— Поверь… я от отчаяния. Это был мой последний шанс. Я подменил средства. И залил тебе руку местным. Помнишь, я тогда как пьяный? И вот решил, что и ты захмелеешь.

— И стану доступнее? — Кира попыталась вскочить, но он прижал ее к груди, схватив еще сильнее. — Ну знаешь ли. Вот как вспомню тебя без одежды. И подумаю кто еще из нас доступен.

— А тебе понравилось то, что ты там увидела? — лукаво прищурился он.

Она кивнула и добавила:

— Я вообще много чего вижу. И то, что во флаконе был не наш спрей. Я сразу догадалась.

— Запах? Щипало не так? Зато вот смотри, зажило же полностью Куда бы ты сейчас с такой рукой бы по лесу? Неизвестно, сколько нам тут.

— Нет, не щипало. Твои глаза. Они тебя выдали. Там все твои планы были наперед расписаны. Когда ты кинулся заливать мне руку, у тебя глазки уже были точно такими же, как тогда.

— Когда? — прищурился Резкий, зная ответ.

— Когда ты меня поцеловал, — тихо вздохнула Кира.

И он обрадовался этому ответу, она же могла сказать и 'когда ты с местными подрался' или 'когда возилась с тобой в очередной раз'. Но ей запомнилось именно то, что он поцеловал. И это придало Резкому решимость и силы.

— Тогда скажи. А ты хочешь снова увидеть меня без одежды?

— Да, — тихо ответила Кира, и это был абсолютно честный ответ.

— Тогда я знаю, что для этого нам надо сделать, — он вскочил на ноги, по привычке осмотревшись вокруг.

Кира предпочла пока что остаться сидеть, набираясь сил перед следующим импровизированным марш — броском, и прикидывала, хватит ли у них с Резким той одежды, а самое главное, обуви, чтобы какое‑то время провести в автономном режиме. Она порадовалась, что успела схватить прочную служебную обувь, а не прыгнула в легкие туфельки. Джинсы и футболки тоже были им сейчас удобны для движения, а ночных холодов здесь не предвиделось. Хуже гораздо было отсутствие у них оружия — все, что удалось взять, было отобрано при обыске. Тут Кира отдала должное выучке таллирийцев — пусть они и не были такими быстрыми, как ее ребята, но обыскивать и вязать умели качественно. Если бы она не вскрыла бы на ходу шпилькой наручники Резкого, ему так и пришлось бы бежать с заломленными за спину руками. Это ее таллирианцам не удалось заблокировать полностью только потому, что они не учли природную гибкость ее суставов и умения как расслаблять, так и напрягать мышцы до предела. И без того абсолютно жесткая, твердая на ощупь, с определенным усилием Кира могла так напрячь плечи, грудь и шею, что со стороны могло показаться, что у нее бугры мышц лежат на голых костях. А при желании расслаблялась до состояния шелкового лоскутка, и в открытом коктейльном платье выглядела стройной, следящей за фигурой девушкой — но не более того, никаких сотен отжиманий и многочасовых тренировок.

Таллирийцы отняли у них бластеры и ножи, но не догадались, что надо проверить пышную замысловатую прическу Киры. Как и не посмели вытащить тоненький, изящный поясок ее джинсов. У Резкого широкий ремень они отобрали — он слишком грозно выглядел и не оставлял сомнений, что может быть оружием в умелых руках.

Девушка пожалела, что не успела вставить в уши серьги — у нее были крупные прочные кольца, смотревшиеся тончайшей безделушкой, а на самом деле изготовленные из сплава, позволяющего их разогнуть легким нажатием пальцев, но затем в руках оказывалось смертоносное жало.

В итоге у них на двоих было четыре ее шпильки и пояс, который тоже после некоторой манипуляции превращался в клинок, подобный рапире.

— Будем двигаться дальше? — предложила она Резкому. — Здесь высиживать нам смысла нет. Если меня ищут, то будут искать. Вот при чем тут ты, я не поняла. Обвинение зачитали только мне.

— Там на двоих хватит, — подмигнул ей Резкий. — и ты же знаешь, я всегда готов разделить с тобой что угодно.

— Я б не отказалась разделить с тобой сейчас кусок мяса. Поджаривать не обязательно.

