Утром я проснулся рано, оказалось, даже слишком рано — на улице стояла кромешная тьма. Я щелкнул выключателем, чтобы посмотреть время. Уже без пятнадцати восемь!
Ну да, окна были закрыты плотными светомаскировочными шторами. Развалины в разных концах Лондона предостерегали от неосторожного обращения с электрическим светом…
Одеваясь, я заметил, что кто-то до зеркального блеска начистил мои сапоги. Рядом с кроватью стоял удобный столик, которого вечером там не было. На столе блестело серебряное ведерко с кусочками льда. В ведерке стояла бутылка. Вытянув ее, покрытую туманным инеем, я прочитал на этикетке «Белая русская столовая водка». Тут, по-видимому, были убеждены, что офицеры Красной Армии похожи на исчезнувших в сумраке истории горьких пьяниц из числа офицеров царской или белой армий, которые начинали пьянствовать, не успев проспаться…
Одевшись, я немедленно позвонил Штепенко. Мы вместе поехали в английское министерство авиации. Там нас встретил уже знакомый нам подполковник Балструд. Благодаря его помощи мы смогли разрешить все интересующие нас вопросы еще до полудня. В министерстве мы получили нужную информацию и объемистый рулон различных карт Атлантического океана.
Когда дела были закончены, нас пригласили выпить кофе. Как бы сам собой возник разговор о самой животрепещущей проблеме — об открытии второго фронта.
— Почему англичане даже не пытаются открыть второй фронт в Европе? — напрямик спросил я.
— Простите, что значит «даже не пытаются»? — удивился мой сосед по. столу. — Ведь наши летчики почти каждый день бомбят промышленные центры Германии!
— Это, конечно, хорошо, но налеты на Кельн или Гамбург до сих пор не заставили еще вермахт оттянуть с Восточного фронта хотя бы одну дивизию. А Красная Армия вот уже почти целый год сражается один на один с главными силами противника.
— Однако, — обиделся собеседник, — кроме бомбежек мы помогаем вам и поставками оружия. Совсем недавно были проведены две недели помощи Советскому Союзу.
Об этой «помощи» я вскоре узнал подробнее.
Некоторые предприимчивые промышленники поспешили воспользоваться ситуацией в целях увеличения своих прибылей. Английские рабочие, которым объявили, что продукцию, выпускаемую в течение этих двух недель, пошлют в Советский Союз, работали с большим подъемом. Производительность труда, как говорили, повысилась почти в полтора раза. И что же? Нашей Родине шла только та часть продукции, которую рабочие произвели сверх плана, а основную ее часть по спекулятивным ценам продавали тем, кто больше платил…
Когда мы уже выпили кофе и собирались прощаться, в комнату вошла женщина-офицер и передала подполковнику какую-то толстую книгу.
— В этой книге маршруты всех предстоящих вам полетов с описаниями и схемами аэродромов, расположенных поблизости от них, — объяснил мне переводчик. — Если господин майор изволит дать расписку, что позже он вернет эту книгу, то он может взять ее с собой.
Я охотно согласился и, расписавшись в соответствующем журнале, стал временным обладателем книги. Перелистывая ее, я сразу же понял, что в книге приведены все данные, которые могут оказаться нам крайне необходимыми в пути: расположение аэродромов, длина и направление взлетно-посадочных полос, превалирующие направления ветров и еще многое другое, необходимое летчику на незнакомой летной трассе. Я поблагодарил за радушный прием и помощь.
Мы сразу же поехали в наше посольство. Там нас ждал военно-воздушный атташе при посольстве СССР в Англии полковник Стукалов. Расположившись в его кабинете, мы с большим волнением выслушали рассказ полковника об авиационной катастрофе, в которой погибли майор Асямов и другие… После того как мы покинули Англию, была создана советско-английская смешанная комиссия под председательством адмирала Н. М. Харламова для выяснения причин катастрофы. Комиссия установила, что причиной катастрофы явилась неисправность правого мотора самолета: оборвавшийся шатун проломил картер, в котором перегретое масло вспыхнуло моментально, как только туда попал воздух. Осколки шатуна и картера пробили бензобак. В крыле самолета образовалась смесь паров бензина и воздуха, которая, вспыхнув, разорвала крыло на куски. Самолет развалился в воздухе. Увы, ни экипаж, ни пассажиры не надели парашютов, и поэтому была исключена даже малейшая возможность спасения, погибли все до последнего… Но чем была вызвана авария мотора, так и осталось невыясненным.
