И Сталий сказал в ответ именно то, чего и хотел от него услышать Вайпер, категорически не желавший отпускать Киру и уже начавший испытывать физическую боль за ее унижение — только гигантская сила воли позволила девушке сохранить видимость легкой иронии над происходящим. Сталий же, привыкший повелевать, воспитанный в метальном духе своей планеты, где женщина была предметом восхищения, обожания, нежности, но никак не равным тебе другом и соратником, едва смирился с тем унижением, которому подвергла его эта красавица. Он гонялся за ней по Галактике, вытащил ее за секунду до взрыва, восстановил ее истерзанное ранениями тело, подарил небывалое наслаждение… Ри был опытным любовником. И прекрасно понял, что Киру и целовали‑то вряд ли больше, чем пару раз. И то по — дружески. Это и дало ему ощущение, что он стал для Киры чем‑то необыкновенно значимым, как это было принято на Таллирии, где право выбора безоговорочно принадлежало мужчине.

И она бросила его на глазах всего его экипажа и подчиненных! Скоро он вернется на свою планету, и с ним прилетит туда шлейф насмешек — как босоногая девчонка в его же рубашке на голое тело увела со сверхтехнологичного корабля не просто челнок какой. А его любимый штурмовик, на котором он и сам не брезговал вылетать!

Он взвел бластер на максимальное поражение и рыкнул:

— Свалил отсюда! Кира моя!

Вайпер, удерживая Сталия на прицеле, тоскливо подумал, что этот посланник, ни с того, ни с сего спятивший теплой летней ночью на этой чужой им всем планете, появился совсем не вовремя. И украл у Киры те нечастые мгновения покоя. Она была такая счастливая, лакомясь мороженым и наслаждаясь самой атмосферой отдыха. Уже за это Вайпер был зол на Сталия, кем бы он ни был. Ему очень хотелось бросить в лицо этому умнику, что тот требует слишком дорогой платы за помощь Кире в бою. И что может допрыгаться — она предпочтет принять гибель, чем жить с вечной необходимостью выражать благодарность.

И тут Сталий допустил вторую подряд непростительную ошибку — шагнул к девушке, все также продолжавшей стоять со спокойно сложенными на груди руками и казалась тоненькой стрункой на фоне стен светлого синтетического материала.

Криспин, видя рывок Сталия, решился на выстрел, думая, что талиейц берет ее в заложники. Его бластер был с глушителем, и выстрел не услышал никто. Сталий схватился за правое плечо, и сквозь его пальцев сразу же стали набухать красные капли, соединяясь в ручейки, пропитывающие рубашку и ползущие по руке.

Сталий снова вскинул бластер, намереваясь снести голову Вайперу, и его уже не смутило присутствие Киры. Теперь Сталий уже без всяких сомнений искренне полагал, что с Вайпером их связывают любовные отношения, и тоже немного узнав Киру, понимал, что отважная звездолетчица просто — напросто прикроет его собой.

А Вайпер слишком хорошо знал Киру… И внутри застонал, когда она сделала шаг…

Кира шагнула на линию огня. Девушка спокойно, словно и не находилась между двух готовых выстрелить в любой момент бластеров, посмотрела в глаза Сталию:

— Прощай, Ри!

В ее глазах было столько льда, что он вздрогнул и опустил оружие.

Он не успел выронить бластер, который мог бы выстрелить при ударе о дорожное покрытие, потому что та модель, которой пользовались таллийцы, не была снабжена предохранителем, и его надо было разрядить вручную. Кира знала это, и поспешила подхватить грозное оружие. Она легко сняла заряд и вернула бластер Сталию, не говоря при этом ни слова и даже не сделав попытки перевязать ему простреленное плечо.

— Идем, Крис, — она развернулась к продолжавшему ошеломленно стоять Сталию спиной, всем видом показывая, что подлого выстрела в спину от него не ждет.

Криспин убрал свой бластер и нарочно протянул Кире руку — он хотел чтобы позлился Сталий, и к тому же опасался, что переживания могли заставить Киру споткнуться на высоких каблуках, да еще в полутьме. И знал, что ей бы не хотелось выглядеть при этом чертовом таллирийце слабой или неловкой.

Как только земляне скрылись за поворотом, Сталий смог дать волю чувствам. Он выругался на своем языке и запросил телепортацию. Собираясь с духом пройти этот ад, да еще будучи порядком ослабленным болью и кровопотерей, он вдруг так ясно, так отчетливо подумал:

— А ведь она никогда и не была моей… Она вообще не может кому‑то принадлежать. Она может только идти рядом. И ровно столько, сколько сама найдет нужным.

