитание чувств.

— Да, ты могла бы и выйти за Ромку, ты у нас декабристка. Хотя делать этого не следует, дорогая, — покровительственным тоном изрекла Мари. — Нет, я все-таки другая. Я тоже могу безрассудно отдаться чувству. Но только к настоящему мужчине. Ты понимаешь, о ком я говорю?

Очень непринужденно и естественно Марианна всякий раз переводила разговор на свои собственные дела. О себе она умела рассказывать захватывающе и драматично. Варя, затаив дыхание, слушала. Если в чем-то и не соглашалась, то просто сочувствовала или сопереживала.

В свои неполные восемнадцать Марианна ухитрилась столько вынести — большую любовь, измену, обиды, новое увлечение. Хватило бы на целую женскую судьбу. Но для Мари это был только скромный старт.

Год назад она пережила свою первую драму. Ее оставил любимый человек, с которым целых полгода они были совершенно счастливы и собирались вскоре навсегда соединить свои судьбы.

— Признаюсь, я потеряла разум. Твоя гордая стюардесса таких, как я, презирает. Но это и есть признак настоящей женщины, — с затаенной гордостью говорила Мари. — Ни в коем случае нельзя давать понять мужчине, что он единственный смысл твоей жизни. Я это слишком поздно поняла. Мы должны оставаться загадкой, крепостью, которую надо не только завоевывать, но и удерживать.

Этот неведомый Варе молодой человек, конечно же настоящий мужчина, вдруг стал холоден и раздражителен. Без всяких причин избегал Мари, не подходил к телефону и вскоре грубо и недвусмысленно дал понять, что между ними все кончено, он в ней ошибся, принял за другую. Эти объяснения показались Мари дикими и невразумительными.

Марианна любила вспоминать о том страшном для нее разрыве, о своих страданиях и истории неудачного самоубийства. Каждый раз ее рассказы обрастали новыми подробностями. Она выпила несколько таблеток люминала, не помнит точно сколько. И может быть, давно бы пребывала в мире ином, но спасла бабушка, добрая душа, единственный человек в доме, который если не понимает ее, то хотя бы любит. С родителями у Марианны были тяжкие отношения, но это особая глава в бесконечной драме ее жизни.

Варя смотрела на подругу с ужасом и восхищением. Она знала, что самоубийство — страшный грех, и все же поступок Мари казался ей героическим. Конечно, возлюбленный Мари не стоил таких жертв, но разве она в минуту отчаяния думала об этом?

Прошло полгода после той истории. Вокруг Марианны всегда вертелось несколько поклонников, но она хранила верность Ему. Пока не появился Костик. Марианна не просто нуждалась в утешении. Ей нравились красивые, умные и сильные молодые люди, хозяева жизни. Другие мужчины для нее просто не существовали.

Конечно, Мари не сразу забыла пережитую обиду, но Костя ей помог. Ее затянуло в новый роман. Она привязалась к Костику. Она просто не выносила одиночества. Чувствовала себя былинкой в мире. Ей необходим был рядом друг, возлюбленный, опора. Костя учился в Плехановском, Мари заканчивала школу. Они уже заглядывали в свое будущее.

Казалось бы, все складывалось хорошо. С Константином Мари чувствовала себя надежно и спокойно. Пожар, в котором Марианна едва не сгорела, давно погас. Но, как видно, ей просто не суждено спокойное и безоблачное существование. На этот раз причиной несчастий стали родители.

Дело в том, что они сразу же невзлюбили будущего зятя. Ни за что ни про что. Такого обаятельного, галантного, безукоризненно воспитанного.

— Как он умеет преподнести себя в обществе! — с восторгом говорила Мари подруге, которая еще не удостоилась быть представленной Константину. — Как он умеет ухаживать! Возле школы всегда встречал меня с цветами, водил по самым лучшим кабакам. Не жмот, не грубиян. Но моей маман не угодишь.

Разлучаться надолго, например на целые сутки, стало для влюбленных тяжким испытанием. И тогда Марианна решила поселить Костика у себя в комнате. До свадьбы. «Мы без предрассудков», — любила напоминать Мари. Родичи об этом и слушать не хотели. Костя приехал из Екатеринбурга, но домой возвращаться не собирался, мечтал завести свое дело в Москве. Мари верила в его будущее. А ее мать — нет. Если парень говорит, что через три года станет миллионером, значит, сидеть ему на шее у тещи всю жизнь, рассуждала мудрая женщина.

Истерики и слезы не помогали. Мари ничего не оставалось делать, как снова покончить с собой. Только слепой мог не увидеть, как повезло ей с Костей. Он человек со вкусом и большими перспективами. С ним ее ожидала красивая, достойная и обеспеченная жизнь. Они взахлеб обсуждали, какой у них будет дом, машина, вплоть до занавесок и посуды. Во всем этом Костик знал толк и даже формировал вкусы Марианны. Ведь он вырос среди прейскурантов и ярлыков. Его родители были товароведами.

Проблемы Вари просто бледнели и чахли рядом с проблемами Марианны. Теперь она пугала Варю постоянными разговорами о новой попытке покончить с собой. Мари стояла перед выбором — яд или вены.

— Вены — это ужасно, — морщилась она. — Море крови и адская боль. Яд — благородно и безболезненно. Но ведь откачают, паразиты. В городе десятки самоубийств ежесуточно, и они наловчились откачивать даже безнадежных… Слыхала, в соседней школе десятиклассник повесился из-за несчастной любви? А бабушкина приятельница рассказывала, у ее знакомой дочь выбросилась из окна...

Варя умоляла ее одуматься, но Мари была непреклонна. Измены, предательство, непонимание — несчастья так и сыпались на нее, а силы на исходе. Варя металась, не зная, что же ей делать — посоветоваться с матерью, поговорить с родителями Мари? Но Ольга Петровна как-то рассеянно выслушала Варю и запретила вмешиваться в дела чужой семьи.

Ромка тоже весьма скептически отнесся к предстоящему самоубийству. Он даже придумал для Мари прозвище — наша Трагедия.

— Успокойся, Варвара. Мари относится к тем женщинам, которым просто необходим трагический элемент в жизни, как дрожжи в тесте. Иначе она просто зачахнет, бедняжка.

Шло время, драмы в жизни Мари не утихали, а Варя стала понемногу успокаиваться. Пожалуй, Ромка прав. Без переживаний Мари заскучает. Покой, порядок и размеренный ритм существования ей невыносимы. Вскоре и Варя стала называть подругу Трагедией. Марианне это даже льстило. Она не скрывала, что обожает играть в жизни как на сцене. Порой Варя даже не различала, когда Мари настоящая, а когда лицедействует.

Как бы сильно ни занимали Олежку мысли об отце, он благодарил Бога за случившееся. У него наконец открылись глаза на Вику. И он собирался связать с ней свою жизнь! Нет, никогда между ними не было понимания. Мать права, что так прохладно встретила Вику, она-то сразу ее разглядела...

Подумав о матери, Олежка скрипнул зубами. Он знал, как сильно, самоотверженно она любит отца. Он для нее не просто спутник жизни, близкий друг с самого детства, но еще и идеал... Она всегда старалась сделать жизнь мужа удобной, хотя работала не меньше его, ограждала от быта по мере сил, даже картошку с рынка порой таскала сама, если не было его, Олежки... Смотрели те телевизионные программы, которые были интересны не ей, а мужу. В доме всегда были его любимые бананы, хотя она сама их не ела... Вот и результат налицо.