Аптек как таковых тут не было, как и витрин, и продавцов. А набрать код товара, название которого ты не знаешь, оказалось непосильной задачей. И Резкого снова осенило. Тут он порадовался, что его вид столь ясно говорит о его потребностях. И отправился на поиски того дома, возле которого получил предыдущие повреждения. Как ни странно, женщина узнала его и сразу же радостно сообщила, что ее дочери повезло необыкновенно, и она уже замужем. И что они обе очень благодарят земного воина, который своими знаками внимания поднял ценность девушки как невесты: быть замеченной воином очень почетно.

— А ты снова за кого‑то вступился? — поинтересовалась она, показав взглядом на его лицо.

— Можно сказать, и так, — согласился Резкий.

— Вот повезет красотке! — искренне воскликнула женщина, и Резкий окончательно понял, что она не шутит. — Тебе же она не нужна навсегда. А замуж возьмут нарасхват. Раз понравилась воину!

— Да уж… — кисло улыбнулся Резкий. — Нарасхват… Я вот что хотел спросить… Мне неудобно… Но, может, Вы подскажете название того чудо — средства, которое дали нам тогда?

— Да я тебе его и сейчас дам.

— Спасибо, но я и сам могу купить. Не знал, как объяснить киберторговцу. Хоть картинки бы там были какие. Да и то, я ж и не запомнил флакон.

— Оно не настолько дорогое, чтобы я им приторговывала, — засмеялась женщина. — Кстати, на тебя люди оборачивались на улице?

— Да.

— Конечно. У нас не принято ходить в таком виде. Поэтому чудо — средство, как ты его назвал, продается везде и очень дешево. Чтобы не заставлять людей смущать друг друга видом крови и ран. Это могут видеть только воины друг у друга в бою. Ну и медики, но они тоже мужчины.

Резкий с благодарностью принял заветный флакон, вежливо отказавшись от предложенной помощи намазать здесь и сейчас.

— Я очень Вам благодарен, но лучше уж сам, у себя. Умоюсь, переоденусь, намажусь и посплю.

— Хм, — усмехнулась женщина. — В моем возрасте на уловки не поддаются. Та красотка, которая пришла тебе на выручку, и есть твоя настоящая невеста?

— Почему? — Резкий вскинул брови от удивления так, что едва не потекла снова кровь.

— Ты на нее смотрел. Это не передать. Это есть во взгляде. Да и она на тебя не так, как на наших ребят, смотрела. Она воин? Мы тут уже наслышаны.

— Да, — кивнул Резкий.

— И ты же попросишь ее, чтобы залечила рану?

— Нет. Возможно, у вас тут и правы. Не хочу напрашиваться на жалость. Так что сам справлюсь, — он еще раз поблагодарил женщину, попрощался и отправился на базу.

И буквально на пороге натолкнулся на Киру. Глаза девушки сверкнули зеленым огнем:

— И не сомневалась. Понятно, как мы умеем держать обещания.

Он не успел опомниться и сказать что‑либо в свое оправдание, а она уже тащила его за руку к себе в комнату. Резкий замер, снова боясь неосторожным словом навредить себе и приходя в восторг от ее прикосновений. На этот раз Кира вообще не проронила ни слова, кроме обычных тихих и отрывистых просьб:

— Прикрой глаз, чтобы не залилось туда. Повернись чуть к свету.

Он безропотно выполнил все, наслаждаясь ее голосом и руками и с ужасом ожидая вопроса — а с кем же он подрался на этот раз. Но вопроса не последовало, и он не знал: рассказал ли обо всем Вайпер, или ей просто стало уже безразлично. 'Было бы безразлично, отправила бы к Мишке в руки', — утешил себя Резкий.

Он выждал момент, когда она еще не указала ему на дверь, но и закончила возиться с его бровью, и приступил к реализации своего плана.

— Кира, у меня служебный вопрос.

— Слушаю. Но только если он действительно служебный, а не касается моего прохождения службы, — она подчеркнула голосом вторую половину фразы, вызвав у Резкого новый прилив стыда за свой поступок и за свои новые планы.

— Служебно — боевой, — заверил ее Резкий. — Мы не готовы противостоять тому оружию, которое используют эти самые носители щупалец. Ножи, сюрикены.

— Хочешь сказать, к этому нас жизнь не готовила? — удивилась Кира.