И все мысли померкли в его голове после с трудом произнесенных слабеющим языком слов, запускавших этот сложнейший и далеко не совершенный процесс:

— К телепортации готов.

Опустошенный, окровавленный Сталий рухнул на колени, опираясь в пол здоровой рукой, на своем корабле. На этот раз его перенаправили сразу же в покои, и он с трудом срывая с себя пропитанные кровью лохмотья, попытался самостоятельно забраться в регенератор. Это удалось ему с третьей попытки, несмотря на имевшийся солидный опыт в этом деле. Он только хотел нажать программу полного исцеления и восстановления, как спохватился. Завтра, а вернее, уже сегодня вечером большой прием в честь отбытия его делегации на родину.

И он, естественно, должен был на этом празднике играть весьма не последнюю роль. Сейчас же ему хотелось только одного — погрузиться в блаженную истому капсулы, сразу же уничтожающей боль и активизирующей все естественные силы организма. Но голова была полна мыслей о Кире. Она дважды взяла верх. Но не перестала быть желанной и прекрасной. 'Нет, красотка Кира… Моей ты будешь. И я тебя переиграю!' — решил он, ставя регенератор на самую короткую программу, чтобы через несколько часов приступить к выполнению своих планов.

— Кира, а вы не слишком с посланником обошлись? — осторожно поинтересовался Михалыч, пропуская их с Вайпером на корабль и слушая рассказ об их приключениях.

Они сочли необходимым предупредить ребят, что в самом нелепом стечении обстоятельств трудности возникнуть могут — дипломатического характера.

— Не думаю, — тряхнула головой Кира. — Но на всякий случай мы должны быть готовы к тому, что кто‑то что‑то на улице мог увидеть, услышать, по — своему понять. А посланник? Он не называл себя. Не показывал нам документы. Да и мы тоже. Так что просто повздорили на улице парни — пилоты. Обычное дело.

Она приняла душ, стараясь теплыми струями смыть то гадливое ощущение, возникшее после настойчивой фразы Сталия: 'Ты моя, ты будешь моею!'

Наконец, она согрелась в своей одинокой узкой койке и заснула. Но рано утром ее поднял дежурный местного управления СБГ. С коротким приказом явиться немедленно.

Кира сделала глубокий вдох и спокойно выдохнула. 'Вот ты какой, Сталий! Побежал жаловаться. Девушка тебя обидела. Что ж, будь по — твоему. Скажу генералу, что и стреляла в тебя я. Для довершения всех твоих обид тебе придется это выслушать'.

Затянутая в парадный мундир Кира сама себе показалась в зеркале строгой и незнакомой — слишком редко девушке доводилось быть во всем блеске. В основном ее работа требовала совершенно иного — ей в равной степени приходилось сражаться в космосе и на местности. Кира умела освобождать заложников и брать штурмом орбитальные станции. Получилось даже угнать штурмовой истребитель. 'Вот только целоваться я так и не научилась', — с грустью подумала она, придирчиво оглядывая свое отражение. — 'Хотя надо признаться, Сталий целовал приятно. А теперь вот и думать о нем не хочется. Очередной гадкий сюрприз в красивой оболочке'.

Кира не боялась наказания, даже зная, что оно будет предельно суровым. И как раз ясное представление о том, что будет ждать офицера, которому поручена безопасность всей Галактики, а он решил пострелять в представителя иной цивилизации, и настроило ее решительно врать генералу. Более того, она знала, что старик не поверит ей. Но сделает вид, что поверил, принимая ее выбор.

Они были знакомы еще с Академии. Юная звездолетчица — выпускница, потрясшая на экзамене всю комиссию своими отличными знаниями и тем, что успела уже применить их на практике, случайно оказавшись в эпицентре событий во время самого обычного стажерского полета. В корабль проникли захватчики внеземной расы, и поэтому их скорость действий и способность к маскировке оказались вне конкуренции. Так вышло, что бой им сумели дать среди тел погибших наставников два стажера: невзрачная девочка Кира и статный парень Криспин, ее однокурсник и товарищ. Председателем выпускной комиссии как раз и оказался только что вставший на ноги после госпиталя и получивший генеральские звезды живая легенда дальней косморазведки. Они и решил ее судьбу. Решительно возразил всем тем, кто выразил сомнения в пригодности девушки служить на боевом корабле, успокоил изящную молодую женщину — контактолога, которая видела будущее Киры только в налаживании взаимопонимания между цивилизациями и исключительно в условиях мирного взаимопознания.