Вслед за 16-м корпусом к нам должны были прибыть еще две стрелковые и одна пластунская бригады и 4-й армейский корпус. Передвижение этих частей в армию было задержано более чем на месяц с целью продвинуть вперед массу скопившихся по пути грузов всех ведомств. Только к 20 февраля, т. е. спустя пять недель после прибытия хвоста 16-го армейского корпуса, прибыли к Мукдену голова 3-й стрелковой бригады, 9-й и 10-й полки и прямо из вагонов попали в бой. Если бы этого перерыва не было и мы имели бы под Мукденом в составе стратегического резерва 60 батальонами больше (две стрелковые бригады, одна пластунская и 4-й армейский корпус), участь боя под Мукденом, несмотря на все наши ошибки, могла решиться в нашу пользу. Всего за год, с конца февраля 1904 г., по конец февраля 1905 г. мы подвезли к головным частям Маньчжурской армии, состоявшим из войск наместничества, восемь армейских корпусов, три [226] стрелковые бригады и одну резервную дивизию. В среднем, при слабости нашей железной дороги, для прибытия к нашим армиям каждого корпуса войск требовалось около полутора месяцев.
Уже эти данные указывают на особые трудности собрать превосходные силы при слишком медленном сборе этих сил, они неизбежно, при необходимости для нас принимать бои, подставлялись ударам противника по частям.
Одновременно с перевозками войск производились работы по усилению железных дорог и провозились необходимые для этого материалы. С августа успех работ стал заметен. В октябре мною получена была депеша военного министра генерала Сахарова о том, что, по сообщению министра путей сообщения, с 15 октября Сибирская магистраль будет пропускать по 12 пар воинских поездов. Но это обещание еще долгое время (почти год) не было осуществлено. В особенности усиленное движение происходило в октябре и ноябре.
Всего за 1,5 месяца (47 дней) с октября 15 по 1 декабря прибыло в Харбин 257 воинских, 147 грузовых (артиллерийских, интендантских, Красного Креста и железнодорожных) и 23 санитарных поездов, итого 427 поездов, что дает в среднем в сутки по 9 пар поездов, в том числе с войсками лишь по 5,5 поезда.
Таким образом, за 10 месяцев войны железная дорога увеличила свою работу с трех воинских поездов до девяти. Требовалось в среднем свыше 1,5 месяцев, чтобы прибавить одну пару воинских поездов.
Наконец, к лету 1905 г., т. е. через 16 месяцев войны, железные дороги, связывающие с действующей армией, достигли, сколько мне известно, 12 пар воинских поездов на магистрали и 18 пар на южной ветви, т. е. по магистрали мы все еще не достигли 14 пар воинских поездов, о которых я ходатайствовал 23 февраля 1904 г., отправляясь на войну.
Из вышеизложенного видно, какую решающую роль в наших действиях имела железная дорога. Каждый лишний воинский поезд давал бы нам возможность располагать в [227] решительных боях одним или двумя лишними корпусами против тех, которыми мы располагали в действительности. Таким образом, на Министерствах путей сообщения, финансов и отчасти на военном лежала весьма важная и ответственная задача не потерять ни одного дня для усиления дороги.
Оглядываясь на то, что было этими ведомствами исполнено, нельзя не признать достигнутые результаты весьма большими, а службу всех железнодорожных агентов, работавших днем и ночью, в высокой степени напряженной и самоотверженной.
Действительно, располагая еще летом 1903 г. лишь двумя воинскими поездами для доставки подкреплений на Дальний Восток, мы за два года доводим это число до 12 поездов, а в южной магистрали — до 18 пар, оканчиваем постройку Кругобайкальской железной дороги и, что всего поучительнее, исполняем эту работу одновременно сосредоточением на Дальнем Востоке войск и запасов.
Ко времени заключения мира мы имели в пределах наместничества армию в один миллион человек, снабженную всем необходимым для боя и для жизни.
Результаты для слабой одноколейной дороги поразительны. Но именно вследствие слабости дороги результат этот достигался при форсированной работе в течение двух лет.
