Самум разлуки налетел – и нет тебя со мной!

С корнями вырвал жизнь мою он из земли родной.

Твой локон – смертоносный лук, твои ресницы – стрелы.

Моя любовь! Как без тебя свершу я путь земной!

И кто дерзнет тебя спросить: «Что поцелуй твой стоит?» -

Ста жизней мало за него, так как же быть с одной?

Ты солнцем гордой красоты мой разум ослепила.

Ты сердце опалила мне усладою хмельной.

Будь весел с черноокою вдвоем,

Затем что сходен мир с летучим сном.

Ты будущее радостно встречай,

Печалиться не стоит о былом.

Я и подруга нежная моя,

Я и она – для счастья мы живем.

Как счастлив тот, кто брал и кто давал,

Несчастен равнодушный скопидом.

Сей мир, увы, лишь вымысел и дым,

Так будь что будет, насладись вином!

Царь, месяц михр пришел, будь веселей,-

Ведь это праздник шахов и царей!

Прошла пора шатров, садов и рощ -

В меха закутаемся потеплей!

Нет больше лилий – зеленеет мирт,

Был красен аргаван – вино красней!

Прекрасно счастье новое твое,

Владыка, нового вина отпей!

Ушли великие, ушли навек отселе,

Ушли туда, где нет ни стонов, ни веселий.

Сошли под землю те, кто воздвигал чертоги,

И вот изо всего, чем на земле владели,

Из сотен тысяч благ и прелестей желанных

Лишь саван унесли, придя к конечной цели.

А блага в чем? Лишь в том, что на себе носили,

И в том, что дали нам, и в том, что сами съели.

Благородство твое обнаружит вино:

Тех, кто куплен за злато, чье имя темно,

От людей благородных оно отличит,

Много ценных достоинств напитку дано.

Пить вино хорошо в день любой, но когда

Слышишь запах жасмина – вкуснее оно!

Если выпьешь – строптивых коней укротишь,

Все твердыни возьмешь, как мечтал ты давно!

От вина станет щедрым презренный скупец:

Будет черствое сердце вином зажжено.

Доколе жить ты будешь, сердце, своей любовью и собой?

Зачем холодное железо ковать упорною рукой?

Зерну мое подобно сердце, а ты в любви горе подобна.

Зачем одно зерно громадной перетираешь ты горой?

Взгляни на Рудаки, прошу я, когда увидеть хочешь тело,

Что движется, живет и дышит, хотя разлучено с душой.

О трех рубашках, красавица, читал я в притче седой.

Все три носил Иосиф, прославленный красотой.

Одну окровавила хитрость, обман разорвал другую,

От благоухания третьей прозрел Иаков слепой.

Лицо мое первой подобно, подобно второй мое сердце;

О, если бы третью найти мне начертано было судьбой!

Как долго ни живи, но, право слово,

Помимо смерти, нет конца иного.

Кончается петлей веревка жизни,-

Увы, таков удел всего земного.

Живи спокойно, в роскоши, в богатстве,

Иль в тяготах твой век пройдет сурово,

Владей землей от Рея до Тараза,

Иль малой долей уголка глухого,-

Все бытие твое лишь сон мгновенный,

А сон пройдет, не повторится снова.

В день смерти будет все тебе едино,

Не отличишь дурного от благого.

Пусть нега – лишь красавиц юных свойство,

У неги ты, и только ты,- основа!

Хозяин мерзок: берегись его еды хваленой,

В рот и крупицы не бери от пищи несоленой.

Не трогай ты его кебаб, он пропитался ядом,

Ты губы не мочи в воде, отравой напоенной.

Уйди с пылающей душой и пересохшим горлом,

Особенно теперь, когда опасен сад зеленый.

С ветвей стекает камфара, цветы напоминая,

Подобный ртути, каплет сок из дыни благовонной.

Мне возлюбленной коварство принесло одно мученье

Так из-за Лейли Меджнуна обуяло омраченье.

Хмурюсь я, душа тоскует, но от лекарей слыхал я:

Лепестки сладчайшей розы принесут мне облегченье.

Да, уста твои как роза, чья улыбка опьяняет,

У тебя как змеи кудри, их таинственно свеченье.

Очи у тебя подобны колдунам из Вавилона,

Чудеса Мусы ты в каждом нам являешь изреченье.