Языцы же сии невѣрнии от странъ слышавше и убояшася и к сѣверной странѣ побегоша; Александръ же побиваше их до высокихъ великих горъ, иже холми Сѣвернии зовутся, и ту мѣсто видѣвъ подобно, зазидати их повелѣ, яко да ктому во вселенную не изыдутъ. И ту ставъ, Богу помолися и невидимымъ тваремъ,[944] рекъ: «Боже вышьнии, услыши мя в час сий, нѣсть бо тебѣ, иже невозможно, той бо рече, и быша, и ты повелѣ, и создашася; ты бо еси единъ, предвѣчный, безначалный, невидимый Богъ, и твоимъ повелѣниемъ и твоим именем сотворих вся си и предал еси в руце мои весь мирь; да молю всехвалное имя твое, сие прошение мое сотвори и сими двема горамо повелѣ соступитися». И в той час оный двѣ горы сступишася, на 12 локотъ близу не сстася. Александръ же видѣвъ прослави Бога, врата же мѣдная великая сотвори, ту замаза сунклитом.[945] Сунклит же есть таковаго естества, ни огнь его похватити можетъ, ни желѣзо. Внутрь же вратъ за три поприща купину насади; и ту поганыя языки заклепи. Врата же та Аспидьска нарицаются. Сут же языцы ти, иже заклепи Александръ: готти, магогти,[946] анагосии, агиси, азанихи, авенреси, фитии, анвы, фарзании, климеади, занерииди, теании, мартеани, хамони, агримарды, ануфиги, псоглави, фердеи, алане, сфисони, кенианиснеи, салтари. Сии же языцы погании бяху, и сихъ Александръ заклепи за великаго ради поганьства ихъ. И оттуду паки во вселенную возвратися, многи грады и островы приимъ.
Слышавше же пришествие его Клеопила Кандакия, царица амастридонская[947]… изуграва хитра послав Александровъ образ исписати. Сей же, исписавъ, Кондакии принесе. Царица же красоту образа видивши, подивися, и в ложни его храняше; Александрову хитрость разумѣла бяше, како самъ во всякии грады исходникъ творяшеся и како Дариево царство приялъ бяше, посол себѣ творя. Сие слышавши, Клеопила Кандакия царица ухватити его надѣяшеся. Сему же бывшу, Александръ до царствия Кандакии царицы приспѣ. Каньдакия же царица Пору, индѣйскому царю, сватья бѣ, сынъ бо ея Карторъ Порову дочь понялъ. Александръ же к Амастридоньской земли приближися. Сие слышав, агримъский царь Кандавлус, сынъ Кандакии царицы, от царствия своего побеже со женою и со имѣниемъ своимъ и к матери своей Клеопиле Кандакии, царицы амастридонской. Евагридъ же, силурьский царь,[948] видевъ его от Александрова страха бежаща, воста на нь и разби, и жену его и дшерь и все имѣние его взятъ. Кандавлусь же со стом конникъ въ Мастридонъ к матери своеи побеже. Стражи же Александровы ухватиша его и вопрошашу его: «Кто, откуда еси?» Он же имъ всю истинну сказа. Они же, поимше его, ко Александру приведоша его. Александръ же сие слышавъ, яко Кандавлус, Кандакии царицы сынъ, ухвачен бысть, и скрыся, и вмѣсто себѣ Антиоха воеводу на престоле царском посади, сам же, яко единъ от властелеи, Антиоху предстояше, хотяше бо Амастридоньское царство исходити. Антиоху же рече: «Прикажи его мнѣ, да аз пред тобою поставлю его и о всемъ его роспрошай, и мнѣ его предай блюсти». И тако Антиох повелѣ Кандавлуса привести. Александръ же шед, приведе пред Антиоха. Кандавлуса же Антиохъ вопрошаше и глаголя: «Откуда бежа мнѣ в руце впаде?» Он же рече: «От страха твоего бежахъ к матери моей, амастридонской царицы Кандакии. Евагрид же, сумежникъ мой силурьский царь, воста на мя и разби мя и все имение мое взя, и жену, и дшерь мою. Азъ же яко единъ от боя оттекохъ и на твои наидох стражи; и они мя ухвативше и к тебѣ приведоша. На мнѣ… свершися днес нѣкоего злочестиваго человѣка притча, иже ото лва бѣгая и на древо высоко збѣже, на краи езера стоящее, и на россоху вместився, отъ страха лвова обезпечалився, и на верхъ древа выше себѣ погляда и змия увидѣ, хотяща его поглотити, и в недоумѣнии быв и рече, восплакався: “Злочестивым всемъ вся неволная прилучаются”. И се рекъ, во езеро скочи, глаголя: “Лутче мнѣ есть от коркодила во единъ часъ изьедену быти, нежели ото лва или от змеи горкую смерть приимати”. Такоже и мнѣ прилучися, Александре царю: от страха твоего бежалъ и на стражи твои ударихся». Антиох же, на царскомъ престолѣ седя, Кандавлусу рече: «Злочестивым же вся многа зла наносятся и от нихъ на поконь умирають. Ты же, злочестне, отколе се еси на мене намѣрилъ, азъ бо тобѣ жену твою возвратити имамъ и дшерь твою и имѣние твое все, и все свое возми и мене гостя имѣй и приятеля». И рекъ, глаголя ко Александру: «Антиоше воевода, войско мое взем, на Евагрида, силурскаго царя, поиди; да аще Кандавлусову жену и дщерь з добромъ вратитъ, имѣние их все, привед его ко мнѣ на вѣру, аще ли не возвратит всего, его и всю землю его плени и грады его разбий и связанна приведъ его ко мнѣ. И егда сие свершиши, тогда к матери его, Клеопиле, царицы Кандакии мастридоньской, в посольство послати тя имамъ». Кандавлусь же сие слышав и клабукъ снемъ, Антиоху на ногу падъ поклонися, Александра его мня быти, речи: «О великий царю Александре, всѣх ли неволных ты милуеши, и тако за толику добродѣтелъ всему свѣту царя Богъ тебѣ сотвори; да отколе образ твой сподобихся видети, всю прилучившую ми ся скорбъ радостию изменихъ». И се рекъ Кандавлус, Антиоху поклонися. Александръ же за руку его приимъ, во околъ свой отъиде.