— И я голоден, как волк. Мы же с тобой не успели поужинать. А позавтракать нам эти придурки не дали.

— Да уж, как‑то все слишком странно. У меня постепенно в голове складывается эта безумная мозаика. Не отобрали бы гады коммуникаторы, знали бы, что там сейчас происходит, — Кира больше всего расстроилась из‑за отсутствия связи с группой.

— Если только этот идиот посол не дал разрешения сунуть нос во все щели, то Шанс нас отследит по медальонам, — напомнил ей Резкий.

— Если отследит Димка, то это могут сделать и враги. И к тому же сейчас будет сложно сориентироваться, кто из таллирийцев на чьей стороне.

— Мальчишки, которых за тобой прислали, явно еще не в состоянии выработать свою позицию. Заметила, как они мялись? И не от недостатка силы или умений.

— Я тоже склонна думать, что не все воины переметнулись на сторону предателей.

— Мы ж не знаем, что им предложено.

— Но мы знаем, что им тут слишком хорошо, чтобы хотеть это потерять, — Кира на этих своих словах задумалась, а затем вновь повторила. — Потерять… потерять. Саша! У меня идея. Давай начинаем двигаться, а по пути я тебе все расскажу.

Они заглубились в заросли, но не так, чтобы совсем уж продираться сквозь кусты, оставляя клочья своей одежды и кожи. Скорее, это была прогулка в быстром темпе. Киру манили бревна, опрокинувшиеся над землей то через ручьи, то через овраги. Она тащила Резкого по ним за собой.

— Тут я пас, — оглядел он тонкий стволик, соединяющий два берега довольно глубокой речки. — И не перепрыгнуть.

— Погоди. Сейчас я проверю, насколько он прочен. И будь готов меня ловить, если уйду оттуда прыжком.

Кира ступила на бревнышко, которое прогнулось под ее ногой, но не захрустело, а упруго спружинило. Ей было крайне необходимо перебраться на ту сторону — это было частью задуманного ею плана. Благополучно миновав опасный мостик, оказавшийся крепким, хотя и сильно изгибавшимся то вниз, то вверх, она с облегчением остановилась на твердой поверхности и олрянулась на Резкого:

— Саша, попробуй руками и ногами снизу на нем зависнуть. Для тебя это самый надежный вариант.

— Кажется, я понял твой маневр, — улыбнулся Резкий, отступая назад и примериваясь глазами.

Кира замерла, догадавшись, что задумал этот отчаянный безумец. Резкий еще раз проверил карманы джинсов, вздохнул, разбежался, сделал сальто и кувырком перелетел прогал, приземлившись на самом краю обрыва.

— Сумасшедший! — выдохнула Кира, едва он выпрямился и отошел на безопасное место.

Он обнял ее и поцеловал:

— На счастье!

Их путь пролегал по все более и более мельчающему лесу, поднимающемуся по отрогу скалистой горы.

— Выше только в снаряжении пройти можно, — с сомнением посмотрел на каменистый грунт, местами просто представляющий из себя отполированные дождем и ветром гладкие участки ровного камня, у них под ногами Резкий.

— А мы и не пойдем далеко, — Кира показала узкий карниз, вьющийся вдоль высокого скального уступа. Это не было тропинкой, потому что никто не решился бы по ней идти. Да и вообще, судя по всему, здесь никому не приходило в голову ходить. Да и зачем? Таллирийцы любили располагать свои кочующие города и дома в красивых и удобных местах с мягким климатом, а здесь было намного холоднее, чем внизу и дул хлесткий сухой ветер, сбивающий их с ног и свистящий в ушах.

— Кира, что ты задумала? — настороженно поинтересовался Резкий. — Там пройти нереально.

— Тебе и не надо. Ты будешь охранять проход на тропинку, потому что если кто туда за мной ринется, отбиться будет сложно на этом карнизе.

— Нет. Туда не пойдет никто.

— Я хочу положить свой медальон вот на той площадке над обрывом. Шанс поймал сигнал уже наверняка. И он даст нам возможность оторваться от преследования, но все равно рано или поздно будет обязан выполнить приказ. Приказ‑то законный.

— Да уж, — протянул Резкий, оглядываясь вниз на тот путь, что они проделали. — Представляю, как группа захвата будет ползти по твоему сигналу сюда. Они ж недолезут до горы, можно и не мудрить.