Скапа-Флоу не был теперь уже больше главной базой английского военного флота. После той трагической ночи на 14 октября 1939 года, когда гитлеровцы нанесли неожиданный удар по военному морскому флоту в Скапа-Флоу, англичане проявляли крайнюю осторожность. Поэтому они держали новое местонахождение главных сил флота в строгом секрете. Сторожевые суда образовали большой полукруг на внешнем рейде. Над каждым висел дежурный аэростат. Десятки кораблей стояли на якоре, но дым, идущий из их труб, ясно говорил о том, что корабли в любой момент готовы выйти в море.
— Товарищ майор, запрашивают, почему мы летим на север, — отвлек меня от дум и любования кораблями K°жин.
Я приказал ему передать англичанам, что у нас неисправен мотор, поэтому мы изменили курс.
— Через сорок минут мы приземлимся в пункте назначения, — добавил я.
Пассажиры тоже хотели посмотреть на незнакомую страну, но в их помещении было, к сожалению, только одно маленькое окно. Конечно, в него они не могли многого увидеть.
В отдалении виднелся Эдинбург и широкий залив Ферт-оф-Форт. Оставалось теперь перелететь его — и мы на месте. Знакомые окрестности и природа! Мы совершили круг над аэродромом Тилинг, откуда я взлетел только пару недель назад для полета обратно в Москву. Уже через несколько минут наш воздушный корабль катился по черному гудрону посадочной полосы.
Первый этап полета был благополучно завершен.
Те же самые знакомые уже велосипедисты показали нам дорогу и теперь. В честь советской правительственной делегации выстроился почетный караул из шотландских стрелков.
Мы остановили моторы, члены делегации вышли из самолета, а потом покинули машину и мы сами. Приятно вновь почувствовать под ногами надежную землю, тем более после того, как проведешь в воздухе более десяти часов!
В почетном карауле выстроились солдаты Шотландского пехотного полка в своих традиционных клетчатых юбках. Пока шла торжественная церемония встречи, мы успели переодеться. Большинство членов экипажа остались на аэродроме отдыхать и приводить самолет в порядок для следующего этапа полета. Мне и штурманам пришлось поехать вместе с делегацией в Лондон для уточнения всех деталей дальнейшего полета. Предстояло ведь самое серьезное — полет через «большую воду».
Подъехала вереница машин. Мы должны были отправиться в город Данди, где ожидал специальный поезд, предназначенный для правительственной делегации.
Теперь, когда все волнения были позади и нервная напряженность спала, я почувствовал вдруг страшный голод. Однако время завтрака прошло, а до ленча оставалось еще несколько часов. Когда я устроился в поезде, в отведенном мне купе, меня стало клонить ко сну. Но я сдержался и решил отдохнуть после ленча. Чтобы скоротать время, я начал приводить в порядок себя и свой мундир.
Покончив с этими делами, я отправился на поиски товарищей и нашел их всех в вагоне-салоне сидящими в мягких удобных креслах. Все с интересом смотрели в окна. Наконец стрелка часов дошла до одиннадцати. Нас пригласили на ленч.
Случилось так, что моим соседом по столу справа оказался заместитель министра иностранных дел Англии мистер Вильсон. Он довольно хорошо говорил по-русски и рассказывал нам обо всем, заслуживавшем внимания, что было видно в окно вагона.
Вдруг вагон тряхнуло — поезд резко затормозил. Выглянув из окна, мы снова увидели блестящую поверхность залива Ферт-оф-Форт. Поезд двигался по мосту, построенному через залив. Этот мост, как утверждал мистер Вильсон, был сооружен примерно сто лет назад. Вместо обыкновенного профилированного железа для сооружения моста использовались толстые железные трубы. Но что казалось самым странным — опоры моста были сделаны в форме исполинской подковы.
Наша делегация поинтересовалась:
— С какой целью поставлено на дно залива, на поля и на луга столько опор?
Действительно, повсюду, в том числе и на дне залива у берега, довольно густо стояли разные опоры и сваи. Мистер Вильсон объяснил: это препятствия, мешающие приземлению вражеских самолетов.
— Дно залива тут твердое и ровное. Во время отлива там может сесть любой самолет, — закончил мистер Вильсон.