И на Евагрида поиде, силурьского царя, и взя с собою избранных воинник 400 тысяч. Идущим же имъ путем, Александръ Кандавлусу глаголаше: «Аще жену твою возму и тобѣ в руку дамъ, что ми от тебѣ добро будет?» Кандавлусъ же к нему рече: «Нѣсть возможно языкомъ изглаголати толика добра учинившу, все бо имѣние тобѣ дамъ и мою главу в руце твои дамъ. Елика возможна ти есть, потшися за мя, да что егда отсюду возвратимся, тогда Александра молити имамъ, яко пуститъ тебѣ в посолство к матери моей Клеопиле. И возмездие великое и дары что сотворит ти и третиего сына сотворити тя имать тобя собѣ». Приспѣвши же во Евагридову землю, на три полки войско разделивъ: 100 тысяч войска на плѣнъ в землю пусти, и 100 тысячь на Евагрида посла, и 100 тысячь в лугу близ града скры. Человѣка же в земли той ухвати и листь ему даде и рѣчми ко Евагриду научи: «Вѣдомо да есть тобѣ, Евагриде царю, яко Александръ, царь царемъ, всей земли государь и всему свѣту, до здѣ прииде. Непреломъство твое видя и худое поношение твое, Антиоха воеводу прислал есть здѣ, и тако тебѣ глаголетъ: “Дани к намъ принеси и жену Кандавлусову, и дшерь, и все имѣние его возврати. Аще ли сего не сотвориши, смертию злою умрети имаеши”». Евагрид же, се слышав, исходники посла на Александра. Исходницы, к нему пришедше, рекоша: «Мало войско Антиохово есть». Евагрид же, сие слышав, на бой ко Александру поиде. Александръ же войско сокровено из лугу изведе, Евагрида разби; Евагрид же, страха Александрова убояся, самъ на мечь налегъ, прободеся. Александръ же на град пришедъ, до конца его разбии, и имѣние его взял, и жену Кандавлусову и дшерь возврати; пленове же вся вземъ, в воиско свое отъиде. Кандавлусь же ко Антиоху пришед, поклонися ему, яко Александру. Антиох к нему рече: «Вся своя вземъ, к матери своей поиди». Кандавлусь же к нему рече: «Великий царю Александре, вся моя погодья свершил еси и сие прошение мое соверши — сего воеводу своего Антиоха пошли к матери моей и вся хотѣния твоя совершити имает, велми бо его на сем войску видѣх мудра и хитра и вѣрна тебѣ». Антиохъ к нему рече: «Вся, елика требуеши, совершити имам». Александра призвав, к нему рече: «Поиде, воевода Антиоше, ко Клеопиле, мастридонской царицы, с сыномъ ея Кандавлусомъ и рцы ей: “Александрь царь на межу земли твоея прииде и дани от тебе ждет. Аще сего не сотвориши, со всѣми силами на царство твое иду”». Александръ же ко Антиоху рече: «Вели листь писати к ней». Кандавлусь же стоя рече: «Не подобает книги писати такову мудру послу, якоже еси ты». И тако оба поклонишася Антиоху, отъидоша. Антиохь же повелѣ Кандавлуса даровати одеянием многоцѣнным македоньским и кучмом[949] перскимь многоцѣннымъ и парижемъ индѣйскимъ под хакизмом коркодиловым. Александръ же на свой стань… поведъ и честиль его и честными дары даровалъ его и в посольство к матери его поиде.