— У них иной материал. Иной способ заточки. Мы с ребятами изучили все образцы, которые удалось заполучить. Есть смысл проверить, будет ли наша броня способна выдержать такой удар. И мы предложили внести некоторые усовершенствования.

— Странно. Вы вели исследования группой. А докладываешь результаты ты один и у меня в комнате, так, невзначай… Саша, что это значит?!

— Всего лишь то, что я хочу провести еще один эксперимент. Не совсем легитимный.

— Вот как? Что ж, лучший способ пресечь безобразие — это его возглавить. Слушаю внимательно.

— Испытания на броне мы провели. Но стенд в лаборатории одно. А движущийся живой человек иное.

— Что конкретно ты предлагаешь?

— Хочу, чтобы ты попробовала меня достать этим ножом.

— А почему не наоборот?

— Ты более гибкая и верткая. Сможешь одна заменить целый пучок щупалец.

— Это комплимент?

— Это факт. Ты не пойдешь в лобовую атаку. Я крупнее. И смогу подавить твою атаку, используя надетую на тебя броню против тебя же. Чистоты эксперимента не выйдет. У щупальценосцев нет таких мощных доспехов, и они подвижны за счет этого. И у тебя очень твердая рука. И железный контроль. И тебе я могу полностью довериться. Для эксперимента нужен не тренировочный спарринг, а реальный бой. Только ты сможешь остановить нож в волоске от сонной артерии.

— Хорошо, — к радости Резкого, его расчет оказался верен, и Кира клюнула на приманку.

— Когда ты сможешь уделить мне время? — поинтересовался он, прикидывая, сколько времени займет переливание местного бальзама в обычный флакон земного антисептика.

— Мне надо еще полчаса, ознакомить Виталия Сергеевича с документом, а дальше я готова встретиться с тобой в зале. И ты прав. Не надо, чтобы об этом знали заранее. Не хочу своим приказом обижать ребят и запрещать им присутствовать. Но и разрешить будет означать, что я официально позволяю проводить смертельно опасные опыты на сотрудниках.

Он кивнул:

— Я об этом и подумал. Но иначе ж никак. У нас нет того оборудования, которое есть в научных центрах Службы.

— Значит, договорились. С меня что требуется?

— Только твердая рука. Ножи я тебе дам. А вот у меня будет броня по полной. Не обижаешься?

— Нет. Так даже проще. Бить незащищенное тело всегда сложнее.

Резкий умчался колдовать с лекарствами, на ходу еще раз прикидывая, насколько подло он поступает. Расчет был хладнокровен и жесток. Броню они и правда усовершенствовали с ребятами, и потратили на расчеты и опыты не один день. И испытания провели. Те самые, которые предложил Кире. Бой в полный контакт снаряженного землянина с изображающим врага спарринг — партнером, вооруженным теми самыми ножами. Шипы, усеявшие теперь броню, имели самую разнообразную форму и были остро заточены ровными и зазубренными концами, направленными в разные стороны. Удар своеобразного холодного оружия щупальценосцев такая усовершенствованная, хотя и выглядящая отталкивающе, броня с успехом выдерживала, не допуская клинок к самой поверхности. Единственная проблема, с которой они все столкнулись — шипы норовили впиться в руку нападавшего. Это было неплохо в адрес противника, но даже бронированные боевые перчатки не всегда спасали от порезов и ссадин. Поэтому Док был взят в исследовательскую группу безоговорочно, и благодаря пенке никто ничего особенного и не заметил. Все выглядело благопристойно — возились с техникой, с броней, мелкие травмы неизбежны.

А план Резкого заключался вот в чем: он знал, что Киру порезами не испугать. Обижаться или сильно переживать она не будет. Но у него появится возможность небрежно предложить ей залить ссадину привычным земным антисептиком и продолжить эксперимент. И, если все выводы медиков по местному препарату правильны, то Кира захмелеет, как только ловко подмененное им лекарство попадет в ее кровь. И вот тогда он приложит все усилия, чтобы соблазнить девушку. Даже если она наутро, проснувшись у него на плече, перегрызет ему горло — а Резкий этого не исключал, потому что видел, какой формы зубки у Киры. Ее клыки и правда были острыми клычками, и с этой версией ее внешности 'согласился' регенератор — значит, не нарощенные в юности, а природные. И это придавало ей вид красивой и опасной хищницы, делая девушку все более желанной для него.