Большинство произведений украинских прозаиков о Котляревском написаны в жанрах малой прозы, рисуют изолированный эпизод из жизни его. В рассказе А. Хорунжего «В тревожный год» (1954) показан один день из жизни Котляревского в пору формирования нм казачьего полка для борьбы с наполеоновским нашествием. Для расширения «поля обсервации» автор прибегает к дорожным думам героя как средству ретроспективной оглядки в прошлое. Не ставил себе задачей монументально воссоздать образ Котляревского и А. Залашко, его повесть «Украина седлала коней» (1963) воссоздает тот же исторический период, что и рассказ А. Хорунжего, и названа «страницами былого», а небольшое прозаическое полотно «В Молдавском походе» (1968) — «эпизодами жизни И. П. Котляревского». Образ поэта-воина в них — скорее дань исследовательским, чем художественным увлечениям автора. В том же ключе выполнено и третье произведение А. Залашко «Память вечную заслужил» (1969).
Художественное начало преобладает в небольших новеллах Ф. Бабанского «Панская правда» (1969) — о неосуществившемся личном счастье поэта и Г. Реви «Встреча на Дунае» (1969) — о встрече Котляревского с задунайскими казаками, до которых докатилась слава «Энеиды».
Фрагментарно, хотя и в полной мере художественно и достоверно, обрисован Котляревский в большом эпическом полотне А. Полторацкого «Повесть о Гоголе», где он трактуется как предтеча не только Шевченко, но и Гоголя, «царя русского смеха», по словам А Луначарского.
В. Левин как автор произведения романной формы не мог не учесть опыт своих современников — авторов повестей о Котляревском, проникнутых сильной струей романтики, свойственной украинской исторической прозе, тяготеющих, однако, к эпичности, психологизму, социально-аналитическому показу действительности. Речь идет о повести В. Стрепета «Над Дунаем, над рекою» (1967), адресованной юному читателю, и повести И. Пильгука «Грозовое утро» (1968).
Для полноты картины стоит упомянуть еще произведения, в которых автор «Энеиды» представлен в контактах с другими крупными деятелями культуры, — его «Пути Тараса» О. Иваненко и роман Л. Бать «Великое призвание» о М. Щепкине.
Обращение к написанным в 60 — 70-е годы художественным биографиям Котляревского позволяет говорить о некоторых чертах типологической жанрово-стилевой общности их. В плане позитивном — это попытка воссоздать полную тревог и динамики жизнь сына века, показать читателю человеческое обаяние и талант «малороссийского Державина», его сложные социально-идейные искания и метания между просветительством Г. Сковороды и революционностью А. Радищева. В плане негативном — это подмена самораскрытия героя жестким авторским конструированием образа по заданной модели, когда образ раскрывается, а не развивается, и констатация чувств я мыслей подменяет диалектику психологического анализа.
Книга Б. Левина выгодно отличается от других эпических произведений о Котляревском полнотой охвата действительности, насыщенностью жизни героя динамикой внешних событий и интенсивностью внутренней жизни, включающей в себя непрерывность процесса творческой переработки импульсов действительности. Ребенок я юноша с жадным вниманием к миру, тягой к знанию, гуманности, острым чувством собственного достоинства в повести «По колючим терниям» Скромный служащий, а потом домашний учитель с душой, открытой для добра и любви, все богатство жизненных впечатлений переплавивший в строфы остроумно-задиристой «Энеиды» в «Пробуждении грозы». Храбрый офицер и талантливый дипломат в Молдавском походе («Особая миссия»). Мудрый педагог, наставник молодежи, создатель национального театра в «Пансионе». Враг самовластья, друг свободы в «Ученой республике». Во всех меняющихся жизненных перипетиях он прежде всего — «веселый мудрец», правдолюб, друг свободы, самобытный в народном украинском духе философ.
