Батурин: А я ни с кем не развожусь. Это моя жена со мной разводится. У меня с ней нет проблем. Она блондинка. Умные мужчины женятся так, чтобы при разводе у них не было проблем.
Собчак: При чем тут блондинка не блондинка?
Батурин: Умные мужчины часто бывают богатыми, поэтому они не женятся на умных женщинах. Если умный человек решает проблему продолжения рода, зачем ему умная женщина? С такой женщиной он может дружить, встречаться.
Собчак: Хочу заметить, что не все женятся исключительно ради продолжения рода. И кстати, насчет проблем, чья бы корова мычала, а ваша бы, пардон, молчала. У вас с супругой уж столько проблем было при разводе – скандалы, интервью, дети, которых вы ей не отдаете и водите под охраной. Это разве не проблемы?
Батурин: А где проблемы? Я что, потерял на этом деньги? Или меня посадили в тюрьму?
Соколова: Вы потеряли репутацию.
Батурин: Вы плохо осведомлены…
Собчак: Возможно, ваш светлый образ искажают ужасные телеканалы, но в интервью вы выглядите просто монстром.
Батурин: Почему? Меня вся страна поддерживает. Мужчины поняли, что нашелся наконец нормальный парень. На Руси ведь как было: только жена откроет рот, раз ее по лбу, и все. Помните про купца Калашникова – там без вопросов.
Собчак: Домострой – это хорошо. Но по-моему, это все же не комильфо – отнимать у женщины детей?
Батурин: Если я даже отдам Яне детей, они сами от нее убегут. Потому что детьми занимался только я – я их в буквальном смысле выкормил.
Соколова: Грудью?
Батурин: Нет. Из бутылки. Это не шутки. Яна безумно этому радовалась, потому что она занималась бизнесом, не кормила грудью. Сейчас мои дети все понимают. Они не прощают фальши и предательства. Они считают, что прав папа. И вообще, на сегодня мы с Яной официально не разведены. Я – глава семьи, у меня есть жена, которая по всем каналам телевидения утверждает, что ничего важнее мужа и детей для нее нет. Только почему-то она не живет с детьми дома. А если так, значит, никаких прав ни на детей, ни вообще вякать у Яны нет.
Соколова: Странная логика. Почему у нее нет прав? Она же мать этих детей.
Батурин: В любом деле есть один начальник.
Соколова: Это написано в Семейном кодексе, что начальник семьи тот, кто ее содержит?
Батурин: В Семейном кодексе есть статья 172 о выполнении семейных и родительских обязанностей. Вы обязаны содержать детей и престарелых родителей – в нашей семье выполняю эти обязанности только я, потому что я единственный, кто легитимно зарабатывает деньги.
Собчак: Но ведь Яна занимается продюсерской деятельностью.
Батурин: Может быть. Но я говорю только о том, что можно доказать. Я могу предъявить налоговую декларацию и доказать, что зарабатываю деньги легитимно. Яна тратит только мои деньги. Своих у нее нет, поэтому она тунеядка, находится на иждивении мужа, соответственно, прав никаких не имеет.
Соколова: С точки зрения закона воспитывать детей – это работа и есть.
Батурин: Ну, знаете, в Америке, мать, которая не работает, не участвует в выборах. Она лишена избирательных прав.
Соколова: Пардон?
Батурин: Голосовать в Америке имеет право женщина, которая платит налоги. Если она домохозяйка, она не ходит на выборы.
Соколова: Простите, а эту ценнейшую информацию вы где почерпнули? Может быть, в трудах отцов-основателей? Джорджа Вашингтона? Алексиса де Токвиля?
Собчак: Вы понимаете, что несете ерунду?
Батурин: Слушайте, давайте закончим эту беседу, потому что она бесполезна. Я не собираюсь ставить под сомнение свои слова, потому что я ни разу в отличие от вас не сказал неправду ни в одном интервью.
Собчак: А давайте с вами поспорим, я готова поставить любые деньги на американских домохозяек. Например, 10 тысяч долларов.
Батурин: Давайте еще поспорим, что дважды два четыре. Я не виноват, что вы элементарных вещей не знаете. Если вы находитесь на самой низкой ступени эволюции, то я здесь при чем?
Собчак: Зачем вы нас оскорбляете?