Я подумал, что теперь смогу получить ответ на интересующий меня вопрос. Во время своего первого пребывания в этих местах и теперь я заметил, что воздвигнутые фермерами на пограничных межах каменные ограды в Шотландии и в Англии имеют довольно солидные габариты: по меньшей мере полтора метра в ширину и метр в высоту. Я обратил на это внимание мистера Вильсона, добавив, что подобные каменные колоссы бесполезно занимают много места.
Мое любопытство осталось неудовлетворенным, мистер Вильсон любезно улыбнулся, но ничего не ответил.
После ленча каждый отправился в свое купе. Едва я успел лечь, как сразу же заснул. Меня разбудил какой-то англичанин, и хотя я не знал ни слова по-английски, тем не менее догадался, что время идти обедать.
Подали настоящий английский обед: без супа, а на десерт кофе с сыром.
После обеда в салоне нас ожидали фото- и кинорепортеры.
Так прошло время. Поезд уже приближался к Лондону. И вдруг на одном маленьком полустанке в салон вошел советский посол в Англии товарищ Майский. Вскоре члены делегации покинули салон.
Погода ухудшилась. Низкие облака закрыли небосвод, посылая на землю надоедливый моросящий дождь, как в осеннюю пору. Поезд остановился на какой-то глухой станции, такой же унылой, как и погода. Нам сообщили, что оставшийся до Лондона путь предстоит проделать на автомобиле.
Мы вышли из вагонов и быстро сели в машины. Под навесом, заменяющим вокзал, гулял ветер, приносивший с собой дождь. Встречающих было на этот раз мало, среди них мы по маленьким усикам сразу узнали министра иностранных дел Англии Энтони Идена.
Машины рванулись с места. Только та, в которой находился наш экипаж, по непонятной причине осталась спокойно стоять. Так прошло несколько десятков минут.
— Послушай, Сергей Михайлович, — нетерпеливо обратился Штепенко к Романову, — спроси у шофера, почему мы тут стоим. Наши ведь уехали.
Романов, немного знавший английский язык, старался разъяснить шоферу смысл вопросов. Тот очень терпеливо выслушал его, любезно улыбаясь, а затем стал что-то разъяснять нам. Из всего его рассказа я понял только, что придется подождать «опе moment».
— Об «одном моменте» не может быть и речи, — рассердился я, — мы стоим тут уже целый час.
Наконец к нам бодрым шагом поспешил какой-то очень энергичный на вид джентльмен. На сравнительно сносном русском языке он постарался успокоить нас и также подтвердил, что «опе moment» — и мы поедем.
Однако и этот «опе moment» затянулся, и снова пришлось ждать довольно долго. Когда наше терпение было уже совсем на пределе, на горизонте снова появился этот энергичный джентльмен. Он втиснул свое полное тело на сиденье рядом с шофером, и мы поняли, что этот чрезмерно длинный «опе moment» наконец кончился.
Теперь началась настоящая гонка. Наш провожатый старался отыграть потерянное время, пользуясь тем, что шоссе было ровным и пустым. Он заставлял шофера выжимать из машины максимум. Мы мчались вперед так, что телеграфные столбы мелькали, словно колья в изгороди. Стрелка спидометра подскочила на 120 миль и оставалась там все время. Немного меньше скорости иного самолета!
В результате такой сумасшедшей гонки мы вскоре добрались до знакомых улиц Лондона. Вот уже й Миллионер-стрит, и здание советского посольства.
Близился вечер. И все же в столовой посольства нас угостили настоящим русским обедом. Теперь можно было спокойно идти отдыхать в гостиницу.
Особенно усталым я себя не чувствовал, поэтому решил осмотреть свои апартаменты. Простора и уюта хоть отбавляй! Прихожая, гостиная, столовая, кабинет, спальня, еще кабинет, затем две ванные комнаты… Белый мрамор, позолоченная мебель, пушистые ковры — по полу, как по мху, идешь. На стенах картины: охота, еще раз охота и опять охота. Черт побери! Как будто в средневековом замке! Как и везде в Англии, тут почти в каждой комнате был камин, возле которого стояло ведро углей и корзина дров. Самое обыкновенное человеческое любопытство побудило меня узнать общую площадь помещений. Измерив комнаты шагами, я узнал, что в них приблизительно четыреста квадратных метров… Ванная очень напоминала одну из комнат Екатерины II: куда ни глянь, всюду зеркала.