Мы долго сидели в скорбном молчании. Больно было снова переживать трагическую смерть товарища. Горечь тяжелой потери снова ожила в душе. Долгие годы, еще до войны, летали мы с Асямовым над суровыми ледяными пустынями и морями Арктики…
Полковник вздохнул и продолжал:
— В Прествике, куда вам завтра придется лететь, находится командующий американской авиацией в Англии полковник Джон Хиллс. Согласно указаниям, полученным из Вашингтона, он обязан обеспечить вас всей необходимой информацией, а также летными картами и всем остальным, в чем вы будете нуждаться, — подчеркнул полковник Стукалов. — Когда прилетите в Прествик, свяжитесь с ним, это вам будет полезно.
Мы приняли сказанное к сведению и, обсудив еще несколько вопросов, распростились с полковником. Итак, обратно в Шотландию! Когда я сказал об этом секретарю посольства Новикову, выяснилось, что все уже в порядке и что нас ждут на вокзале. Поезд должен отправиться через час. Нам не оставалось ничего другого, как поехать на вокзал. Шофер думал, наверное, что поезд вот-вот отправится, и мчался с такой же скоростью, как в тот раз, когда пресловутый «опе moment» вывел нас из равновесия.
Мы приехали задолго до отхода поезда. Гуляя по перрону, вдруг услышали громкие возгласы. Пассажиры другого поезда узнали нас по военной форме и горячо приветствовали. Дружеские возгласы слышались до тех пор, пока их поезд не отошел от перрона.
Зная, что в интересах дела задание надо выполнить как можно тише и незаметнее, мы старались впредь привлекать к себе как можно меньше внимания.
Наш поезд подали к перрону. В вагоне мы, к своему огорчению, обнаружили, что спальных мест нет. Романов поговорил с проводником и потом объяснил нам, что большинство поездов Тут состоит только из общих вагонов… Жаль, а мы-то хотели как следует выспаться, ведь нам предстояла длинная ночь.
В нашем купе было четыре места, а нас трое. Мы попросили проводника, чтобы в купе больше никого не пускали. Он согласился и повесил на дверь табличку: «Купе специального назначения». Мы надеялись, что нам все-таки удастся поспать. На одну скамейку лег я, на другую — Романов. Но вскоре Штепенко уже разбудил меня, ворча:
— Дай другим тоже немножко вздремнуть… Дальше я дремал сидя.
В город Данди мы прибыли рано утром. Погода была все же плохая: моросил дождь, мрачные низкие облака окутывали окрестные холмы. Черт побери, так мы можем потерять порядочно времени, прежде чем представится возможность подняться в воздух!
На аэродроме мы сразу же поспешили к синоптикам. Те нас обнадежили: к полудню ожидалось улучшение погоды.
Начальник аэродрома предложил нам использовать время ожидания для ознакомления с местной летной школой. И действительно, почему бы не ознакомиться?
В этом учебном заведении курсанты, только что окончившие авиационное училище, проходили тренировку, и только после этого им давали боевые самолеты. Основная часть времени их учебы проходила на земле, в классах. Самыми важными предметами были: синоптика, аэронавигация, тренировки по связи и стрельбе. Обучение управлению самолетом велось также в помещении, в так называемой кабине Линка. Устройство последней дает возможность совершить «полет» в обстановке, которая довольно близка к реальной. А возможности контроля за обучающимся здесь гораздо шире, чем в воздухе, особенно на одноместном самолете. Хотя кабина Линка обходится довольно дорого и создание ее связано с определенными трудностями, тренировки в ней все-таки несравненно дешевле, чем на боевом самолете.
В просторном зале, на массивных основаниях, в которых скрывались электромеханизмы, был установлен целый ряд кабин Линка. Они и внешне походили на самолеты: фюзеляж, крылья, элероны, рули высоты и направления — все было на своих местах. Прикрепи только винт — и самолет как самолет. И кабина, где занимает место курсант, ничем не отличается от кабины самолета такого же типа. В приборную доску вмонтированы все необходимые устройства, имеются рычаги управления и радиотелефон.
