Рекоша же братаничи: «Брате Амире царю! Власть имамъ посѣщы тя и власть имамъ пустити тя. Как намъ за холопа выдать сестру свою? А нынѣ повѣждь намъ: гдѣ сестра наша?». Рече же имъ Амир царь слезно: «Братия! Видите оно полѣ прекрасно: тамо стоятъ многия шатры, а в них седит сестра ваша; а гдѣ сестра ваша ходит, и тут изослано поволоками златыми, а лице ея покрыто драгимъ магнитомъ[698], а стражие ея стрежаху далече от шатров». Слышав же то, братия радостьни быша и поскочиша к шатру ея и прискочиша; стражие же не рекоша имъ ничегоже, а чающе, яко приходцы суть, а не чающе, яко братия ея. И приидоша же братия к шатру, и внидоша в шатер к сестрѣ своей, и обрѣтше же сестру свою на златѣ стуле сѣдящу, и лице ея покровенно драгимъ магнитомъ. Начаша же братаничи вопрошати слезно: «Повѣждь намъ, сестрица, дерзость Амира царя, аще к тебѣ прикоснулся единомъ словомъ, то отымем же главу его и отвеземъ въ Греческую землю, да потомъ не будетъ похвалятися, осквернивъ крестьянскую дѣву».[699] (…) Рече же дѣвица ко братии: «Никакоже, братия, не имѣйте никакова о мнѣ во умѣ своемъ. Коли я исхищена Амиромъ царемъ, и тогда было при мнѣ 12 кормилицъ, а нынѣ боюсь поношения отъ людей и от своих сродницъ, занеже бысть полоненица. И азъ повѣдала Амиру царю дерзость вашу, и Амир царь всегда ко мнѣ приежьжаше единою мѣсяцомъ и издалеча на меня смотряше; лице мое повелѣ сродичемъ своимъ скрывати, а въ шатеръ никто николиже вхождаше; а нынѣ, братия моя милая, хощу к вамъ глаголати, да прежь хощу вас заклинати молитвою матери нашея — да не преслушати вамъ заповѣди моея. Аще толко отвержетца Амир царь правдою вѣры своея, и днесь креститьца во святое крещение, и иного вамъ зятя таковаго не обрѣсти, занеже славою славен и силою силен и мудростию мудръ и богатествомъ богатъ». Рекоша же братия къ сестрѣ своей: «Совокупитъ васъ материя молитва со Амиромъ царемъ».[700]

В то жь время Амир царь собра триста верблюдъ и наполни на них драгаго злата аравитцкаго и дал братаничамъ в даровях, любви ради дѣвицы тоя, и рече Амир царь ко братаничемъ: «Помилуйте мя, братия моя, отвергусь я вѣры своея и днесь крещуся во святое крещение, любве ради дѣвицы тоя, да буду вамъ зять». И рекоша братаничи Амиру царю: «Аще хощешы быти намъ зять, и ты отвергися вѣры своея поганыя, любве ради сестры нашея; днесь крестися во святое крещение и поѣди к намъ в Греческую землю, по любимой своея дѣвицы». И рече же имъ Амиръ царь: «Братия моя милая! Не дамся аз в сраме, да не рекутъ греченя, яко, полонив зятя, в домъ свой ведутъ. Нарекуся аз вамъ зять съ великою честию. Хощу прежь ѣхать и изобрать велблюды со всей земли и наполнити на них богатества, и хощу изобрати силные кмети, а хто хощетъ со мною итить во святое крещение; и прииду к вамъ в Греческую землю и нарекуся вамъ зять и буду славенъ и богатъ. А вы коней своих не томите, подожьдите мя на дороге». Братия же вземше сестру свою и поѣхаша путемъ своим.

А Амир царь, приѣхав к матери своей и к брату своему, и нача имъ прелестию глаголати, да чтобы его не уняли. И рече матери своей: «Мати моя милая! Что ходих в Греческую землю и полоних себѣ любимую дѣвицу, и приидоша во слѣдъ ко мнѣ братия ея и начаша со мною битися. И единъ отъ них, меншы братъ, крѣпость мою побѣдилъ. Аще бы совокупилися всѣ три брата во единое мѣсто, то и вся бы земля наша от них в работѣ была». Рече же мати ко Амиру царю, сыну своему, гнѣвно и власы главы своея нача терзати и лице свое, и рече ему: «На што нарекаешься царемъ и силный кметь у себя имѣешы, прибытку емлютъ по 1000 и по 2; и ты иди нынѣ и совокупи войска своего, и иди въ Греческую землю и побѣди братию, и любимую дѣвицу приведи ко мнѣ». Амир же рече к матери своей прелестию: «Мати моя, азъ хощу то жь сотворить, собрати воя своя много и идти пакости творить в Греческую землю». И рече братъ Амиру царю: «Поидемъ, брате, вскоре, собравъ войско свое, да не допустимъ братию с любимою дѣвицею во градъ». И рече Амир царь ко брату своему: «Сяди ты, брате, на престолѣ моемъ, а язъ единъ хощу ѣхати пакости творити въ Греческой земле». В то же время Амиръ царь посади брата своего на престолѣ своемъ, и самъ собра войска много, и собра богатества и веръблюды со всей земли и наполни на них драгаго злата аравитцъкаго и камения драгаго многоцѣнного. Видѣв же то срацыняне, яко на рать не ходятъ тако, а не глаголаше ему ничего.