По жанровым признакам книга Б. Н. Левина — произведение романной формы, хотя и тяготеющее к уже традиционному в украинской прозе со времен Ю. Яновского и продолжившего его традицию в «Тронке» О. Гончара роману в повестях, роману в новеллах. В нем в прочную лигатуру вошли элементы художественного авторского домысла, особенно в изображении личной жизни героя, о которой мы не просто знаем мало — мы ничего не знаем. Если исходить только из документов и собственного творчества поэта, то жизнь эта предельно аскетична. Но мы верим и юной влюбленности подростка в девушку из «простых», отданную замуж за нелюбимого, и нежному чувству к бедной родственнице хозяина, у которого учительствовал начинающий поэт, и встрече с нею через много лет уже в качестве воспитателя пансиона для детей несостоятельных дворян, встрече с привкусом дыма сожженных осенних листьев. А то, что казалось некоторым рецензентам произведения весьма пикантным домыслом — чувство стареющего Котляревского к красивой, талантливой я — подчеркнем для строгих моралистов — тоже одинокой актрисе Пряженковской, игравшей главные роля в его спектаклях, — как раз подкреплено достойными доверия свидетельствами современников.
О синтезе документа с домыслом в романе очень хорошо, на наш взгляд, сказал известный ученый-литературовед Е. Шаблиовский: «...где-то в отдаленной ретроспекции базируется на документе: записке из архива, выписке из позабытой или и вовсе малоизвестной книги... Домысел в документ, счастливо соединяясь в романе Левина в одно крепко спаянное целое, создают захватывающую панораму событий, участником, ил и свидетелем которых был великий полтавец, а вместе с ним и мы, читатели романа».
Роман Левина в какой-то мере несет в себе традиции «романа воспитания»: на протяжении всей книги, особенно в первой части ее о детстве и юности героя, мы видим факторы формирования личности «положительно прекрасного человека», о котором мечтал Ф. Достоевский. В романе крупно обозначен «человеческий фактор— семья будущего поэта-гуманиста, песни матери, рассказы отца, влияние первого учителя, воспитанного на высоконравственных идеалах Григория Сковороды, «першого роз уму нашего», как прекрасно сказал о нем современный поэт Микола Винграновский. На следующем этапе — отрочества и юности мужание героя идет под влиянием учителя пиитики Иоанна Станиславского, привившего питомцу интерес и любовь к простому народу, его быту, поэзии, языку, к героическому прошлому Украины.
В письме к профессору М. Н. Пархоменко автор романа писал: «Главным источником моего романа послужила Полтава. Здесь каждый камень дышит историей, дома, памятники, улицы, площади этого города хранят память о поэте. Сохранились стежки, по которым он ходил, невдалеке от его усадьбы (ныне мемориальный музей) до сих пор шумят могучие дубы, посаженные его руками...»
Одна из особенностей «Веселого мудреца» как художественно-исторического произведения — почти полное отсутствие документа в тексте в его чистом виде. Да и много ли этих документов? Использованы известные материалы С. Стеблина -Каминского, воспоминания известного филолога И. Срезневского, заметки этнографа Терещенко, найденный в архивах писанный рукой Котляревского как адъютанта командира корпуса «Журнал военных действий 2-го корпуса Задунайской армии». Остальное — без преувеличения — по крохам. Беглые упоминания в основательно забытой статье В.Савинова «Первая любовь Котляревского» в «Северной пчеле» за 1863 год позволили автору реконструировать историю драматической любви писателя к приемной дочери помещика, у которого он служил в учителях.
Вероятно, более всего насторожит современного читателя линия масонских связей Котляревского. Речь идет о конкретном, ограниченном во времени и пространстве эпизоде биография Котляревского, на который не следует переносить общее представление о масонстве. Связи его с руководителем полтавской ложи М. Новиковым документально подтверждены, а фамилия Котляревского а связи с причастностью к ложе людей, близких к декабризму, фигурировала в следственном «Алфавите по делу декабристов».
Герой книги Б. Левина — веселый мудрец Иван Котляревский, его лиризмом и неповторимым юмором напитаны лучшие страницы ее. В четырех повестях, образующих эту книгу, проходит не наших глазах почти вся творческая жизнь писателя. Поэт за рабочим столом, офицер в Молдавском походе, наставник в Доме для детей бедных дворян — во всех жизненных положениях он остается у автора прежде всего веселым мудрецом, поэтом-философом. Примечателен эпизод книги, где Котляревский говорят крестьянину-возчику, что «философ — человек мудрый... жизнь объясняет». От народа, от его жизненной мудрости и оптимизма — истоки творчества автора «Энеиды».