Ныне в Европе мобилизацию и сосредоточение при сильных железных дорогах совершают крайне быстро. В 10—14 дней армии германская и австрийская могут двинуть в наши пределы около двух миллионов солдат.
Быстрый сбор войск дает возможность захвата в свои руки инициативы, возможность быстрых действий.
Имея одну слабую дорогу и подвозя войска к району сосредоточения, так сказать, капля по капле, мы не могли рассчитывать ни на быстроту действий, ни на захват в свои руки инициативы действий.
Как выше было указано, военный министр уведомил меня (депешей от 26 октября), что с 15 октября Сибирская и Забайкальская дороги пропускают по 12 пар воинских [228] поездов. Но в действительности такой силы дороги, перевозящие войска до Харбина, как изложено выше, достигли только летом 1905 г.
На основании этой депеши, считая, что заявленные мной в феврале 1904 г. требования по железным дорогам в первую очередь близки к осуществлению, я признал возможным представить государю императору соображения о необходимых железнодорожных работах следующей очереди. Таковыми, и неотложными притом, работами я признал прокладку второй колеи на всем пути до Южной Маньчжурии.
Соображения мои по этому вопросу были изложены в письме государю императору от 30 октября 1904 г. Так как в письме этом не содержится сведений, кои ныне могут быть признаны секретными, я помещаю ниже это письмо дословно:
«Ваше Императорское Величество. Перед отправлением в действующую армию мне было разрешено представить соображение о главнейших нуждах наших для обеспечения успеха в войне с Японией. Эти соображения были представлены мной 23 февраля сего года и удостоились милостивых отметок Вашего Императорского Величества на полях.
— В означенных соображениях, еще 8 месяцев тому назад, я признавал, что для успешного сосредоточения и быстрого подвоза всех грузов к армии необходимо иметь до 30 пар воинских поездов в сутки. В первую же очередь мною было поставлено требование об усилении Сибирской и Восточно-Китайской железных дорог для постепенного доведения числа воинских поездов до 14 пар в сутки на всей магистрали и 18 пар на южной ветке.
Против выражения — «до 14 пар в сутки» — Ваше Императорское Величество изволили начертать: «Весьма желательно».
Военный министр депешей от 26 октября сего года уведомил меня, что с 15 сего октября Сибирская и Забайкальская дороги пропускают 12 пар воинских поездов в сутки, что предполагается дальнейшее усиление Сибирской [229] магистрали до 14 пар воинских поездов в сутки и что уже сделано сношение с министром финансов о безотлагательном усилении Восточно-Китайской железной дороги до соответствия с Сибирской магистралью.
Таким образом, в течение 8 месяцев мы еще не могли достигнуть общего числа воинских поездов (14 пар в сутки), указанных мною в соображениях, представленных Вашему Императорскому Величеству 23 февраля.
Усердно ходатайствую, чтобы в первую очередь и было поставлено доведение всей Сибирской магистрали и Восточно-Китайской дороги до пропуска 14 пар воинских поездов в сутки до Харбина, а на южной ветке до 18 пар.
Я знаю, что дело это нелегкое, но оно неизбежное и безотлагательное.
Эти 14 пар в сутки далеко не могут удовлетворить всех потребностей армии.
Значительное усиление войск, назначенных для действий против Японии, увеличивает и общую потребность в перевозках. По сделанным общим подсчетам, нам для всей армии потребно будет не 30 пар в сутки (о которых я докладывал в соображениях, представленных 23 февраля), а уже 48 пар поездов в сутки, дабы питание армии всем необходимым и отвоз излишнего совершались со сколько-нибудь достаточной быстротой. И это не только не преувеличенное, но минимальное требование. При сколько-нибудь нормальных условиях необходимо было бы каждой из Маньчжурских армий иметь свою мощную линию (вроде линии Бологое — Седлец), дающую 48 пар в сутки.
Перед невозможным приходится склоняться, но и расплачиваться затяжкой войны и лишними жертвами, людьми, деньгами.
