Кросс, однако, вскоре успокоился. Конечно, неудобно, что его свидетелей не будет в Англии, но никакой серьезной угрозы в этом нет. Сэр Джон Лутимер, без сомнения, сможет представить сведения о своих гостях и наверняка знает их адрес в Южной Америке, даже если полиция не успеет взять у них показания сегодня же. Возможно, будет какая-то задержка, но, в конце концов, никуда они не денутся. Собственно говоря, может быть, это даже лучше, что полиции придется попотеть. Чем больше сил они потратят на то, чтобы получить их показания, тем больше им будет веры.

А пока надо заняться заметанием следов. Первым делом необходимо уничтожить самое опасное для него вещественное доказательство — чехол с названием улицы. Он таит в себе угрозу разоблачения всего плана. От него надо избавиться до того, как начнутся расследование и поиски улик. Но как? Само собой, его нельзя просто выбросить, как пустую банку из-под краски. Спрятать его тоже некуда. Видимо, лучше всего его сжечь, но для этого Кроссу надо вернуться к себе. Если у него потом спросят, зачем он возвращался домой, можно будет сказать, что он сильно ушибся и испачкался, упав возле разбомбленного дома, и решил вернуться домой, чтобы почистить одежду и выпить рюмочку для укрепления нервов. И Кросс поехал домой.

Зайдя в квартиру, он задернул шторы и налил себе большую рюмку виски. Затем он изрезал чехол на полоски, и тотчас они запылали в камине. Пропитанная краской парусина горела жарким пламенем, Вскоре от чехла осталась лишь кучка пепла с отвратительным запахом.

Кросс унес на кухню ножницы, старательно вымыл их, горячей водой с мылом и положил в ящик стола. Затем, вооружившись щеткой и совком, он выгреб из камина пепел, стараясь не оставить ни крошки, и высыпал его в пакет. От него уж избавиться будет несложно.

Убедившись, что ни на Совке, ни на щетке не осталось частичек пепла, Кросс положил их на место в кухонной тумбочке. Больше всего его беспокоил запах горелой краски, который никак не выветривался. Надо, чтобы для него было объяснение. Сжечь, что ли, несколько бумажек? Кросс нашел у себя в столе несколько старых писем и сжег их в камине.

Гаечный ключ он уже вытер о ковер на Уелфорд авеню, но, наверное, лучше его вымыть. Никаких пятен на нем не было видно, но осторожность не помешает. Когда ключ высох, он положил его в карман пальто вместе с пакетом, в котором был пепел.

И тут, когда он бросил пальто на спинку стула, его как громом поразило? На секунду он буквально окаменел от ужаса. На поле пальто, спереди, четко виднелась коричневая полоска. Он потрогал ее пальцем — засыхающая кровь. Когда он осматривал пальто на Уелфорд авеню, этого пятна не было; видимо, он испачкался, когда наклонился, чтобы подсунуть под тело заметки Джеффри.

Проклятье! На секунду Кросс впал в полную растерянность. Он сел на стул, пытаясь сосредоточиться.

Само собой, он не может просто убрать пальто подальше и ничего о нем не говорить. Во-первых, квартиру наверняка обыщут. Кроме того, его свидетели могут вспомнить, что на нем было серое пальто, тогда следователь спросит, где пальто и почему он переоделся.

Уж конечно, когда кругом столько крови, они будут интересоваться одеждой всех подозреваемых. Придется притвориться, что это его кровь, даже самому об этом заговорить. К счастью, он уже сказал свидетелям, что упал возле развалин. Теперь надо будет действительно поранить себе руку. Скажет, что порезался о битое стекло… Да, пырнуть себе в руку — удовольствие маленькое.

Кросс огляделся по сторонам, Рана не должна быть глубокой, и с чистыми краями, как бывает, если порежешься ножом. Пожалуй, можно воспользоваться ножницами. Он вынул их из ящика письменного стола, выбрал место на ладони левой руки, стиснул зубы и пырнул руку концом ножниц. Пришлось сделать это дважды — в первый раз он ткнул недостаточно сильно. Больно было ужасно. Все равно крови выступило немного, но достаточно, чтобы объяснить пятно. Кросс перевязал ладонь носовым платком. Его слегка подташнивало. Одно дело — пораниться нечаянно, и совсем другое — намеренно нанести себе увечье. Он налил себе еще рюмку виски и еще раз вымыл ножницы.