Батурин: Это вы меня оскорбили тем, что не верите моим словам.
Собчак: А почему вас это оскорбляет? Вы же не Господь Бог…
Батурин: Я ни разу во вранье замечен не был.
Соколова: Так поздравляю соврамши.
Собчак: А давайте применим опцию «звонок другу». Виктор, вас устраивает в качестве эксперта г-н Шустерович? Он юрист, окончил Гарвард с отличием, живет в США. Сейчас я его наберу.
Батурин: Какое это имеет отношение к нашей беседе? Мы зря тратим время…
Собчак (по громкой связи): Алло, Сашечка, правильно ли я понимаю, что у тебя юридическое образование? Один вопрос. У нас тут спор возник. Человек утверждает, что домохозяйки в Америке не имеют права голосовать…
Батурин: Неправда, я сказал, что лица, не платящие налогов, не имеют права голосовать.
Собчак: Лица, не платящие налогов, не имеют права голосовать. Это правда? Особенно если эти лица женщины.
Батурин: Большинство неплательщиков, конечно, домохозяйки.
Собчак: Саша, можешь говорить громче? То есть это чушь? Абсолютная бредятина? Полнейшая? Спасибо.
Батурин: Я отвечу ему завтра же в газете. Если он не знает, кто в Америке имеет право ходить на выборы, это не делает ему чести. Я не виноват, что Шустерович, как и вы, не знает, что права женщин и мужчин в Америке не являются одинаковыми.
Соколова: Мы до встречи с вами не знали, что находимся на низшей ступени эволюции.
Батурин: Давайте мы покончим с американской избирательной системой.
Собчак: То есть не судьба тупой блондинке заработать денег. А ведь хочется! Если вас Шустерович в качестве эксперта не устраивает, давайте Фридману позвоним.
Батурин: Фридмана я знаю, он продавал билеты в театр, вместо того чтобы учиться в институте.
Собчак: Хорошо, кто для вас авторитет?
Батурин: Зачем мне авторитет? Если я говорю о том, что Земля круглая?
Соколова: О’кей. Мы поняли. Скажите, а что вам сделали женщины? Почему вы их не любите?
Батурин: Кто, я не люблю? Да у меня детей трое!
Соколова: Я не в этом смысле. Вы как-то агрессивно настроены. Все-таки публичный человек. Особенно теперь – благодаря красивому разводу.
Батурин: Я не публичный человек. Я не олигарх. Те, кто называет себя олигархами, на деле являются обыкновенными шестерками. Да, я имею независимость в силу своего финансового положения. Но я не влияю на государственные решения, не обсуждаю тему партий, мне позволяют быть действительно независимым, поэтому я не являюсь публичным человеком. Для моей деятельности это не надо. Мои деньги любят тишину, моя жена не знала, насколько ее муж богат.
Собчак: А ваша супруга говорит в интервью, что вы завидуете ее успехам.
Батурин: Я не готов это обсуждать. Я не разведен. Моя жена где-то с кем-то живет. Я не виноват, что ей нравится лазить через забор в наш дом, снимать это на пленку и выкладывать в Интернет.
Соколова: А вы не пытались спросить, зачем она все это делает?
Батурин: Я же не психиатр.
Собчак: Но она ваша жена.
Батурин: Жена – это которая живет в семье. А я не знаю, где Яна сейчас живет. Нормальный мужчина не подглядывает за женой, чтобы потратить кучу денег и потом умереть от разрыва сердца. Только ненормальные платят детективам. Как потом она собирается с этим жить – известно только ей. У нас с детьми ничего не поменялось в жизни.
Соколова: То есть вы отец-брошенка?
Батурин: Я не говорю, что я брошен, но это был ее сознательный выбор. К ее выбору отнеслись уважительно.
Собчак: Может, вы просто не хотите платить ей деньги? То обстоятельство, что развод может быть дорогим, способно остановить мужчину?
Батурин: Меня – нет, у нас же все было 50 на 50. В конце 2007-го Яна настояла на заключении брачного контракта.
Соколова: То есть если вы разводитесь, то теряете половину имущества?
Батурин: Есть такой термин – совместно нажитое имущество. Оно делится 50 на 50. Если мне при разделе «Интеко» сестра подарила миллиард долларов, то это имущество не подлежит разделу, так как это дарение моего родственника мне.
