Литмир - Электронная Библиотека

Канонир Петр Сорока, не теряя времени, принялся раскручивать маховики поворотного механизма. Второй и третий номера готовились заряжать.

Затрещал телефон.

– Броневая батарея на проводе! – немедленно отозвался штабс-капитан, выслушал короткое распоряжение, расплылся в улыбке и отчеканил бодро: – Слушаю, ваше превосходительство!

Положил трубку. Подняв радостно сверкающий взгляд на Сороку, торжественно произнес:

– Ориентир один, вправо два, угол семь с половиной, упреждение ноль-пять, по пехоте противника… ПЛИ!..

Крепость гудела, сотрясая землю теперь уже выстрелами русской артиллерии.

Работали почти все орудия. В долине перед позициями пехоты вырастала одна стена разрывов за другой. Ровные немецкие шеренги, что надвигались частыми волнами вдоль насыпи, невозможно было разглядеть из-за накрывшего их черного облака. Но все наблюдатели докладывали: никто так и не появился перед окопами пехоты, а снаряды падали точно в те места, где шли цепи.

– Перенести огонь в глубину! Перенести огонь!.. – надрывались телефонисты, передавая на батареи приказ начальника артиллерии.

Разрывы стали смещаться, открывая взорам перепаханное снарядами поле с валяющимися повсюду трупами немецких ландверов.

– Ваше превосходительство, – подскочил к Бржозовскому адъютант, – наши батареи подвергаются обстрелу.

Кто бы сомневался… Потому и приказал не открывать огня до начала пехотной атаки. Немцы до этого стреляли наугад, не зная толком расположения орудий в крепости. Эх, слишком близко позволили им подтянуть артиллерию. Немного бы подальше…

– Дайте мне коменданта, – подошел генерал к телефонисту.

Спустя мгновение тот протянул трубку аппарата:

– На проводе капитан Свечников.

Это старший адъютант при генерале Шульмане. Отличный офицер. Донской казак, артиллерист. Успел повоевать с китайцами, участник японской. Уже год как служит в крепости. Пришел сразу после выпуска из военной академии. Сейчас исполняет должность начальника штаба.

– Михаил Степанович, – проговорил в телефон Бржозовский, стараясь не сильно повышать голос, несмотря на оглушительный грохот, – передайте, пожалуйста, коменданту мое решение сосредоточить основной огонь артиллерии на германских батареях.

– Минуту… – Свечников проговорил что-то в сторону, потом в трубке снова послышался его отчетливый голос: – Действуйте, Николай Александрович, но несколько батарей оставьте работать по неприятельской пехоте. Не следует о ней забывать.

Забудешь тут, как же. Разве только в том случае, когда у неприятеля не останется ни одного солдата.

Слаженный огонь крепостной артиллерии заставил замолчать германские орудия.

Все ждали повторения атаки, но до самого вечера она так и не последовала.

Ночью отдохнуть не получилось.

С вечера, еще засветло, Стржеминский с несколькими саперными офицерами под руководством Хмелькова инспектировал укрепления, пострадавшие в результате двухдневного обстрела. Вырисовывался далеко немалый объем восстановительных работ. А когда их делать, если утром, возможно, снова последует бомбардировка? Вот и вышли в ночь, как говорится, всем миром.

В штабе тоже не спали. Комендант крепости Шульман в окружении офицеров корпел над картой, внимательно слушая доклад Свечникова:

– …Таким образом, результаты боев показывают, что выдвинутые вперед от форта № 2 укрепленные позиции расположены слишком близко. Это и позволило германцам вести прицельную артиллерийскую стрельбу. Предлагаю фланговыми ударами отбросить противника, вынудив его отойти дальше в болотистую местность, а самим закрепиться на рубеже Цемношие-Белашево в шести-восьми верстах от крепости, что позволит нам находиться вне пределов досягаемости германской артиллерии.

Комендант задумчиво пожевал губами. Кончики его усов, тщательно скрученные в идеально ровные, тонкие пучки, далеко выступающие за щеки, шевельнулись, живо напомнив детские качели. Подняв голову, Шульман быстрым взглядом отыскал Бржозовского и выпятил в его сторону свою пышную «александровскую»[47] бороду:

– Что скажете, Николай Александрович? Сможет наша артиллерия обеспечить огневую поддержку новой позиции?

– Если только тяжелыми орудиями, – тихо сказал начальник артиллерии. – Да и то на самых подступах.

– То есть вы против?

– Нет, ваше превосходительство. Мы с капитаном Свечниковым обсуждали этот вопрос. Я полностью разделяю мнение, что германские пушки нужно держать как можно дальше от Осовца, иначе это чревато катастрофическими последствиями…

– Поясните, будьте любезны, – нетерпеливо бросил Шульман и, сцепив руки за спиной, нервно заходил по кабинету.

– Извольте, – внешне Бржозовский казался все таким же спокойным, но в голосе вдруг отчетливо зазвенела сталь. – Из восемнадцати батарей в крепости лишь одна броневая, шесть вделаны в бетон. Остальные расположены во временных укрытиях типа земля-дерево. Они хоть и усилены камнем, двутавровыми балками да листами брони, все равно остаются настолько слабыми, что 150-миллиметровые бомбы наносят им тяжелые повреждения, выводя из строя людей, орудия и боеприпасы. Их главнейший недостаток – это несовершенное применение к местности, а в результате плохая маскировка. Некоторые батареи врезаны прямо в оборонительные гласисы, которые ничем от противника не скроешь. Обычный наблюдатель заметит их даже с земли, не говоря уже об аэропланах…

– Что ж, ваша точка зрения мне ясна, – перебил Шульман, возвращаясь на свое место. – А вам не приходило в голову, Михаил Степанович, что на новом рубеже наша пехота подвергнется безнаказанной бомбардировке со стороны противника? Ведь там, насколько я понимаю, нет никаких укреплений?

Свечников, которому был адресован вопрос, счел нужным поправить:

– Почти нет, ваше превосходительство. Надо строить. Задача для наших саперов, рабочих рот и самих солдат, кто будет оборонять эту позицию.

– Штабс-капитан Хмельков, – тут же среагировал комендант, нацелив бороду теперь в инженера.

Тот попытался возразить:

– У меня люди восстанавливают укрепления. Им всю ночь работать…

Но генерал был непреклонен:

– Отдохнут с рассвета до скончания боя. Солдаты, когда займут указанный рубеж, приступят к окапыванию. А там и вы подтянетесь со всем личным составом и своим инвентарем.

– Но…

– Это уже приказ, Сергей Александрович.

Поняв, что спорить нет смысла, штабс-капитан обреченно выдохнул: «Слушаю».

– Теперь по контратаке. – Шульман повернулся к полковнику Белявскому – щуплому, невысокого роста пехотному начальнику. – Алексей Петрович, к рассвету сосредоточьте батальоны по флангам у селений Сосня и Бялогродны. Ополчение держите в резерве. В семь тридцать артиллерия откроет огонь по расположениям германцев. Это будет вам сигналом, что пора начинать дебуширование[48]. Вас, Николай Александрович, – взгляд уперся в Бржозовского, – попрошу заранее наметить цели для обстрела. Сначала обработайте позиции пехоты, а затем займитесь осадными орудиями. Задача ясна?

– Так точно! – почти хором ответили пехотный и артиллерийский начальники.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

вернуться

47

«Александровская» борода – т. е. как у императора Александра Александровича (Александр III) – лопатой.

вернуться

48

Дебуширование (фр. débouché) – выход войск из теснины или какой-либо закрытой территории на более широкое место, где можно развернуться.

24
{"b":"244472","o":1}