Теперь надо вывести с пальто пятна крови. У полиции целый арсенал научных методов анализа. Они обязательно проверят группу крови, а у него, может быть, не та, что у Холлисона. К тому же он, кажется, где-то читал, что они научились точно определять индивидуальную принадлежность крови. Рисковать нельзя — он об этом стишком мало знает. Кросс отнес пальто к умывальнику и замочил пятно в холодной воде. Пятнышко было небольшое. Вода лишь слегка окрасилась. Через несколько минут на материи не осталось ни следа. Отжав воду, Кросс на всякий случай плеснул на то место, где было пятно, из бутылки, где хранил бензин для зажигалки. Теперь уж никакой анализ здесь ничего не обнаружит. Конечно, его поведение может показаться странным, но никаких определенных улик.

Кросс повесил пальто на спинку стула сушиться, предварительно переложив содержимое карманов в другое, черное, пальто. Внимательно осмотрел ботинки, носки и костюм, но больше пятен не нашел. Он старательно ополоснул таз, в котором отмачивал кровь. Посмотрел вокруг — все как будто в порядке. Открыл окно, чтобы комната как следует проветрилась.

На душе его стало спокойнее, хотя рана на руке сильно дергала и ныла. Во всяком случае, у него на все готово объяснение. Он спустился к машине и положил гаечный ключ в ящик для инструментов.

Теперь можно и позвонить на Уелфорд авеню. Такой звонок просто необходим — уже почти девять часов, он опоздал к дяде почти на час. Кроме того, ему будет легче вести себя естественно в доме дяди, если его предварительно известят об убийстве по телефону.

Кросс остановился около телефонной будки перед другом. Странное чувство — звонить в дом, где его дядя лежит мертвый. На полу. Трубку взял Джеффри.

— Да, кто это? — тихо проговорил он.

Кросс поспешил его опередить:

— Привет, Джеффри. Это Артур. Ну и погодка, а? Послушай, я опаздываю, вы уж меня извините. Я заблудился в тумане. Скажи дяде… Что-что? Что ты сказал?

Он отвел трубку от уха. Слова, которые говорил Джеффри, были просто частью его плана — никакого значения как сообщение о человеческом горе они для него не имели.

— Страшное дело, — говорил измененный телефоном голос. — Что-то дикое. Отец мертв?.. — В трубке затрещало. — Приезжай скорей.

Кросс глубоко вдохнул воздух.

— Боже правый! Не может быть! — Кросс надеялся, что интонация была такой, как нужно. — Еду!

Кросс повесил трубку.

Туман действительно немного поредел. По дороге на Уелфорд авеню Кросс еще раз остановил машину. Убедившись, что поблизости никого нет, он вытряс содержимое бумажного пакета в чей-то палисадник. Сам пакет он скомкал и выбросил на улицу уже после того, как опять поехал.

С последней уликой было покончено.

Улица сильно изменилась с тех пор, как он здесь был в последний раз. Возле дома дяди стояло несколько машин — маленький «моррис» Джеффри, две полицейские машины и «скорая помощь». На противоположном тротуаре толпилась кучка любопытных. Очевидно, это были соседи. У входа в дом стоял полицейский.

Когда Кросс подошел к калитке, из дома вышла незнакомая девушка. Мелькнуло бледное привлекательное лицо и каштановые волосы, прикрытые платочком. Через секунду она исчезла в тумане.

— Добрый вечер, сержант. Я — Артур Кросс.

— Вас ждут, сэр, проходите.

Кросс прошел по дорожке к двери и постучал. Дверь открыл тоже полицейский.

— Можно войти? Я — Артур Кросс.

— Заходите, сэр. Осторожнее, сэр. Ужасная история.

Полицейский показал на накрытое скатертью тело на полу. Вокруг еще оставалось довольно много крови.

Кросс стоял и тупо смотрел на труп. Из гостиной в прихожую вышел Джеффри. Лицо у него было серое, осунувшееся.

— Заходи, Артур, только ступай осторожнее. Познакомься — лейтенант Джексон из местного отделения полиции. Скоро приедет следователь из Скотланд Ярда.