Доиде же Амир царь до сумежия Греческия земли, и рече Амир царь ко аравитяномъ: «Братия моя милая, силнии и храбрии аравитяне! Хто хощетъ со мною дерзость творити, той поди со мною в Греческую землю пакости творити». И рече от них един аравитянин, во устѣх имѣя у себя дванадесять замковъ, и рече велегласно ко Амиру царю: «Великий государь, Амире царю! Приидоша отъ Греческия земли в нашу Срацынскую землю три юноши, и един от них крѣпость твою побѣди; аще бы въсѣ были три совокупилися во едино мѣсто, то бы и земля наша от них вся в работе была; а нынѣ ты хочешь итить в Греческую землю, то они нас и до остатку всѣхъ погубятъ». Амир же царь, отпустив богатество, наполненныя казны верблюды вперед в Греческую землю, и взяв немного кметей своих и поиде в Греческую землю.

Братанича же не доидоша Греческаго града за пятдесятъ поприщь и сташа на поле; сестра же ихъ начат имъ молитися: «Братия моя милая! Не введите мя в срамъ великий от человѣкъ и от своих сродникъ, занеже азъ исхищена была рукама Амира царя; подождите зятя своего нареченного Амира царя». По мале же времяни приидоша к нимъ Амир царь со всѣмъ богатествомъ и съ верблюды, наполненныя златомъ и сребромъ. И рече Амир царь: «Слава Богу, благодѣющему мнѣ, яко сподобил мя Богъ братию в очи видѣти». И рекоша братия ко Амиру царю: «Рабе Христове, буди ты намъ зять». Два же брата, болшый и середней, с сестрою своею поѣхаша во градъ нощию, народа ради, и внидоша в домъ матери своея, и видѣвъ же матерь два сына и дщерь свою и рече имъ слезно: «Сестрицу вы свою добыли, а братца изгубили есте!» И рече ей сынове ея: «Радуйся, мати, и веселися, братъ нашь меншый пребывает зъ зятемъ нашимъ нареченнымъ, со Амиромъ царемъ, а нынѣ ты, мати, доспевай бракъ великъ, занежь есми добыли зятя — славою славенъ и силою силенъ и богатеством богатъ, а нынѣ намъ ево въвести во святое крещение».

И вземше патриарха града того со всѣмъ соборомъ и приидоша на Ефрантъ реку[701] и сотвориша купѣль. И выидоша из града множество народа. Видѣвше же то братаничи истомна Амира царя отъ народа, братаничи же повелѣ Амира царя вскоре крестити во имя Святаго Духа, и крести его самъ патриархъ, а отецъ былъ крестной царь града того. И поидоша в домъ матери своея и сотвориша бракъ великъ, преславенъ зело, и сотвориша свадбу по 3 мѣсяцы. И потомъ Амир царь сотвори себѣ особый дворъ и полаты и жити нача с своею любимою дѣвицею.

По том же времяни услыша мати Амира царя, что он крестися и отвергъся вѣры своея, любве ради девицы тоя, и нача терзати власы главы своея, и собра войска своего много множество и рече имъ: «Кто имѣетъ дерзость внити в Греческую землю къ господину своему Амиру царю и извести его из Греческия земли с любимою дѣвицею его?» И рекоша жь ей три срацыняне: «Мы, госпоже, идемъ въ Греческую землю и отнесемъ какъ книги ко господину своему, царю Амиру». И она же имъ даша много златницъ и даша имъ три кони: конь, рекомый Вѣтреница, вторый — Громъ, третий — Молния.[702] «Аще внидете в Греческую землю и увидите господина своего Амира царя, и изведите его из Греческия земли, и сядете на Вѣтреницу, и вы невидими будете никимъже. Аще внидите в Срачинскую землю с господиномъ своимъ Амиромъ царемъ и со девицею его любимою, и сядите вы на Громъ-конь, и тогда услышат все аравитии Срацынские земли. Аще сядете на Молнию, и невидими будете въ Греческой землѣ».